in.wiki

Материалы:Степан Орлов. «Эпоха Застоя» — ИМПЕРИЯ ПОД ГРИФОМ «СЕКРЕТНО»

Одна из загадок позднего СССР – почему его граждане (даже не склонные ко всяческому «низкопоклонству» и «диссиде») начали всё больше ощущать себя на мировой обочине, оторванными от всего яркого, интересного, значимого, меняющего мир. У многих эти настроения были временными, вроде пыльного налёта, у некоторых это выросло в комплекс жителя глобального захолустья, огромной «деревни Гадюкино». Как могло это случиться с подданными одной из величайших держав, когда-либо существовавших на этой планете?

Одна из загадок позднего СССР – почему его граждане (даже не склонные ко всяческому «низкопоклонству» и «диссиде») начали всё больше ощущать себя на мировой обочине, оторванными от всего яркого, интересного, значимого, меняющего мир. У многих эти настроения были временными, вроде пыльного налёта, у некоторых это выросло в комплекс жителя глобального захолустья, огромной «деревни Гадюкино». Как могло это случиться с подданными одной из величайших держав, когда-либо существовавших на этой планете?

Попробую дать один, довольно спорный, вариант ответа (подчёркиваю, не претендующий на полноту): державу-то от них спрятали. Именно так, а не потому, что «кругом была нищета и жрать было нечего» (чего пожрать и даже поесть всегда хватало, не всегда было чего кушать). Спрятали не по злому умыслу, а повинуясь определённой логике и весьма существенным факторам, но что это меняет?

Мне возразят: «О чём ты говоришь, какая “спрятанная держава”?! Да от пафоса и хвастливости пропаганды просто тошнило!» А я отвечу вот что: пафос и фанфаронство, с которым подавалась информация не отменяет её «бескрылого» содержания. «Я проснулся, умылся и покушал», произнесённое торжественно не становиться победной реляцией и не перестаёт быть банальностью. То, чем предлагали гордиться, не слишком впечатляло, а часто и вовсе было скучно до зевоты. Очередной космонавт пробыл на орбите на неделю больше предыдущего. Никакой интриги, никаких прорывов. Советская пропаганда способна была превратить 70% плана в 170%, но и только.

Всё яснее было (и даже СМИ говорили об этом почти без обиняков), что не проштампованные грифом «секретно» достижения того времени довольно посредственны. Даже плотины строились уже не самые высокие и прокатные станы не самые большие. Не говоря о надоях и умолотах. Добавьте к этому дефицит и падение качества продуктов и товаров (впрочем, об этом позже).

Между тем, стране было чем гордиться.

Особенно, если посмотреть на дело отстранённо, как смотрим мы, например, на историю Ассирийского царства, без пристрастности бывшего советского гражданина, у которого, возможно, свои счёты к тогдашнему руководству или, например, к «интеллигенции». Огромные вложения в науку и технологии, прежде всего, в оборонные отрасли, принесли свои плоды: к концу 70-х-началу восьмидесятых достигнут паритет с США и НАТО в военной сфере (оставим в стороне вопрос о цене и необходимости этого шага). По некоторым позициям вышли вперёд, созданное в те годы используется по сию пору, это пресловутый «научно-технический задел», позволяющий оставаться на плаву нашему ВПК. Обширные зоны влияния по всему Земному шару. Государство — признанный лидер огромного Второго мира.

Солдаты и корабли в самых дальних уголках обитаемой вселенной. Да мало ли ещё что…

Но страна жила, часто не зная своих героев и своих побед и общие слова о том, что «под руководством Партии и Правительства делается всё для того, что бы больше никогда» это положение не меняли. Такая вот странная на первый взгляд манера была у власти в тёмную использовать свой народ, скрывая от него плоды его же усилий. Герой одного вполне ещё советского раннеперестроечного романа говорил: «Чрезмерная секретность – это вредительство». Собственно, некоторой точки зрения, вредительство и есть. Секретом и полусекретом стало почти всё, что могло составить гордость и славу той эпохи.

вырезанный МиГ

Тайной были имена и открытия всевозможных «секретных физиков», будто в 40-50-х не было повода так же спрятать Туполева или Яковлева, (впрочем, это положение вещей ещё можно понять). Даже доступные каждому западному школьнику фотографии наших ракет и истребителей, из числа хоть отчасти современных, почему-то не публиковались. Я в то время вполне патриотично увлекался авиацией, так вот: по большинству изданий выходило, что последним достижением нашего авиапрома был истребитель МиГ-21, и только моя непоколебимая вера в национальный гений и невнятные слухи спасли меня от малодушных сомнений в нашей обороноспособности.

Внешняя политика презентовалась населению как нечто интеллектуально ничтожное: сплошное и даже унизительное уговаривание Америки не «развязывать войну», перемежающееся раздачей братской помощи голодающему человечеству. Видимо пропагандисты были озабочены тем, что бы представить нашу дипломатическую практику нравственно безупречной. А нравственность они представляли себе так: коктейль из глупости и простоватости в купе с миролюбием и щедростью.

Герои далёких войн возвращались домой с нелепыми «легендами» для посторонних, с подписками о не разглашении и спрятанными ото всех орденами. Даже «Афган» долгое время пытались скрыть, «строю дом афганцам», помните? Да, что там, говорить о солдатах. Я был совсем мальчишкой, когда в наш город начали возвращаться со своими семьями инженеры-гидроэнергетики, работавшие в Ираке. Их вывезли оттуда с началом ирано-иракской войны. Повторюсь, я был мальчишкой, а там была война, нечто страшное (это мне уже бабушка объяснила), но и страшно интересное (это во мне природа бузила:)). Я всё хотел узнать, может быть, они видели войска в незнакомых мундирах, может их увозили из Багдада под обстрелом, может, ещё что-то было этакое? Но не только взрослые, но и дети отводили глаза и отвечали невнятно. Вполне возможно, что ничего занятного и правда не было, но как же иногда в этом сонном царстве не хватало хоть какого-нибудь «экшена», что бы было «весело и страшно». Ещё раз вспомнишь лейтенанта Ильина, который хотел убить Брежнева, в сущности, только для того, что бы в стране началась хоть какая-нибудь «движуха».

Не было бы вопросов, если это всё имело смысл с точки зрения сохранения государственной тайны. Но даже давно раскрытые и растиражированные в тамошней прессе свидетельства могущества страны, успехов её политики внутри оставались секретом для своего народа. Спрятанная империя.

Собственно, именно описание секретных и полусекретных достижений и раскрывает причину, по которой они были сокрыты от глаз собственных граждан в большей степени, чем от внимания иностранцев. «Хотят ли русские войны?» Нет, не хотят и вся идеология, атмосфера, темпоритмика жизни страны в те годы, всё было довольно «демобилизованным», после-военным. Раскрыть масштабы и цену, значило разрушить эту атмосферу тревожными пред-военными настроениями. Не настаиваю на этом выводе, но полагаю, что такая версия имеет право на жизнь.

Со всеми этими обстоятельствами надо было что-то делать. В условиях, когда всё труднее стало одновременно поддерживать оборонный паритет со всем Золотым миллиардом и относительно высокий уровень жизни, теоретически было три выхода:

1) Капитуляция, реализованная Горбачёвым.

2) Мобилизация. Переход от экономики «тайно обременённой» ВПК к экономке, открыто и честно существующей единственно ради обеспечения обороноспособности страны, с соответствующей пропагандисткой «накачкой». Долгий разговор, почему это не могло быть реализовано, но главное, что страна и политическая верхушка были, в сущности, психологически совершенно не готовы к переходу из послевоенного в предвоенный модус. Но логика была на стороне этого варианта. Впрочем, есть свидетельства о том, что подготовка к переходу на мобилизационную модель всё же велась.

3) Переход на «самобытнические» позиции, благо был создан (преимущественно деревенщиками и, возможно, частью умеренных «сталинистов-государственников») небольшой идеологический задел для такой трансформации. Что-то вроде «никому не завидуем, ни с кем ни чем не меряемся, являемся монопольными хранителями исключительных ценностей, порох держим сухим». (Очень кстати здесь пришлась бы и «русская» мода начала 80-х на резьбу, платки, самовары и прочий декор.) Но с «марксистским» ядром на ноге такие пируэты совершать затруднительно. Можно поломать кучу копий, утверждая, что советская идеология к «настоящему марксизму» отношение имеет мало, но прогрессистская и просвещенческая начинка присутствовала в ней в изрядном количестве. На пути любых поползновений к таким переменам вставал, во-первых, единый фронт из коммунистических ортодоксов и прозападных прогрессистов, которые с радостью обнаруживали, что, по крайней мере, в вопросах отношения к «великодержавному шовинизму» и «мракобесию» они совершенно едины («Против антиисторизма» и т. д.). Да и «простые советские люди» в значительной части своей не готовы были принять такую метаморфозу. Идеи социального прогресса, благотворности постоянной динамики пустили довольно прочные корни в массовом сознании и извергнуть их в одночасье было невозможно. К тому же, уйти в само-изоляцию для нации, имеющей столь выраженный вкус к значимости на «международной арене», оказывалось бы в чём-то очень существенном как раз самой себе-то и изменить.

Да и развиться в полноценную социальную, политическую и экономическую теорию советское «самобытничество» не могло. Что не удивительно: сколько-либо целостной, логичной системы, кроме, возможно «неправильного», «искажённого» т.д., но «марксизма» – в «свободном доступе» не было. Марксистами этого рода («от безрыбья») были даже ярые диссиденты. Изучение альтернативных идеологических концепций требовало образования, профессиональной подготовки, доступа к информации и времени. Учебники по истории политических и философских учений часто описывали мировоззренческие альтернативы «коммунизму» в таком окарикатуренном и «кастрированном» виде, что по прочтении оставалось одно только недоумение, как кто-либо мог верить в эту чушь и следовать ей.

Деревенщики были, безусловно, достойными людьми, но интеллектуалами, преимущественно, в первом поколении, часто с очень трудным путём к образованию (и пробелами в нём), с не достаточной подготовкой и попадали в «марксистские» логические и ценностные ловушки на каждом шагу (исключение составляли лишь совсем подпольные русские почвенники). Потому и не вышло из «деревенщиков» и близких к ним публицистов и литераторов создателей новой государственной и национальной идеологии. Несоветский, нелевый, не расшаркивающийся перед интернационализмом и ленинизмом патриотизм не смог сложиться в то время.

Сложно сказать, куда мог бы повернуть в своём развитии СССР «если бы да кабы». Во всяком случае, несмотря на некоторые «реверансы» в сторону «исконного», так травмировавшие наших «западников» и не только их («народные» сериалы и книжные «эпопеи», высокий статус академического и эстрадного псевдо-фольклора, Зыкина, матрёшечный «русский стиль» и т. д.), «почвеннический» поворот не состоялся. Более того, «прогрессистская» инерция, заставлявшая всякий день демонстрировать какие-нибудь «успехи» и «превышения над прежним уровнем», привела к тому, что в позднем СССР усилилась пропаганда негативного отношения к царской России. Не можем похвастаться чем-то перед соседями – будем гордо возвышаться над «1913-м годом», «Ленин крестьян из помещичьего рабства освободил» и всё такое прочее. И идеечка, о том, что большевики взяли тёмную, отсталую, варварскую страну и вытащили её из вековечного дерьма, потихонечку, подспудно обретала новое дыхание. А то, что получилось «вытащить» не «на уровень лучших образцов», так «вы попробуйте поработать с таким материалом»: генетика, тысячелетнее рабство и т. д.

Не удивительно, что и доныне есть масса вполне себе (советско-) патриотически настроенных людей, которые любое упоминание о том, что существование России и русских может иметь всемирно-исторический (точнее надмирно-вневременной) смысл, превосходящий по значению прометеевскую драму Левой идеи, есть невыносимый, неприемлемый, опасный и с порога отвергаемый «обскурантизм». Существуют ещё и такие, кого начинает трясти от одного доброго слова в адрес «лапотной» старой России, это опять же к слову пришлось.

Не хочется походя касаться сложных внешнеполитических аспектов, но совершенно очевидно, что «почвенническая революция» требовала бы частичного сворачивания «социалистического лагеря», превращение его в компактную группу проверенных сателлитов России. Естественно такое организованное (в отличие от горбачёвского бегства) и выверенное локальное отступление требовало гарантий со стороны Запада, а тот в свою очередь демонстрировал крепковыйность и не желание раз и навсегда смириться с разделением мира между двумя альтернативными системами, навязывая СССР всё новые раунды соревнований.

Но внешняя политика – тема выходящая за рамки данной заметки, я же позволю себе подвести что-то вроде промежуточного итога. Мы никогда не поймём уроки «Застоя» если будем по-прежнему браниться в адрес всякого рода «обмещанивания» и скорбеть о том, что обывателя выпустили из казармы. Один из уроков, думается мне, такой: не давать пищу русской гордости, так же рискованно, как не давать пищу русскому желудку или даже более того.

Все статьи циклаПравить

Источник — https://in.wiki/w/index.php?title=Материалы:Степан_Орлов._«Эпоха_Застоя»_—_ИМПЕРИЯ_ПОД_ГРИФОМ_«СЕКРЕТНО»&oldid=523727