Материалы:Креативная история Русского Интернета

Полный текст работы "Eugene Gorny. A Creative History of the Russian Internet 2006-2009" на английском языке в PDF

Креативная история Русского Интернета — русский перевод названия научной работы Евгения Горного, которая в оригинале называется "A Creative History of the Russian Internet". Была написана в 2006 году для Goldsmiths College, University of London на английском языке. В 2009 году издана издательством VDM Verlag и получила ISBN 9783639145595. Ниже приводится автоперевод (Яндекс) с английского на русский язык содержательной (текстовой) части работы. Слово "Creative" можно перевести как либо «креативный», либо «творческий». "Russian" можно перевести и как «Русский», и как «Российский». Слово «анекдоты» в данной работе переводится как jokes, то есть «шутки» (см. главу 7). Иллюстрации, примечания к работе и её технические данные см. в английском оригинале в PDF. Исходный документ распространяется по лицензии CC-BY-SA 4.0 и опубликован на сайте Electronic Literature Knowledge Base.

---

Ключевые слова: российский интернет, история, креативность, онлайн-медиа, сетевая литература, интернет-искусство, виртуальная личность, виртуальное сообщество, блоги, творческие личности, групповое творчество.

Предметная область: Интернет-исследования, исследования новых медиа, русистика, история, этнография, теория творчества.

Исследование исследует проявления креативности в истории российского Интернета. Оно направлено на выявление внутренней логики развития творческих форм, выявление факторов, обусловливающих изменения, и анализ взаимосвязь между интернет-креативностью и более широкими социокультурными контекстами. Креативность определяется как производство и передача культурных ценностей. На этой основе разработана операциональная концепция интернет-творчества, которая позволяет выявить закономерности в явлениях, которые обычно изучались отдельно. Тематические исследования касаются эволюции российских онлайн-СМИ, виртуальной личности как художественного жанра, русского сообщества в Живом журнале и веб-сайта "Шутки из России". Теоретические вопросы включают роль культурной идентичности и социального контекста как формирующей силы интернет-культуры; мотивацию к творчеству; вклад пользователей, сотрудничество и взаимодействие личного и коллективного творчества; противостояние официальной и неофициальной сфер в российской культуре; проблемы цензуры и свободы слова. В исследовании разрабатываются теории, которые бросают вызов или расширяют концепции, установленные в исследовательской литературе, и обеспечивают модель для дальнейших исследований.

Содержание

1. Глава 1 Введение
2. Глава 2 Обзор литературы: Исследования интернет-креативности
3. Глава 3 Методология
4. Глава 4 Российские онлайн-СМИ
5. Глава 5 Виртуальная личность как творческий жанр в российском Интернете
6. Глава 6 Русский Живой журнал: влияние культурной идентичности на развитие виртуального сообщества
7. Глава 7 Фольклор в эпоху Интернета: шутки из России
8. Глава 8 Выводы
9. Список литературы

Список таблиц

1. 1. Определение местоположения киберкультуры: ценности, мотивации и агентство (с. 17)
2. 2. Определение местоположения киберкультуры: мотивация и продуктивность (с. 18)
3. 3. Процент шуток и историй, положительно оцененных пользователями (с. 304)

Список фигур

1. 1. Броз Тито, Л. И. Брежнев и Май Иваныч Муксин (с. 202)
2. 2. Паспорт Кати Деткиной (с. 209)
3. 3. Намнияз Ашуратова. Система обработки данных врага (с. 221)
4. 4. Темпы роста RLJ (2001-2004) (с. 236)
5. 5. Элита RLJ. Коллаж от soamo (с. 262)
6. 6. Anekdot.ru рост популярности. Статистика по уникальным хостингам за месяц (с. 292)

Заявление об оригинальном авторстве

Настоящим заявляю, что диссертация, представленная в порядке частичного выполнения требований для получения степени доктора философии и озаглавленная “Творческая история русского Интернета”, представляет собой мою собственную работу и ранее не подавалась в это или какое-либо другое учреждение для получения какой-либо степени, диплома или иной квалификации. Евгений Горный,

Апрель 2006

Благодарности

Я хотел бы поблагодарить всех людей, чьи совместные усилия превратили российский Интернет в богатую и разностороннюю творческую среду и захватывающий предмет исследований. Я особенно благодарен тем из них, кто проявил интерес к моему исследованию и нашел время ответить на мой вопрос и поделиться своим мнением по вопросам исследования. В список вошли Алексей (Лекса) Андреев, Леонид Делицын, Алекс Экслер, Александр Гагин, Марат Гельман, Максим (мистер Паркер) Кононенко, Артемий Лебедев, Роман Лейбов, Александр (СЭМ) Малюков, Максим Мошков, Антон Носик, Дима Вернер и многие другие без чья работа и как я думал, этот проект был бы невозможен. Я благодарен российским исследователям Интернета за обсуждение на семинаре в Бохуме и Мюнстере весной 2005 года. Хенрике Шмидту (Институт Лотмана, Университет Бохума) за вдохновение и помощь в редактировании. Джеймсу Каррану, Дэвиду Морли, Саре Кембер и Джоанне Зелинска (Голдсмит Колледж) за критические замечания по поводу ранних проектов и полезные предложения. Моему руководителю Десу Фридману за его руководство и терпение. Роберту Гриноллу и Оливеру Реди за их помощь с языком и стилем. Исследование было поддержано Программой международных стипендий Фонда Форда, и я хочу поблагодарить сотрудников IFP как в Нью-Йорке, так и в Москве. Особая благодарность Андрею Цунскому и Любе Шарий за предоставленный мне приют в Москве, а также Юрию и Анне Цунских за спокойное и плодотворное времяпрепровождение в заснеженной Карелии. И последнее, но не менее важное: я очень благодарен своим родителям за поощрение и моральную поддержку.

Глава 1. Введение

1.1 Предпосылки исследования

Название диссертации объединяет три концепции: креативность, историю и российский интернет. Эти концепции определяют исследовательскую задачу диссертации, методы ее исследования и предмет исследования.

Идея этого исследования возникла из когнитивного диссонанса. В самом начале моей карьеры интернет-профессионала более десяти лет назад, мой собственный опыт, участие в совместных проектах и наблюдение за опытом других привлекли мое внимание к феномену креативности в Интернете, разнообразию ее проявлений и морфогенетическому потенциалу, реализация которого приводит к изменениям в Интернете и влияет на общество и культуру в целом. Более того, поскольку моя работа длилась много лет, я мог наблюдать как менялись формы интернет-творчества с течением времени. Однако я не смог найти удовлетворительного теоретического объяснения процессов, свидетелем которых я был, в доступной исследовательской литературе. С одной стороны, креативность концептуализировалась некоторыми исследователями как фундаментальный источник развития Интернета как технокультурного образования (Химанен, 2001; Кастельс, 2001; Фишер, 2002), но этим теориям обычно не хватало убедительных эмпирических доказательств. С другой стороны, многие частные аспекты интернет-творчества были описаны и обсуждены (подробнее см. Главу 2) но обычно они рассматривались индивидуально и отдельно от других аспектов. Другими словами, концепция креативности не применялась к Интернету достаточно последовательно, чтобы сформировать теоретическую основу, которая могла бы1 выйти за рамки тематической и методологической подразделенности конкретных исследований. Это наблюдение привело к постановке исследовательского вопроса об общих характеристиках Интернета как сферы творчества. Систематическое изучение теоретических и практических аспектов интернет-творчества могло бы дать ответ на этот вопрос. Цель диссертации более скромная: исследовать формы и процессы интернет-творчества в определенном сегменте Интернета - его русскоязычной части. Результаты исследования могли бы помочь скорректировать обобщения предыдущих исследователей и обеспечить теоретическую основу для дальнейших исследований интернет-творчества.

Интерес к процессу изменений определил выбор исторических методов в качестве основной методологии исследования. Следует отметить, что относительная молодость Интернета создает серьезные методологические проблемы для историка. Традиционная история обычно имеет дело с процессами, которые простираются на сотни и даже тысячи лет; в отличие от этого, история Интернета может показаться слишком недавней и краткой, чтобы стать надлежащим предметом исторического исследования. Однако, как показывают многие исследователи, у Интернета действительно есть история (подробнее см. Раздел 2.5 главы 2). Интернет - яркий пример ускоренного развития: процессы изменений, которые могли бы занять много времени в других областях, происходят в Интернете гораздо более быстрыми темпами. Таким образом, Интернет может стать предметом исторического исследования.2

Выбор русского Интернета в качестве предмета исследования был в первую очередь обусловлен фактом моего личного участия в его развитии в качестве пользователя, продюсера и исследователя, что дало мне практический опыт и знания, необходимые для его углубленного изучения. Краткое описание моего личного опыта может быть полезно для объяснения моего интереса к исследовательской проблеме и изложения моей точки зрения. Я начал пользоваться Интернетом в 1994 году, когда концепции русского Интернета еще не существовало. За несколько лет русский Интернет как заметное явление возник благодаря совместное действие множества факторов: развитие телекоммуникационной инфраструктуры в России, сделавшее возможным доступ к Интернету в стране и приведшее к регистрации национального домена верхнего уровня .RU; Русификация программного обеспечения, позволившая использовать русскую письменность в компьютерной коммуникации и создавать онлайн-контент на русском языке; и деятельность российских первых пользователей Интернета, которые разработали контент-проекты и сформировали самосознательное сообщество. Работая журналистом в русскоязычной газете в Таллине, Эстония, я следил за развитием Интернета и делал обзоры его значимых событий. В то же время я исследовал возможности Интернета как средства самовыражения и творчества и общался с российскими пользователями в разных частях мира. В 1996 году я стал главным редактором журнала Zhurnal.ru, проект с стал точкой кристаллизации зарождающейся российской киберкультуры. Два года спустя я продолжил эту работу в качестве редактора раздела Сетевой культуры в Русском журнале. С 2000 года я работал экспертом в области культурных ИТ-проектов, электронных публикаций и журналистики в различных организациях, таких как Фонд Сороса , Московский центр Карнеги, IREX и Московский научный фонд. Я также проводил исследования на тему, связанную с Интернетом. Результатом моего изучения российского Интернета стал отредактированный сборник Интернет и киберкультура в России (Горный, 2000b) и Хроника русского интернета: 1990-1999 (Горный, 2000c). Этот личный опыт послужил как мотивацией, так и фоном для исследования истории российского Интернета.

Исследование также стимулировалось скудостью исследований русского Интернета, особенно очевидной, когда проект только начинался, и желанием представить русский Интернет как предмет, достойный академических исследований в англоязычных научных кругах. Западные интернет-исследования до недавнего времени почти полностью игнорировали неанглоязычные сегменты киберпространства и делали их обобщения на основе англо-американского Интернета. Эта предвзятость недавно была признана проблемой. Таким образом, Дэвид Сильвер (2004) признает "западный, англоязычный уклон” в киберкультуре /Интернет исследования. Растет понимание необходимости “де-вестернизирующих медиаисследований” (Карран и Парк, 2000), а также интернет-исследований (Гонтлетт, 2000). В качестве редакторов готовящейся к выпуску антологии Интернационализация интернет-исследований (Гоггин и Маклелланд, 2006) указывают,

Использование английского языка в настоящее время составляет меньшинство с точки зрения общего использования языка онлайн. Однако наука о коммуникациях и медиа, особенно в англоязычном мире, не осознала глубоких последствий этого сдвига – и проблем, которые он создает для концепций, методов, предположений и рамок, используемых для изучения Интернета.

Изучение русского Интернета может внести вклад в более широкую программу исследований неанглоязычного использования Интернета, которая “может бросить вызов определенным предвзятым представлениям о технологии и ее социальном воздействии, а также о том, как изучают Интернет, ценят и преподают вне рамок понимания, распространенных в англоязычных академических кругах” (Гоггин и Маклелланд, 2006).

1.2 Исследовательская проблема и вопросы исследования

Целью данного исследования является изучение проявлений креативности в истории российского Интернета. Цель исследования - выявить внутреннюю логику развития творческих форм, выявить факторы, обусловливающие изменения , и проанализировать взаимосвязь между интернет-творчеством и более широкими социокультурными контекстами. Для достижения этих целей в ходе исследования должны быть даны ответы на следующие исследовательские вопросы:

1. 1. Можно ли рассматривать Интернет как особую область творчества сопоставима с другими доменами?4
2. 2. Как распространяется интернет-творчество среди российских интернет-пользователей а кто является субъектами творчества в российском Интернете?
3. 3. Какова взаимосвязь между индивидуальным и коллективным творчеством в русском интернете?
4. 4. Какие исторические и культурные факторы повлияли на креативность производство в русском Интернете?

Вопросы являются центральными в структуре диссертации. Они рассматриваются в главах, посвященных тематическим исследованиям, и обсуждаются с различных точек зрения на протяжении всего текста. Исследовательская задача позволит проверить ранее предложенные обобщения, проанализированные в главе 2. Конструкции, упомянутые в проблеме исследования, относятся к высокоуровневым; более конкретные конструкции разработаны в выводах в конце главы 2, а их операционные определения разработаны в главе 3.

Исследование преследует интерпретирующую и теоретическую цель. Цель интерпретации - понять, как интернет-творчество способствует историческим изменениям российского Интернета и тому, каким образом его формы и практики придают форму ключевым аспектам российской культуры и общества и сами формируются ими. Теоретическая цель состоит в том, чтобы обобщить исторические примеры творческих форм и практик, встречающихся в российском Интернете, и разработать теоретическую основу для исследования интернет-креативности.Исследование было основано на приверженности эмпирическим исследованиям, историческим исследованиям, интернет-исследованиям, исследованиям креативности, русским культурологическим исследованиям и междисциплинарным исследованиям. Методы, использованные в исследовании, были интегрированы в рамках подхода теории интерпретации и подхода обоснованной теории, разработанного в главе 3.

Область исследования, культурные и хронологические рамки определили границы исследовательской проблемы, установив пределы ее обобщаемости. Эти границы подробно обсуждаются в разделе 1.8. Данные и выводы этого исследования применимы к российскому Интернету, и они могут быть подвергнуты сомнению за пределами этих границ. Сравнительные исследования использования и интерпретации Интернета в различных культурных контекстах могли бы помочь разработать более широкие обобщения, касающиеся интернет- творчества.

В тематических исследованиях были разработаны конкретные исследовательские вопросы, на которые были даны ответы, а для поиска решения исследовательской проблемы были использованы новые теории интерпретации. По сути, я утверждаю, что креативность, определяемая как производство и передача культурных ценностей, управляемых в первую очередь внутренней мотивацией, была ключевым фактором в развитии российского Интернета. Интернет-творчество реализуется на многих уровнях и принимает множество форм; эти формы подвержены постоянным изменениям, которые вызваны сочетанием внутренних и внешних факторов. Как и в других доменах, распространение интернет-творчества неравномерно. Число пользователей/ продюсеров меньше, чем число пользователей/потребителей; а число тех, кто внес значительный творческий вклад в Интернет, еще меньше. Существует диалектическая взаимосвязь между личным и групповым творчеством. Различные формы творческого сотрудничества пронизывают Интернет; однако в большинстве случаев в нем есть неформальные лидеры, которые вдохновляют других своим примером и определяют модели творческого поведения. Формы интернет-творчества определяются свойствами среды и зависят от исторического фона, современного социокультурного контекста и культурной идентичности пользователей. Результаты этих исследований более подробно обсуждаются в конце каждой главы и обобщаются в последней главе.

1.3 Обоснование исследования

Проблема исследования важна по нескольким теоретическим и практическим аспектам Площадки.

На момент разработки концепции этого проекта было мало эмпирических исследований российского Интернета. Хотя ситуация меняется и недавно началось несколько исследовательских проектов, изучающих отдельные аспекты российского Интернета, он изучен в гораздо меньшей степени, чем другие сегменты Интернета. В целом, русский Интернет остается в значительной степени terra incognita для англоязычных исследователей Интернета. The исследование направлено на расширение знаний об использовании Интернета и его интерпретациях в различных культурных контекстах путем разработки теорий, основанных на эмпирических и исторических примерах российского Интернета.

Ни одно исследование не проводится в отрыве от того, что делалось ранее. Требуется краткий обзор исследований российского Интернета, чтобы описать как достижения, так и пробелы, а также обосновать проблему исследования.

Исследователи отметили, что особый исторический фон и социокультурный контекст в значительной степени повлияли на развитие российского Интернета. Ранние исследования российского Интернета были в первую очередь связаны с ключевой ролью, которую Интернет и другие информационные технологии сыграли в падении советского режима, и с их потенциалом для технологий демократизации российского общества (Кастеллс и Киселева, 1995; Кастеллс и Киселева, 1998; Эллис, 1999). Исследователи отметили, что на использование и интерпретации Интернета в России повлияли личные сети, которые традиционно использовались россиянами для обхода ограничений, налагаемых властями (Леденева, 1998; Рогозинский, 1999). Также утверждалось (Рогозинский, 2000), что наследие советской системы имело7 продолжал оказывать влияние на характер российского Интернета и выражал скептицизм по поводу идеи российского Интернета как публичной сферы. Боулз (2006), изучавший развитие российского Интернета, пришел к выводу, что “РуНет был и, вероятно, останется подверженным условиям, которые не разделяются большинством западных стран”, таким как традиционное неуважение к авторскому праву и особенно централизованная структура СМИ. Развитие предыдущего исследования российской интернет-элиты (Горный, 1999с; Горный и Шерман, 1999) она указывает на сходство между элитой рунета и андеграундной интеллигенцией советских времен с ее “двойственным статусом социальной и интеллектуальной сети, отделенной от основной академической и политической мысли”. Она выяснила, что русский Интернет отражает характеристики более широкого российского общества, такие как персонализм, опасения по поводу цензуры и акцент на взаимности. Другое популярное исследование темы включают развитие коммуникационной инфраструктуры Интернета в России (Перфильев, 2002), вопросы регулирования Интернета и цензуры (Александер, 2003; Трофименко, 2004; Шмидт и Тойбенер, 2005b); и социокультурное значение Интернета в России, особенно в контексте литературного производства (Now, 2000).

Один из важнейших центров российских интернет-исследований находится в Германии. Русская сетевая литература была исследована в рамках совместного проекта по русской сетевой литературе Sphärentexte/CyberRus под руководством Хенрике Шмидта из Лотмановского института, Университет Бохум, в 2000-2003 годах (Schmidt, 2002a). За ней последовал проект Russian-Cyberspace.org под руководством Хенрике и Кэти Тойбенер посвящена "исследованию представлений о культурной идентичности в русском Интернете’ (Шмидт, 2004; Шмидт и Тойбенер, 2005a, 2005c). Ключевыми темами были (ре) конструирование культурной идентичности в российском Интернете; соотношение национального, международного и транснационального; взаимодействие государственной и частной сфер; и использование Интернета как инструмента политического и культурного сопротивления. В рамках проекта был опубликован ряд исследовательских работ на английском, немецком и русском языках, а также было организовано несколько мастер-классов и виртуальных семинаров, результатом которых стал отредактированный том (Шмидт, Тойбенер и Конрадова, 2006). Роль Интернета в процессе культурной идентификации русских также изучалась Робертом Сондерсом (2004), который изучал использование Интернета в бывших советских республиках, таких как Казахстан и Латвия, и пришел к выводу, что “Интернетом пользуются … кибер-русские как инструмент возрождения универсалистской идентичности, на которой был основан Советский Союз”.

Академические исследования русского Интернета и киберкультуры на русском языке относительно скудны. В отличие от ситуации на Западе, где “количество профессиональных обществ и программ присуждения ученых степеней, посвященных цифровым коммуникациям, неуклонно растет” (Barrett, 2001: 13), в России Интернет до самого недавнего времени не считался предметом академического изучения. В этой ситуации ключевую роль сыграли журналисты из среды сетевой культуры , саморефлексирующие пользователи и полуакадемические исследования. Такие издания, как Журнал.ru, Вечерний Интернет, Интернет-журнал, Мир Интернета и журнал "Сетевая культура на русском" освещали и обсуждали различные вопросы, связанные с российской интернет-культурой. Однако эти статьи часто страдают от обычных ограничений журналистского подхода, таких как поверхностность, пристрастность, чрезмерное обобщение и поспешные выводы. Тем не менее, они являются ценными источниками как информации, так и мнений.

Это исследование также опирается на предыдущие исследования автора, такие как сборник биографий “российской интернет-элиты” (Горный и Шерман, 1999), Хроника русского Интернета: 1990-1999 (Горный, 2000c) и отредактированный сборник "Интернет и киберкультура в России" (Горный, 2000b). Другие важные источники включают онлайн-проект Nethistory.ru под руководством Дмитрия Иванова, заявленной целью которого является сбор информации, относящейся к истории российского Интернета.

Одна из недавних публикаций по истории Рунета - книга Сергея Кузнецова (2004) "Прикосновение к слону". На данный момент это, пожалуй, самая объемная работа на эту тему. Автор собрал свои старые статьи и добавил обширные комментарии. Он представил свою работу как "книгу для чтения" и "свидетельство очевидца", из которого читатель может узнать не только официальную, но и неофициальную историю Рунета: "кто с кем пил, какие наркотики любили (или не любили) отцы-основатели" и т.д. Книга охватывает первые пять или шесть лет существования Рунета с редким включением более поздних событий. Она разделена на пять частей: 1) как все начиналось (1995-1997); 2) литература и онлайн- СМИ в Рунете в 1995-1998 годах; 3) горячие темы, такие как хакеры, войны за авторское право, спам и различные судебные дела; 4) обзоры на политических, журналистских и художественных веб- сайтах; 5) заметки на различные темы, такие как сетевой секс, белый цвет, киберпанк или самиздат. Хотя автор не претендует на объективность или даже достоверность, в книге приводится много интересных фактов и анекдотических историй о “героическом периоде” российского Интернета.

Примечательно, что творчество не было ни темой, ни теоретической основой для исследователей. Таким образом, Кузнецов (2004) перечисляет наиболее распространенные модели, которые использовались для концептуализации российского Интернета. К ним относятся дискуссионный клуб; самиздат, архив или библиотека; электронное бессознательное, место для вытесненных эмоций и мыслей, изображаемое "черной мифологией" Интернета; инструмент сотрудничества и сотрудничество; универсальное средство массовой информации; инструмент политических действий и провокаций; магазин и аукцион; и, наконец, полезность в повседневной жизни. В этом исследовании представлена модель российского Интернета, которая еще не упоминалась, – модель творческой среды.

Кроме того, в англоязычной науке ощущался недостаток теоретического изложения роли креативности в культурном производстве в Интернете. Хотя было проведено много исследований по конкретным аспектам творческих практик в цифровой сфере, по-видимому, было проведено мало интеграция этого исследования и еще меньше свидетельств попыток связать его с более широким теоретическим контекстом исследований креативности. Теории креативности и исследования интернет-креативности рассмотрены в главе 2. В обзоре делается вывод о том, что между двумя областями было мало взаимодействия: исследователи креативности не уделяли Интернету большого внимания и исследователи Интернета не использовали теории креативности в качестве своей теоретической основы. Этот проект пытается объединить эти две области исследований и разработать целостную структуру, объединив методы творческих исследований и интернет-исследований.

Предыдущие исследователи также относились к истории как методологии исследования с относительным пренебрежением. Хотя исторический подход доказал свою полезность и обоснованность как в технологической, так и в культурной истории Интернета, история является относительно необычной методологией в области интернет- исследований, которые, как правило, недооценивают историческое измерение технокультурных процессов. Однако исторический подход помогает избежать неоправданных проекции и чрезмерные обобщения, когда определенные закономерности, обнаруженные в определенном месте и в определенное время, концептуализируются как имеющие универсальное значение. Это исследование следует принципу историзма и опирается на методы исторического исследования, изложенные в разделе 3.4.3 главы 3. Это позволяет скорректировать обобщения, сделанные предыдущими исследователями, а также разработать теории, объясняющие процессы социокультурных изменений в Интернете и за его пределами.

Результаты исследования будут полезны для нескольких областей знаний, таких как медиаисследования, интернет-исследования, русистика, культурология, исследования креативности и история. Они обеспечат теоретическую и методологическую основу для дальнейших исследований истории Интернета и интернет-творчества. Это также может послужить образцом для других исследователей.

1.4 Методология

В этом разделе представлен вводный обзор исследованияметодология обоснована и описана в главах 2 и 3.

Теоретическая основа и обоснование исследования определяются социокультурной перспективой, которая подчеркивает социальные и культурные измерения Интернета как сферы творчества. В исследовании используются преимущественно качественные методы исследования, в значительной степени основанные на традиции интерпретационного подхода, который составляет основу многих теорий в гуманитарных и социальных науках. Этот подход обоснован в разделе 3.1 главы 3, в котором обсуждаются его общие принципы и место среди других подходов.

Исследование находится на пересечении нескольких областей знаний и сочетает методы нескольких дисциплин. К ним относятся интернет-исследования, этнография (включая виртуальную этнографию как область исследований в рамках интернет- исследований), методы исследования креативности и история. Существует иерархия методов, принятых в исследовании. История является центральной методологией. Другие методы играют второстепенную роль; они используются для уточнения исследовательских вопросов и обобщения результатов основного метода. Все методы исследования интегрированы в единую методологическую основу с использованием обоснованного теоретического подхода, который позволяет ранжировать элементы и процедуры, обнаруженные в различных методах, с точки зрения этапов исследования. Методология подробно обсуждается в разделе 3.5 главы 3.

1.5 Основные положения диссертации

Эта диссертация состоит из восьми глав и списка литературы.12 Глава 1 описывает предпосылки исследования, определяет исследовательские вопросы, дает определения терминов, устанавливает границы и ключевые предположения, а также описывает структуру исследования.В главе 2 обсуждается концепция креативности и дается обзор основных концепций и теорий исследования креативности. Затем вводится концепция интернет-креативности и дается обзор соответствующей исследовательской литературы. В нем выделено несколько направлений исследований в этой области, которые включают истории Интернета, участников интернет-творчества, формы интернет-творчества, личное и коллективное творчество и характеристики Интернета как творческой среды. В этой главе кратко излагаются предыдущие исследования и обосновываются вопросы исследования.В главе 3 описывается методология, используемая для сбора данных и их исследования. В нем излагаются общие теоретические и методологические предпосылки исследования, обсуждаются методы по областям знаний и приводится модель интеграции методов в рамках теории обоснованного подхода.Остальная часть исследования структурирована как серия тематических исследований. Каждое тематическое исследование посвящено определенной форме творчества в российском Интернете, прослеживает историческую динамику этой формы, относится к определенному исследовательскому вопросу и использует определенный набор соответствующих методов и теорий в общей концептуальной и методологической основе, описанной в главе 3.13В главе 4 прослеживается развитие онлайн-сми в российском Интернете. Она начинается с исторического фона, который считается важным для понимания функций и интерпретаций Интернета и онлайн-сми в России. Затем в нем рассматривается эволюция российских онлайн-СМИ с акцентом на ключевых проектах, которые привнесли значительные инновации в эту сферу. Наконец, рассматриваются три модели интерпретации онлайн-СМИ, которые отсылают к российскому историческому опыту и применяют концепции самиздата, застольных бесед и публичной сферы к Интернету. Следующие две главы посвящены ‘двум столпам исследований киберкультуры’ (Сильвер, 2000) – виртуальным идентичностям и виртуальным сообществам. Глава 5 знакомит с виртуальными персонажами как жанром интернет-творчества и прослеживает историческое развитие жанра в российском Интернете от Usenet до LiveJournal.Глава 6 посвящена русскому сообществу в LiveJournal. В ней создание сообщества рассматривается как творческий акт и исследуется роль инноваций, подражания и имитации в этом процессе. В нем также анализируются и объясняются структурные отклонения русского сообщества от его англоязычного аналога и обсуждается взаимосвязь между национальными, международными и транснациональными аспектами в российской интернет-культуре.В главе 7 приводится тематический анализ анекдотов из России, одного из старейших и самых популярных веб-сайтов в российском Интернете. В нем обсуждается проблема “кибер-юмора” и фольклора в эпоху Интернета и исследуется диалектика личного и коллективного творчества при разработке веб-сайтов.Глава 8 определяет вклад в развитие знаний, обобщает результаты исследования, сравнивает их с обобщениями, найденными в предыдущих исследованиях, и намечает выводы для дальнейших исследований.Работа заканчивается списком библиографических ссылок.Текст имеет модульную структуру. Непрерывная нумерация разделов облегчает перекрестные ссылки и придает линейному тексту гипертекстовый вид.

1.6 Определение и обсуждение терминов

Постановка проблемы, формулировка исследовательских вопросов и исследовательские предположения включают некоторые термины, которые нуждаются в определении и обсуждении. Термины, которые повторяются в этих основополагающих утверждениях, - "Интернет", "интернет-культура", "креативность", "Интернет-креативность", "российский Интернет" и ‘история’. Определения, принятые исследователями, часто не единообразны, поэтому ключевые термины определены для определения позиций, занятых в данном исследовании.

1.6.1 Интернет

Интернет - это сложное понятие, и его определения зависят от того, на каком аспекте делается акцент. Интернет определялся в технологических, социальных, культурных, коммерческих и даже мифических или метафизических терминах. Центральными элементами большинства определений являются “компьютерные технологии” и “сети”. Некоторые определения объединяют несколько аспектов. Пример такого определения можно найти в Википедии:

"Интернет, или просто Сеть, представляет собой общедоступную всемирную систему взаимосвязанных компьютерных сетей, которые передают данные путем коммутации пакетов с использованием стандартизированного интернет-протокола (IP). Он состоит из тысяч небольших коммерческих, академических, бытовых, и правительственных сетей. Он содержит различную информацию и сервисы, такие как электронная почта, онлайн-чат, а также связанные между собой веб-страницы и другие документы Всемирной паутины." (сноска: http://en.wikipedia.org/wiki/The_internet)

Данное исследование посвящено культурному измерению Интернета. Более конкретно, он рассматривает Интернет как область творчества, то есть специфический “культурный или символический аспект среды” (Csikszentmihalyi, 1999), в котором происходит творчество.

1.6.2 Интернет-культура

Интернет-культура (синонимы: киберкультура, виртуальная культура и т. д.) может быть в целом определена как совокупность культурных практик в Интернете или по поводу него. К нему также подходили с разных точек зрения (например, Ароновиц, 1995; Мур, 1995; Джонс, 1997; Кислер, 1997; Портер, 1997; Смит, 1999; Белл, 2000; Белл в соавторстве с, 2004). Ключевые темы в исследованиях интернет- культуры/киберкультуры включают виртуальность, сообщество и идентичность, а также в качестве таких производных тем, как воплощение/развоплощение, киборги, киберсекс, самоуправление и суб/контркультуры, которые имеют место в Интернете.

В исследованиях интернет-культуры выделяются два основных направления. Социологическая теория (Штомпка, 1993) проводит различие между теориями, ориентированными на структуру, и теориями, ориентированными на действие. Первая фокусируется на повторяющихся структурах и всем обществе или культуре; вторая фокусируется на процессах изменений и отдельных лицах и группах как проводниках изменений. Большая часть исследований интернет-культуры придерживается структурно-ориентированных теорий, которые, как правило, понимают культуру в терминах повторяющихся шаблонов, устоявшихся норм и типичного поведения. Внедрение инноваций, изменение шаблонов и установление новых норм являются основными объектами подхода, ориентированного на действия. И креативность, и история – ключевые понятия данного исследования интернет–культуры - предполагают изменения. Это требует использования ориентированного на действие подхода, который смещает фокус с массового внедрения на индивидуальные инновации, с следования нормам на установление норм. С этой точки зрения, интернет-культура - это культура пользователей/производителей, а не пользователей/потребителей, если использовать термины, представленые Кастельсом (2001). В отличие от большинства исследователей интернет-культуры, которые изучали культурное использование технологий, Кастельс (Castells 2001: 36) определяет интернет-культуру в терминах культурного производства: “Технологические системы создаются обществом. Социальное производство опирается на культуру. Интернет не исключение. Культура производителей Интернета сформировала среду”. Такой подход позволяет представить креативность как ключевой элемент интернет- культуры.

Это нашло отражение в рабочем определении киберкультуры, предложенном далее (Горный, 2003): “Киберкультура - это творческая деятельность в цифровых медиа, основанная на внутренней мотивации и принципах взаимодействия и обмена”. Неофициальное определение, данное Линусом Торвальдсом (Torvalds and Diamond, 2001), предполагает, что киберкультура использует компьютеры “просто для развлечения".

Такое определение позволяет выделить киберкультуру среди других типичных практик / дискурсов, встречающихся в Интернете. Как утверждалось (Горный, 2003), существуют дискурсы творчества, власти, бизнеса и потребления, каждый из которых представляет определенную систему идей, ценностей, практик и мотиваций. Главная ценность киберкультуры - творчество, а ведущие мотивы - игра и самоактуализация. В других типах дискурсов доминируют другие мотивы, такие как власть, богатство и потребление.

[ ЗДЕСЬ ТАБЛИЦА. см. исходный PDF, стр. 26 ]

Таблица 1. Определение местоположения киберкультуры: ценности, мотивы и агенты.

Киберкультура, как и любая творческая деятельность, включает производство. Таблица ниже показывает ее связь с другими дискурсами / практиками по типу мотивации и продуктивности.

[ ЗДЕСЬ ТАБЛИЦА. см. исходный PDF, стр. 27 ]

Таблица 2. Определение местоположения киберкультуры: мотивация и продуктивность.

Предлагаемое операциональное определение киберкультуры нетрадиционно, но полезно в контексте дискуссии об интернет-креативности. Следует отметить, что исторически киберкультура состояла из двух отчетливых фаз. Мачек (2005) противопоставляет раннюю киберкультуру как прошлую социокультурную формацию современной киберкультуре - во многом так же, как я предлагал в другом месте (Горный, 2003). Если ранняя киберкультура, или Киберкультура-1, была дуалистическая идеология, основанная на сильном противопоставлении онлайн- и офлайн-миров, тогда как ее современная форма, или Киберкультура-2, является более целостным мировоззрением, в котором онлайн неотделимо от офлайна, а виртуальное служит инструментом реального. Однако Киберкультуры 1 и 2 разделяют общий набор ценностей, таких как творчество, свобода, совместное использование, добровольное коллективное производство, что позволяет утверждать, что это не два разных явления, а этапы развития одного и того же явления.

Следует сделать несколько оговорок относительно взаимосвязи между производством и потреблением, внедрением инноваций и следованием установленным шаблонам в Интернете. Во-первых, структура и действие не абсолютно противоположны друг другу, скорее это два взаимодействующих аспекта Интернета как социокультурной среды. Одна из стратегий, “пытающаяся синтезировать ”две социологии", индивидуалистическую социологию действий и целостную социологию структур" (Штомпка, 1993: 299), - это теории социальных движений. Вопрос о том, можно ли рассматривать интернет-культуру как общественное движение и в какой степени, выходит за рамки данного исследования. Важна идея взаимосвязи между структурой и действием, потребительским использованием и креативным производством в интернет-культуре. Эта диалектическая взаимосвязь обсуждается на протяжении всего исследования.

Во-вторых, противостояние между продюсерами и пользователями слишком грубо, чтобы учесть весь спектр динамики интернет-культуры. Во многих случаях пользователи не являются пассивными получателями в процессе распространения инноваций (Роджерс, 1962), но они активно вносят свой вклад в его формирование (Оудсхорн и Пинч, 2003). Существуют различные уровни инноваций и креативности среди интернет-производителей, а также участия пользователей в интернет-культуре и вклада в нее. Фишер (2002) разработал “Спектр потребителя / дизайнера”, преобразовав оппозицию в масштаб: пассивный потребитель, активный потребитель, конечный пользователь, юзеры, опытные пользователи, локальные разработчики, дизайнер домена, мета-дизайнер. Эта модель подчеркивает степень креативности, присущую интернет-культуре.

1.6.3 Креативность

19Большинство определений креативности, встречающихся в исследовательской литературе (Рунко и Альберт, 1990; Рунко и Притцке, 1999; Штернберг, 1999), включают следующие структурные элементы: 1) новизна (оригинальность, неожиданность) творческой работы, 2) ее ценность (актуальность, уместность, значимость, полезность, эффективность), и 3) оценка чего-либо или кого-либо как креативного со стороны авторитетного органа, соответствующего определенным критериям, и 4) донесение этой ценности до аудитории. Следует сделать несколько оговорок относительно этих элементов .1) Оригинальность не является решающей чертой творческой работы, а новизна в творчестве всегда основана на том, что было создано ранее. Теоретически можно различать относительную и абсолютную, или субъективную и объективную новизну. Субъективная новизна - это восприятие чего-либо как нового отдельным человеком или группой лиц; объективная новизна - это то, что является новым для всего человечества в его развитии на протяжении веков. Маловероятно, однако даже самый знающий и эрудированный человек может смело заявить, что он знает все, что было раньше, и взять на себя смелость судить о вещах с этой точки зрения. Отсюда следует, что никогда нельзя быть полностью уверенным в том, что что-то объективно ново; таким образом, любые формы новизны субъективны или, по крайней мере, интерсубъективны, то есть относительны и вероятностны.20Сознательные художники, писатели, ученые и другие творцы и новаторы всегда признавали относительность новизны. Ньютон признавал, что стоял “на плечах гигантов” в науке. Гете, который был одновременно поэтом и ученым, задал вопрос: “Что такое изобретение, и кто может сказать, что он что-то изобрел?” и сам ответил: “Это полная глупость - хвастаться первенством. Не признавать себя, в конце концов, плагиатором - это просто бессмысленная фанфаронада”. Историк Томас Карлайл утверждал, что “достоинство оригинальности не в новизне, а в искренности”. Мандельштам, писавший о скальде, который “снова сочинит чью-нибудь чужую песню и будет произносить ее как свою собственную”, описывал, как создается поэзия. Т.С. Элиот сказал, что разница между хорошим поэтом и плохим заключается в том, что первый ворует сознательно, в то время как второй ворует бессознательно. И современный изобретатель считает, что главное, что нужно изобрести, - это большая база данных. Однако, если даже принять факт заимствования идей и материала в творчестве, обычно можно отличить – интуитивно или рационально – новое от старого, оригинальное от банального. Причина в том, что восприятие новизны во многом зависит от широты видения и глубины исторической памяти. Глубина памяти при освещении новостей по телевидению или в газетах редко превышает несколько месяцев. В том, что они продают как “новое”, “оригинальное” и “беспрецедентное", историк, филолог или психолог может легко найти повторяющиеся шаблоны, которые использовались много веков назад. Интернет и киберкультура не являются исключением. Интеллектуальная и культурная история Интернета, рассмотренная в разделе 2.5.2 главы 2, раскрывает многочисленные мифологические и идеологические предпосылки интернет-культуры. Какова же тогда природа воспринимаемого благородства? Ариети (1996: 4) указывает: “В то время как теологи и религиозные люди в целом верят, что Божье творение происходит из ничего, из особое и временное ничто, человеческое творчество использует то, что уже существует и доступно, и изменяет это непредсказуемым образом”. Эти “непредсказуемые способы” могут включать создание форм, которые не используются в среде создателя, объединение общих элементов в единственную структуру, деформацию привычной формы, изменение функции, в которой используется объект, и так далее. Таким образом, таксономия новизны превращается в таксономию трансформаций. В данном исследовании новизна понимается исторически, то есть с точки зрения контраста (с контекстом) и трансформации (того, что было заимствовано). Заимствования и повторяющиеся структуры рассматриваются как элементы производства новизны. Диалектика старого и нового в творчестве объясняет как непрерывность, так и прерывность исторического процесса.212) Не существует единого критерия для определения ценности и полезности творческой работы. Ochse (1990: 2) указывает, что экспериментальные и социальные критерии полезности различны: “"Ценный" может относиться к ответам, которые получают высокие оценки в тестах на креативность, или к изобретениям, которые меняют качество человеческой жизнь”. Исследователи креативности предполагают, что полезность творческих продуктов “подразумевается не только в прагматическом смысле, поскольку поведение или мысли могут оцениваться как полезные по чисто интеллектуальным или эстетическим критериям” (Feist, 1999: 158). Более того, ценность и полезность зависят от мировоззрения, то есть от диапазона потребностей и сферы интересов как создателей, так и аудитории. Различия между отдельными людьми и социальными группами в отношении потребностей, интересов и ценностей проблематизируют единую концепцию полезности. Концепция полезности является результатом оценки творческой работы.3) Кто решает, что оригинально и полезно, и отличает творческие явления от нетворческих? Можно выделить три типичных агента оценки и соответствующие процедуры: 1) сам создатель, который оценивает свою работу по своим собственным внутренним стандартам; 2) аудитория, которая принимает творческую работу и популярность (часто выражаемую во внимании или в денежном эквиваленте); 3) эксперты (гейткиперы, field), которые “имеют право добавлять мемы в домен” (Csikszentmihalyi, 1999: 324) и таким образом определяют авторскую репутацию. Исторически использовались все три типа, хотя преобладание того или иного типа менялось в зависимости от периода или социального контекста.Исследования креативности, как правило, фокусируются на экспертной оценке. Полезность предполагает внешнюю оценку, отсюда социальная природа креативности. Этот фактор был недавно подчеркнут в рамках “системного подхода”, который рассматривает креативность как процесс на пересечении индивидуальных, социальных и культурных факторов (Амабиле, 1983; 1996; Хеннесси и Амабиле, 1999; Чиксентмихайи, 1988, 1996, 1999; Вудман и Шенфилд, 1989).Сторонники этого подхода склонны рассматривать креативность как продукт общественного консенсуса, а не результат личных разногласий. Как выразился Чиксентмихайи (1996: 29), Нам не нужно предполагать, что творческий человек обязательно отличается от кого-либо другого. Другими словами, личная черта “креативность” - это не то, что определяет, будет ли человек творческим. Важно то, принята ли новинка, которую он или она создает, для включения в домен. Это может быть результатом случайности, настойчивости или нахождения в нужном месте в нужное время. Поскольку креативность складывается из взаимодействия между доменами, сфера и личность, черта личной креативности может помочь генерировать новизну, которая изменит домен, но это не является ни достаточным, ни необходимым условием для этого.Однако акцент на социальном аспекте творчества, который в узком понимании понимается как оценка со стороны поля (экспертов), логически приводит Чикдзентмихали к довольно абсурдному выводу (там же.: 30):Согласно системной модели, имеет смысл сказать, что Рафаэль творил в шестнадцатом и девяностом веках , но не между ними и не после. Рафаэль креативен, когда сообщество тронуто его работами и открывает новые возможности в его картинах. Но когда его картины кажутся манерными и рутинными тем, кто разбирается в искусстве, Рафаэля можно назвать только великим рисовальщиком, тонким колористом – возможно, даже лично творческой личностью, – но ничтожеством творческим с большой буквы.Он утверждает, что “креативность может быть сконструирована, деконструирована и реконструирована несколько раз на протяжении истории” (там же.). Хотя это в целом верно, конкретная интерпретация причин, приписывающая ведущую роль экспертам, предвзята. Это кажется проекцией идеологии элитарного менеджериализма и технократии, исторически преходящего явления, характерного для позднего капитализма, как описано Розаком (1969: 6-7).):23 В технократии больше нет ничего мелкого, простого или готового, очевидного для нетехнического человека. Вместо этого масштаб и запутанность всей человеческой деятельности – политической, экономической, культурной – выходит за рамки компетенции гражданина-дилетанта и неумолимо требует внимания специально подготовленного эксперта. <...> Технократия - это... режим экспертов - или тех, кто может нанять экспертов.Хотя эксперты играют значительную роль в социальных процессах, связанных с креативностью, они не единственные агенты оценки. У создателей и творческой аудитории также есть свои средства для оценки креативности. Их оценки могут существенно отличаться от оценок экспертов. Более того, само поле деятельности не является единым, но весьма диверсифицированным образованием. Методика “консенсусной оценки” креативности (Хеннесси и Амабиле, 1999) основана на независимых субъективных суждениях людей, знакомых с областью, в которой продукты были созданы или являются признанными экспертами в данной области. Однако, этот метод имеет тенденцию давать единообразные суждения, когда применяется к повседневному творчеству или творчеству в стабильной области, но терпит неудачу при оценке творческих работ на “переднем крае” любой предметной области или в ситуации смены парадигмы, когда это приводит к широкому разнообразию мнений. Споры между школами критиков или расхождение между популярным вкусом и суждениями знатоков являются другими примерами отсутствия единодушия в оценке ценности творческого произведения.Это исследование объединяет несколько критериев оценки творческих работ в российском Интернете. В нем учитывается как реакция аудитории на произведение (популярность), так и экспертные суждения (репутация). В последнем случае предпочтение обычно отдается экспертам внутри предметной области (создателям интернет-культуры ), чем экспертам вне предметной области (критикам и исследователям, не имеющим личного участия в интернет-культуре и вклада в нее). Также рассматривается самооценка создателей Интернета.24 4) Коммуникативность культурной ценности как важнейший элемент креативности подчеркивается исследователями средств массовой информации и коммуникаций (Негус и Пикеринг, 2004). Этот элемент особенно заметен в интернет- творчестве, которое включает коммуникацию как при производстве, так и при распространении творческих работ.Концепции и теории креативности более подробно обсуждаются враздел 2.2 главы 2.

1.6.4 Интернет-креативность

Интернет-креативность можно определить как творчество, которое происходит в домене Интернета и которое использует интернет-технологии для создания, публикации и распространения творческих работ.25Концепция интернет-креативности использовалась редко и непоследовательно. Исследовательская литература по этому вопросу фрагментирована с точки зрения предметных областей, лежащих в основе предположений и используемых методов. Некоторые исследователи склонны приравнивать интернет-креативность к технологическому изобретению или инновациям; некоторые - к таким техникам и навыкам, как HTML-кодирование или веб- разработка; другие - к таким практикам, как онлайн-политическая активность или интернет- искусство и т.д.. Некоторые подчеркивают роль отдельных новаторов; другие сосредотачиваются на творческом сотрудничестве в Интернете. По некоторым причинам концепция креативности не пользуется популярностью в интернет-исследованиях. Чаще всего исследования реальных агентов, форм или процессов творчества в Интернете обходились без концепции творчества; она была просто упомянута или предложена. Хотя исследования творческих практик в Интернете, рассмотренные в главе 2, обычно не относятся к теориям креативности, обсуждаемым в разделе 2.2 главы 2, взятые в целом она охватывает фундаментальные аспекты творчества: творческую личность, творческий процесс, творческий продукт и творческую среду. Однако отсутствие общей концептуальной основы приводит к несоизмеримое количество открытий и растущее разделение знаний. Необходимость в более широком синтезе и разработке общей теоретической основы является неотложной.В ответ на этот вызов данное исследование представляет интернет-креативность как одно из ключевых понятий, составляющих основу его теоретической и методологической базы. Интернет-креативность используется как обобщающий термин, который охватывает различные формы и практики производства и передачи культурных ценностей в Интернете. Чтобы разработать концепцию интернет-креативности, в исследовании применяются концепции и теории исследования креативности к предметной области Интернета. Это делает возможным сравнение и связывание воедино ряда явлений, которые в противном случае воспринимались бы как отдельные и несравнимые. На этой основе можно обнаружить неожиданные закономерности и сделать эмпирические обобщения.

1.6.5 Русский интернет

Как и Интернет в целом, русский Интернет понимается в этом исследовании в основном в культурных терминах. Рабочее определение русского Интернета таково: это совокупность информации, коммуникаций и действий, которые происходят в Интернете, в основном на русском языке, независимо от того, где ресурсы и пользователи физически расположены, и которые так или иначе связаны с русской культурой и русской культурной идентичностью. Определение, основанное на культуре, принятое в этом исследовании, противоречит географическим или государственным определениям Интернета. Русский интернет, используемый некоторыми российскими официальными или коммерческими структурами (Шмидт и Тойбенер, 2005a). Английское слово “Russian” соответствует двум разным словам в русском языке, что объясняет различные толкования и которые поэтому следует различать. Русский относится к этнической принадлежности и культуре, в то время как российский относится к географии, гражданству и государству. Хотя эти две концепции русскости часто пересекаются, это исследование в целом посвящено Русскому, а не Российскому Интернету.

Культурная география Интернета определяется в основном лингвистическими факторами. Предположительно, число пользователей, использующих тот или иной язык, должно достичь определенной критической массы, чтобы обеспечить формирование лингвистически/ культурно специфической интернет-культуры. Развитых "интернетов" немного, как и великих цивилизаций, число которых оценивается от десяти до двадцати. Согласно недавнему исследованию (GlobalReach, 2004), пользователи Интернета, говорящие на языках, отличных от английского, составляют 64,8 процента от общей численности интернет-населения. Наиболее используемые неанглийские языки распределились следующим образом: китайский - 13,7 процента, испанский – 9,0 процента, японский – 8,4 процента, немецкий – 6,9 процента; французский – 4,2 процента, итальянский – 3,8 процента. Хотя доля русского языка относительно скромна – всего 0,8 процента, – это не помешало возникновению русской интернет-культуры.

Однако не только само количество пользователей, но и их саморефлексия являются причиной развития идеи культурно специфичного “интернета". Шмидт и Тойбненер (2005a) отмечают, что идея “Рунета” (популярная аббревиатура русского Интернета) как чего-то, что объединяет русскоязычных пользователей как “нас” в неявной оппозиции “им”), похоже, не имеет прямых аналогов в европейских сегментах Интернета. Они предлагают объяснение этого факта, анализируя несколько факторов: исторические обстоятельства развития Интернета в России, политический контекст и культурная ситуация. Противопоставление “мы” и “они” в русском Интернете соответствует концепции русскости, популярной как в российской культуре, так и в массовом сознании. В этом отношении, идея русского Интернета или “рунета” сравнима с такими культурными конструктами, как “русский путь” или “русская идея”, оба из которых предполагают уникальность России и ее историческую миссию, а также ее сложные отношения как с Западом, так и с Востоком.

Следует признать, что концепция российского Интернета размыта и включает маргинальные случаи, когда неясно, относится ли что-либо к Русский интернет или нет. Эти случаи включают веб-сайты, сообщения или программное обеспечение, созданное русскими на других языках, а также ресурсы, созданные иностранцами на русском языке. Таким образом, Google вряд ли можно считать принадлежащим русскому Интернету только потому, что его соучредитель Сергей Брин является россиянином. С другой стороны, работы русских сетевых художников Оли Лялиной и Алексея Шульгина действительно принадлежат к российской интернет-культуре, а также к интернет-культуре в целом, хотя и по-разному.

Предыдущие исследователи показали, что использование и интерпретации Интернета в России уходят корнями в исторический и культурный опыт народа, и утверждали, что культурные факторы необходимы для понимания российского Интернета и избегания теоретических проекций и чрезмерных обобщений. Таким образом, Рогозинский (1999: 24) указал, что

"Масштабы и характер российской Сети, а также сопутствующего ей киберпространства прочно укоренились в ее специфическом социокультурном контексте, ограниченном языком и особыми потребностями ее пользователей. Российский случай напоминает нам об осторожности в нашей тенденции концептуализировать сети как универсальную социальную технологию, не ограниченную нормами человеческого общества и поведения. Возможно, нам нужно принять антропологический подход к киберпространству, которое в такой же степени определяется культурой, языком и обстоятельствами, как и любая другая область человеческой деятельности."

Исследование следует этому предложению и уделяет особое внимание культуре, языку и истории как важнейшие факторы, определяющие российский Интернет.

Подводя итог, можно сказать, что российский Интернет - это специфическое значимое образование, возникшее и развивающееся на пересечении двух областей: новых информационных технологий, с одной стороны, и русской культуры, с другой. Двойная обусловленность определяет диалектику общего и частного в предмет исследования. Технологически российский Интернет однороден с Интернетом в целом; в культурном плане это уникальное явление. В то же время российская интернет-культура является результатом не механического сочетания технологических и культурных составляющих, а скорее их синтеза, результатом которого является возникновение нового качества. Он не идентичен западной киберкультуре и не является простым продолжением российской культуры, хотя он генетически связан и с той, и с другой.

1.6.6 История

Это исследование является историческим по преимуществу, хотя и сочетает методы истории с другими методами гуманитарных и социальных наук. Общая методология исследования подробно обсуждается в главе 3, включая методы истории, которые рассматриваются в разделе 3.4.3. Этот раздел служит общим введением к данному обсуждению. В нем дается определение истории и указывается тип исторического исследования, представленного в данном исследовании.

Это исследование следует определению Фишером (1971) истории как аргументированного рассуждения о событиях прошлого, в котором ответы на исследовательские вопросы включают выбранные факты, упорядоченные в форме объяснительной парадигмы. Аргумент принимает форму повествования, в котором интерпретация и объяснение фактов вытекают из самих фактов, а не из определенной заранее установленной теории или идеологии.

Историю можно классифицировать по-разному. Наиболее распространенными являются классификации по периодам (хронологические), по регионам (географические), по нациям (национальные), по этническим группам (этнические) и по тематике (актуальные). Все эти принципы классификации могут быть использованы для определения характера данного исследования. В хронологическом порядке она охватывает период с конца 1980-х годов по настоящее время со случайными экскурсами в более глубокое прошлое, когда обсуждается исторический фон. Это исследование по современной или недавней истории. География, национальность этническая принадлежность играет второстепенную роль в культурном определении российского Интернета, принятом в данном исследовании. Исследование не фокусируется на конкретном регионе, поскольку российская интернет-культура не ограничена государственными границами. На ранних этапах развития российского Интернета большинство его продюсеров и аудитории физически находились за пределами России. В настоящее время большая часть его производителей, аудитории и ресурсов сосредоточена в Российской Федерации, и русский Интернет более тесно связан с Россией как страной. Однако члены русской диаспоры составляют значительную часть населения российского Интернета. По оценкам, от 25 до 50 миллионов россиян живут за границей, и некоторые из них используют Интернет как средство “виртуального воссоединения” (Тойбенер, Шмидт и Журавски, 2005). Этот факт оправдывает определение русского Интернета с точки зрения культуры, а не географии, предложенное в разделе 1.6.5. Национальность и этничность имеют отношение к исследовательским вопросам исследования, посвященного то, в чем они видят важный аспект саморефлексии участников русского Интернета. Предметом исследования является российская интернет-культура, а его центральная тема - креативность как источник социокультурных изменений.

1.7 Определение проблемы исследования и ключевое предположение

Данные и выводы этого исследования применимы к российскому Интернету, и они могут быть подвергнуты сомнению за пределами этих границ. Сравнительные исследования использования и интерпретации Интернета в различных культурных контекстах могли бы помочь разработать более широкие обобщения, касающиеся интернет- творчества.Исследовательская проблема связана с недостаточностью эмпирических исследований российского Интернета. Также отмечается нехватка теоретического изложения интернет-творчества и отсутствие устоявшейся методологии его изучения. В нем признается, что, хотя были специальные исследования, посвященные конкретным30 что касается интернет-творчества, то было предпринято мало попыток обобщить результаты и методы этого исследования. С другой стороны, русский Интернет остается одним из наименее изученных сегментов Интернета как на фактическом, так и на концептуальном уровнях. Хотя ситуация немного улучшилась с момента запуска проекта и был опубликован ряд исследований по конкретным темам, связанным с русским Интернетом, их по-прежнему мало и они фрагментированы. Более того, не было предпринято никаких попыток подойти к русскому Интернету с точки зрения исследования креативности.Тематические исследования послужили основой для разработки набора интерпретативных теорий. Они были составлены на основе онлайн-свидетельств, интервью с участниками и личного опыта автора как участника, наблюдателя. Эти теории были разработаны исследователем в ходе аналитического процесса и при необходимости связаны с существующими теориями.У каждого исследователя есть некоторые предположения относительно предмета исследования, а также широкий круг онтологических и эпистемологических вопросов. Эти предположения могут определяться многими факторами, такими как принадлежность к определенной школе, культуре, эпохе, а также особенностями личного опыта. Эти предположения влияют на выбор предмета изучения, исследовательских вопросов и методологических предпочтений. Они могут послужить отправной точкой для постановки вопросов; однако они не должны предопределять ответы. Исследователь должен научиться осознавать эти допущения, чтобы избегать предвзятости и уважать их как эпистемологическую основу своей работы. Однако невозможно полностью осознавать себя. Более того, как отметил Мишель Поланьи (1958: 156) , “Любая попытка получить полный контроль над мышлением с помощью четких правил противоречива сама по себе, систематически вводит в заблуждение и разрушает культуру”. Невозможно (да и не нужно) описывать мыслительный процесс в ходе исследования во всех деталях; однако можно прояснить его основные предпосылки и методы.31 Начнем с того, что образование автора в области гуманитарных наук во многом повлияло на его интерес к ‘человеческой стороне’ Интернета. Я получил свое высшее образование в Новосибирском университете, который имел сильные традиции лингвистических, литературных и исторических исследований, и в Тартуском университете, центре русского структурализма, семиотики и культурной антропологии. Атмосфера этих двух академических центров и живой пример моих профессоров в Тарту, Юрия Лотмана и Зари Минц, оказали глубокое влияние на формирование моего научного мировоззрения. Я отдал предпочтение интерпретационному подходу, основанному на скрупулезном текстологическом анализе и осознании исторической ситуативности культурных значений. Обратной стороной этого является мое отвращение к как к подмене значений числами, встречающейся в крайних случаях количественного подхода, так и к подмене эмпирических рассуждений проекцией готовых идеологий. Это академическое образование также частично отвечаю за свои интересы в области соотношения личных и безличных факторов в культуре, исторических изменениях и творческих процессах.Исследование исходит из предположения, что креативность является одной из наиболее важных движущих сил, обусловливающих социокультурную трансформацию. В этом убеждении я следую за великими историками и социологами современности, такими как Шпенглер (1928), Кребер (1944), Тойнби (1948) и Сорокин (1957). Эта точка зрения подтверждается традицией исследований креативности, а также недавними междисциплинарными исследованиями, рассмотренными в разделе 2.3 главы 2, которые позволили получить ценную информацию о роли креативности в постмодернистском обществе.32Следующее предположение касается роли культурных факторов (переплетенных с экономическими, политическими, социальными и другими факторами) в процессе конструирования и интерпретации технологий. Культура понимается как система символов, ценностей и моделей поведения, разделяемых сообществом. Символы относятся к языку и совокупности произведений, созданных на этом языке, а также к семиотическим артефактам, основанным на “вторичных языках моделирования” (Лотман), а не естественные языки. Ценности, присущие культуре, косвенно связаны с языком, но они имеют неязыковую природу. Обычно они избегают дискурсивных формулировок (в отличие от предписывающих жанров, таких как заповеди, регламенты и манифесты). Ценности можно сравнить с юнговскими архетипами коллективного бессознательного, но, в отличие от последних, они обусловлены историческим опытом конкретных обществ. Это абстрактные ментальные формы или формулы, которые обобщают опыт людей и регулируют их поведение на глубоком, обычно бессознательном уровне. Природа абстрактных формул затрудняет их дискурсивное выражение, потому что выражение всегда является конкретизацией формулы путем замены переменной определенными значениями. То, что выражается, всегда является вариантом; но неизменное остается невыразимым. Вероятно, наиболее эффективным способом представления ценностей являются художественные или религиозные символы. Эмоциональный заряд и моделирующая роль этих ‘социальных архетипов’ особенно ярко проявляются в кризисных ситуациях или "мифические" ситуации, то есть ситуации, когда реальность либо радикально расходится с интуитивным представлением о том, какой она должна быть, либо радикально совпадает с ним. Совокупность ‘социальных архетипов’ определяет психологический профиль нации (Касьянова, 2003). На внешнем уровне это определяет стабильные поведенческие паттерны, то есть тенденцию вести себя предсказуемым образом в типичных ситуациях. Эти стабильные психологические и поведенческие характеристики особенности нации, абстрагированные от индивидуальных различий ее членов, составляют “национальный характер” (Peabody, 1985) или, используя более современные термины, “скрытые правила поведения” (Fox, 2005), которые определяют культурную идентичность.33Следующее предположение касается взаимосвязи между культурой и технологиями. Эти отношения изучаются в рамках конструктивистских перспектив, таких как подход социального конструирования с использованием технологий (SCOT) (Биджкер, Хьюз и Пинч, 1987; Биджкер и Лоу, 1992; Биджкер, 1995). В нем утверждается, что разные социальные группы создают разные значения технологии, что объясняет ее гибкость в интерпретации. Типичный способ технологического развитие идет от гибкости интерпретации к стабилизации значения и использования, что приводит к закрытию технологии. Это означает, что технология наиболее богата значениями на ранних стадиях своего развития. Однако даже стабильная технология может быть оживлена изменением интерпретации и использования.Кто является проводниками технологической эволюции (и революции)? Шотландский подход утверждает, что это разные социальные группы, включающие как дизайнеров, так и пользователей технологий, которые взаимодействуют в рамках одних и тех же технологических рамок (Bijker, 1995). В динамичном взаимодействии они “определяют, что такое технологии, что они делают, как они работают, даже то, что означает сказать, что они ‘работают’” (Скотт, 1981). Если разработчики технологии пытаются “сконфигурировать (то есть определить, включить и ограничить) пользователя” (Вулгар, 1991: 69), то пользователи часто непредсказуемым образом изменяют "сценарий технологии", "взламывая систему" и находя новые способы использования технологии. Последний процесс применим не только к хакерам и киберпанку, но имеет более универсальное значение. Соответственно, распространение инноваций, которое иногда изображается как пассивное принятие того, что было разработано изобретателями и рационализаторами (Роджерс, 1962), является, скорее, совместным созданием технологии как производителями, так и пользователями (Оудсхорн и Пинч, 2003).Хотя изучались различные типы пользователей и социальные группы, участвующие в создании технологий, роль национальных культур сообществ в этом процессе обычно оставалась в тени. Однако тройной фактор символов, ценностей и моделей поведения, разделяемых представителями национальной культуры, влияет как на практическое использование, так и на идеологическое конструирование технологии. Эта позиция разработана и апробирована в данном исследовании.34

1.8 Объем и границы исследования

Сфера этого исследования была потенциально обширной, и поэтому необходимо было установить определенные границы, чтобы сделать его одновременно целенаправленным и управляемым. Явные границы проблемы исследования были описаны в разделе 1.2, а ее ограничения и ключевые допущения были установлены в разделе 1.7. В этом разделе обобщены как явные, так и неявные границы проблемы исследования.Первое ограничение касается обзора литературы. Хотя я старался следить за текущими исследованиями интернет-творчества и российского Интернета в течение всего периода, было бы невозможно постоянно просматривать все новые исследования без ущерба для процесса написания. Таким образом, литература не будет актуальной после конца 2004 года. Любые работы, появившиеся после этого времени, представлены очень выборочно.Аналогичное ограничение распространяется и на данные. Главы имеют разный временной объем, определяемый темой и фактическим временем проведения тематического исследования. Как правило, более высоким пределом также является конец 2004 года со спорадическим включением последних данных.Ограничения методологии определяются использованием качественных методов анализа данных. Было бы полезно подкрепить возникающие интерпретирующие теории количественными данными, но, к сожалению, во многих случаях это было невозможно. Таким образом, нет доступной глобальной статистики по моделям дружбы в LiveJournal или надежной количественной методологии, которая позволила бы оценить степень креативности пользователей. Количественный методы использовались там, где это было сочтено целесообразным на протяжении всего исследования, чтобы сбалансировать общий качественный подход. Однако необходимы дополнительные количественные исследования предмета. Автор надеется, что исследование сможет предоставить35 основа для будущих количественных исследований, которые проверят их результаты и помогут разработать более точные формулировки.Авторы тематических исследований используют различные единицы анализа: поддомен интернет-творчества (глава 4), жанровую форму (глава 5), виртуальное сообщество (глава 6) и веб-сайт (глава 7). Это было сделано намеренно, чтобы охватить различные измерения и аспекты интернет-творчества. Однако углубленное изучение нескольких аспектов творчества в российском Интернете может ограничить обобщаемость результатов. Автор надеется, что его проект сможет стимулировать дальнейшие исследования в этой области, которые добавят новые измерения в работу.

1.9 Ожидаемые результаты

Мой вклад в новые знания будет фактическим, методологическим,и теоретическая.Во-первых, в исследовании представлен новый фактический материал, касающийся российского Интернета, который имеет собственную ценность и может стимулировать дальнейшие исследования.Во-вторых, в исследовании предпринята попытка установить связь между многочисленными областями знаний и соответствующими методологиями. Его методологическая инновация заключается в сочетании методов, найденных в интернет-исследованиях, истории и теории творчества. Попытка синтеза является ответом на вызов, который Интернет бросает традиционным дисциплинам. Это способствует продолжающимся дебатам о методологической адекватности и обсуждению новых исследовательских стратегий в интернет-исследованиях.36 В-третьих, сосредоточение исследовательских рамок на проблеме креативности позволяет по-новому взглянуть на российский Интернет и Интернет в целом. Интегральный подход, использованный в исследовании, позволяет обобщить результаты тематического исследования конкретных аспектов и поддоменов интернет-творчества. Это позволяет увидеть связь между явлениями, которые казались несвязанными , а также связать их с более широкими историческими и культурными контекстами.Наконец, исследование развивает исторический подход, который может стимулировать включение истории в повестку дня интернет-исследований, предоставляя модель для других исследователей. С точки зрения теории интерпретации, исторический подход заключается не только в установлении хронологии событий (эта задача была частично выполнена на более раннем этапе; см. Горный, 2000c), но также в реконструкции культурных значений, концепций, моделей и паттернов поведения, которые обеспечивают контекст для социальных действий и учитывают социокультурные изменения.

1.10 Заключение

Эта глава заложила основу исследования. В ней были изложены предпосылки исследования и представлены исследовательская проблема и исследовательские вопросы. Затем исследование было обосновано, представлены определения ключевых терминов, кратко описана и обоснована методология, очерчен тезис, указаны ограничения и заявлены ожидаемые результаты. На этих основах диссертацию можно продолжить с подробным описанием исследования.37

Глава 2. Обзор литературы: Исследования интернет-креативности

Мы создаем ценности. Мы делаем это, потому что мы живые. Hakim Bey (1998). Информационная война

2.1 Введение

В этой главе закладывается теоретический фундамент, на котором основано исследование, путем обзора соответствующей литературы для определения исследовательских вопросов, которые заслуживают изучения, поскольку они противоречивы и на них не были даны ответы предыдущими исследователями. Исследовательская литература о русском Интернете была рассмотрена в разделе 1.3 предыдущей главы. Было констатировано отсутствие внимания к творчеству в российском Интернете, и таким образом была обоснована исследовательская проблема. Эта глава посвящена области исследовательской проблемы, описанной в разделе 1.2, и связывает исследовательскую проблему с более широким объемом знаний. В нем рассматриваются концепции и теории креативности, исследования и фоновые теории о роли креативности в современном обществе, обсуждаются споры об Интернете как области креативности, а затем основное внимание уделяется исследовательской литературе по конкретным аспектам интернет-креативности.38

2.2 Концепции и теории исследования креативности

Креативность - одно из ключевых понятий данного исследования. В этом разделе рассматриваются концепции, подходы и методы исследования креативности, имеющие отношение к вопросам исследования.Исследовательская литература по творчеству огромна и крайне разнородна. Креативность изучалась "со стольких часто несовместимых теоретических точек зрения, каждая со своими собственными предположениями, методологиями, предубеждениями и даже метатеоретическими взглядами" (Brown, 1989: 3), что обзор этой области исследований является непростой задачей. Ситуация усугубляется отсутствием единой терминологии и целостного взгляда, которые могли бы помочь координировать различные аспекты исследований креативности. Как выразился Очсе (1990: 2).,"креативность" означает разные вещи для разных людей – даже для разных психологов. Действительно, кажется, что "креативность" означает разные вещи даже для одного и того же человека, и что некоторые авторы с удовольствием игнорируют различия между своими различными концепциями креативности, беспечно делая выводы об одном типе креативности на основе фактов, относящихся к другому.Венер, Чиксентмихайи и Мадьяри-Бек (1991) проанализировали 100 докторских диссертаций по креативности из психологии, образования, бизнеса, истории, истории науки и других областей, таких как социология и политология , и обнаружили “частичную изоляцию” между различными дисциплинами, изучающими креативность. Они обнаружили, например, что исследования, ориентированные на бизнес, отдавали предпочтение термину "инновации" и были сосредоточены в первую очередь на организационные аспекты креативности, в то время как в психологических исследованиях использовался термин креативность и касался в основном уровня личности. Исследования креативности остаются сильно разрозненными. “Креатология”, термин, предложенный39 Мадьяри-Бек (1990, 1999) для междисциплинарного изучения креативности не был общепринятым и редко используется.Однако были предприняты значительные усилия по систематизации существующих подходов, методов, концепций и терминов. Существует несколько аннотированных библиографий по креативности (Штайн, 1960; Гоуэн, 1961, 1965; Разик, 1965; Арасте, 1976; Энтони, 1981; Маклиш, 1992), а также значительное количество общих изложений теорий креативности (К.Ф. Штайн и Хайнце, 1960; Фримен, Бутчер и Кристи, 1968; Вернон, 1970; Блумберг, 1973; Буссе и Мэнсфилд, 1980; Браун, 1989; Рунко и Альберт, 1990; Штернберг и Любарт, 1999). Недавно было опубликовано несколько сборников, в которых подробно обсуждаются различные концепции и подходы теории креативности (Torrance и др.., 1989; Рунко, 1997; Штернберг, 1999; Рунко и Притцкер, 1999).Несмотря на концептуальные расхождения, определения креативности, встречающиеся в современной исследовательской литературе, имеют два общих элемента: (1) новизна (оригинальность, неожиданность) и (2) ценность (актуальность, уместность, значимость, полезность, эффективность).40Такого рода определения можно найти в недавнем Справочнике по креативности под редакцией Роберта Дж. Стернберга (1999), авторитетном сборнике, обобщающем современные исследования креативности. Приведем несколько примеров. ‘Креативность - это способность создавать работу, которая является одновременно новой (т.е. оригинальной, неожиданной) и уместной (т.е. полезной, адаптивной с учетом ограничений задачи)" (Штернберг и Любарт, 1999: 3). "Как и большинство определений креативности, наше предполагает новизну и ценность: творческий продукт должен быть новым и должен обладать ценностью в соответствии с некоторыми внешними критериями" (Грубер и Уоллес, 1999: 94). "Креативная идея - это та, которая одновременно оригинальна и соответствует ситуации, в которой она возникает’ (Мартиндейл 1999: 137). "Креативность с западной точки зрения можно определить как способность создавать работу, которая нова и уместна’ (Любарт, 1999: 339). Сравнительная таблица, составленная Р. Э. Майер (1999: 450) показывает единодушное использование этих двух элементов в определениях креативности на протяжении всей книги.Еще два элемента, часто встречающихся в определениях креативности, - это оценка и коммуникативность. Обсуждение определений креативности и составляющих их элементов представлено в разделе 1.6.3 главы 1. В данном исследовании используется интегральное определение креативности, предложенное Негусом и Пикерингом (2004), которые определяют креативность как “коммуникацию, имеющую культурную ценность”, и анализируют ее связь с такими аспектами культуры, как условности, инновации, традиции и опыт.Креативность традиционно рассматривалась как состоящая из четырех компонентов или аспектов: (1) творческий процесс, (2) творческая личность, (3) творческий продукт и (4) творческая среда или ситуация (Arieti, 1976). Эти аспекты обсуждаются ниже.

2.2.1 Творческий процесс

Изучение творческого процесса включает следующие основные темы: а) характеристики творческого процесса, б) этапы творческого процесса, в) мотивация и г) формы творческого поведения. Аспекты этих тем обсуждались в журнале major approaches to creativity.а) Психодинамический подход описывает творческий процесс как комбинацию двух психических механизмов, которые Фрейд назвал первичным и вторичным процессами; первый архаичен, нелогичен и является функцией бессознательного, в то время как второй характерен для пробужденного разума и опирается на общую логику.41Психометрический подход (Гилфорд, 1954; Плюкер и Рензулли, 1999) использует концепцию дивергентного мышления (Баер, 1993; Рунко, 1991) и качество творческого процесса оценивается путем тестирования таких факторов, как беглость (или количество сгенерированных идей), гибкость (разнообразие точек зрения, представленных идеями), оригинальность (статистическая редкость идей) и проработанность.Ассоциативная теория рассматривает творческое мышление как формирование “ассоциативных элементов в новые комбинации, которые либо отвечают особым требованиям, либо в некотором роде полезны” (Медник, 1962). Артур Кестлер (1964) ввел термин “бисоциация” для обозначения "любого психического явления, одновременно связанного с двумя привычно несопоставимыми контекстами", которые он считал основным механизмом творческого процесса.б) Разделение творческого процесса на этапы было введено в исследовании научного творчества физиологом Гельмгольцем и математиком Пуанкаре (1921). Джозеф Уоллас (1926) проводил различие между четырьмя этапами творческого процесса: 1) подготовка, 2) инкубация, 3) освещение и 4) проверка. Это разделение было общепринято в последующих исследованиях, иногда с некоторыми вариациями названия или количества этапов. Таким образом, Осборн (1953) расширил список до семи этапов: 1) ориентация (указание на проблему); 2) подготовка (сбор соответствующих данных); 3) анализ (разбиение соответствующего материала); 4) формирование идей (нагромождение альтернатив посредством идей); 5) инкубация (“отпускание”, чтобы вызвать освещение); 6) синтез: объединение частей воедино; 7) оценка: оценка полученных идей.в) Мотивация создателей - еще один важный аспект креативностипроцесс.42Фрейд (1900; 1908) объяснял креативность как средство снижения напряженности между фундаментальными биологическими побуждениями и социальными нормами и ограничениями. Креативность, с этой точки зрения, является формой сублимации социально неприемлемые желания сексуального или агрессивного характера, их замена символическими формами исполнения желаний. В этом отношении творчество выполняет ту же функцию, что и мечты или игра. Фрейд (1910, 1925) также был склонен отождествлять креативность с неврозом и в целом рассматривал ее как патологический феномен.Другие теоретики, напротив, описывали креативность как здоровую тенденцию осваивать собственное окружение и реализовывать свой человеческий потенциал. Этот подход восходит к взгляду Жан-Жака Руссо о том, что человек по сути добр, хотя часто развращен социальными институтами, и концепции сверхчеловека Ницше. Таким образом, Альфред Адлер и Отто Ранк, оба последователи Фрейда, отвергли предположение Фрейда о том, что креативность является результатом сублимации сексуального влечения, и вместо этого предположили, что это успешное выражение позитивного стремления к самосовершенствованию и обретению психического здоровья. Так, Адлер (1956) утверждал, что многие великие творческие личности развивали свои навыки для компенсации физических или интеллектуальных недостатков. Он также считал страх смерти сильной мотивацией к творчеству, поскольку он вдохновляет людей компенсировать свое чувство надвигающегося вымирания созданием чего-то непреходящего, что поможет им выжить. Рэнк (1968) считал, что креативность мотивируется двумя фундаментальными страхами – страхом смерти и страхом жизни. На этой основе он построил свою типологию личностного развития и определения трех типов личностей – адаптивных, невротических и артистичных. Он рассматривал творчество как путь к становлению здоровой личности.43Эта точка зрения получила дальнейшее развитие в гуманистической школе в психологии. И Роджерс (1976; 1980), и Маслоу (1968; 1973; 1987) считали, что креативность мотивируется стремлением к самоактуализации или полной реализации своего потенциала. Маслоу описывал креативность как спонтанное самовыражение человека, чьи более базовые потребности были удовлетворены. Однако его определение самоактуализации как “процесса становления всем, чем человек способен быть” (Маслоу, 1968) было дано позже. критикуется как "нереалистичный и неразумный" (Ochse, 1990: 20), а также за его недооценку фактора труда и настойчивости в творческом процессе. Роджерс (1976, 1980) полагал, что "я" создателя может быть объектом творчества в той же степени, что и более традиционные творческие продукты, такие как стихи, картины или технологические изобретения. Он настаивал на том, что креативность ограничивается внешней оценкой и стимулируется безусловным принятием и возможностью свободного самовыражения.Мотивация творчества также понималась как поиск идеального объекта, "объекта, которого не существует в его психологической реальности" (Ариети, 1976: 30), как "способ восстановления самости" (Сторр, 1989: 143) и "восстановить утраченное единство или найти новое единство во внутреннем слове психики, а также как производство работы, которая реально существует в реальном мире" (там же: 123). Кратчфилд (1962: 121) предложил проводить различие между внешний и внутренние мотивы, определяющие первые как такие мотивы, когда "достижение творческого решения является средством достижения скрытой цели, а не самоцелью", а вторые как такие мотивы, когда человек в основном заинтересован "в достижении самого творческого решения’.Концепция двух типов мотивации разрабатывалась Амабиле с начала 1980-х годов (Amabile, 1983). Внешняя мотивация определяется как "мотивация заниматься деятельностью в первую очередь для достижения некоторых целей, внешних по отношению к самой работе, таких как получение ожидаемого вознаграждения, победа в конкурсе или выполнение каких-либо требований; она характеризуется сосредоточенностью на внешнем вознаграждении, внешнем признании и внешнем направлении своей работы". (Амабиле и Коллинз, 1999: 299-300). Амабиле выделил два типа внешних мотиваторов: синергетические, "которые предоставляют информацию или позволяют человеку лучше выполнять задачу и которые могут действовать в согласии с внутренними мотивами" (там же, 304), и несинергические, которые заставляют человека чувствовать себя контролируемым и несовместимы с внутренними мотивами" (там же).44 Внешняя мотивация противопоставляется внутренней мотивации, которая определяется как “мотивация заниматься деятельностью прежде всего ради нее самой, потому что индивид воспринимает эту деятельность как интересную, вовлекающую, приносящую удовлетворение или лично бросающую вызов; она характеризуется сосредоточенностью на задаче и предписанием самой работы” (Амабиле и Коллинз, 1999: 299). Внутренняя мотивация - это условие отстраненной преданности (Хенле, 1962), а психологическое состояние, связанное с творчеством, при котором сильная страсть человека, целеустремленность и интерес к деятельности сочетаются с критической отстраненностью.Амабиле предложила в рамках своей компонентной модели креативности “гипотезу внутренней мотивации”, которая в ее более поздней форме (известной как “принцип внутренней мотивации“) утверждает, что ”Внутренняя мотивация способствует креативности; контроль внешней мотивации вреден для креативности, но информационная или стимулирующая внешняя мотивация может быть стимулирующей, особенно если начальный уровень внутренней мотивации высок" (Amabile 1996: 119).Чиксентмихайи (1996: 90) также отмечает, что типичной мотивацией для творчества является сочетание личного интереса и ощущения, что что-то не так в интеллектуальной среде.45в) Поликастро и Гарднер (1999) выделили пять форм творческого поведения в зависимости от типа цели: 1) решение проблемы (или открытие), 2) построение теории (построение набора концепций, которые учитывают существующие данные и организуют их таким образом, чтобы пролить свет на данную область и указать на новые направления в ней), 3) создание постоянных произведений в символической системе (например, произведений искусства), 4) выполнение ритуализованного ритуала. работа (интерпретация произведения, такого как симфония или балет) и 5) результативность, вызывающая большой интерес (например, политическая активность, участие в военных действиях, спортивные соревнования и президентские дебаты). Они отмечают, что ‘каждый из этих творческих формы имеют особенно сильные (но и не исключительные) ассоциации с конкретными областями и дисциплинами. Все чаще ожидаешь встретить ученых, занимающихся решением проблем и построением теории; писателей, художников, композиторов и изобретателей, занимающихся созданием постоянных произведений; танцоров и актеров, участвующих в стилистических перформансах; и политических лидеров, участвующих в перформансах с высокими ставками" (там же., 221). Эта теория относится к исследовательскому вопросу об Интернете как области творчества и его взаимоотношениях с другими доменами, а также с его поддоменами.

2.2.2 Творческая личность

Изучение творческой личности включает следующие основные темы: а) личностные черты, б) типы творческих личностей и в) уровни или степени креативности.а) Некоторые авторы утверждают, что креативность определяется в первую очередь не столько характеристиками психических процессов, происходящих в творческом акте, сколько конкретными личностными чертами. Различные перечни таких черт, характеризующих творческую личность, можно найти в исследовательской литературе. Таким образом, Дэвис (1999) собрал более 200 прилагательных и кратких описаний творческих установок и черт личности, встречающихся в литературе по творчеству, и отсортировал их по пятнадцати категориям положительных, социально желательных черт и семи категориям негативных, потенциально вызывающих беспокойство черт. Большинство характеристик, присущих творческим людям, можно рассматривать как положительные, так и отрицательные. Однако ситуация более сложная, поскольку творческая личность характеризуется взаимоисключающими чертами.Чиксентмихайи (1996: 57) утверждает, что наиболее характерной чертой творческих личностей является сложность, то есть склонность сочетать мысли и действия, которые у большинства людей разделены:46 Они содержат противоречивые крайности – вместо того, чтобы быть “индивидуумом”, каждый из них является “множеством". Подобно белому цвету, который включает в себя все оттенки спектра, они стремятся объединить в себе весь спектр человеческих возможностей.Он перечисляет десять пар явно противоположных черт, которые “часто одновременно присутствуют у таких творческих личностей и интегрированы друг с другом в диалектическом напряжении” (там же.: 58): 1) энергия и покой; 2) ум и наивность (как в дивергентном мышлении); 3) сочетание игривости и дисциплины, или ответственности и безответственности; 4) чередование воображения и фантазии, с одной стороны, и укоренившегося чувства реальности, с другой; 5) экстраверсия и интроверсия; 6) смирение и гордость, амбиции и бескорыстие, или конкуренция и сотрудничество; 7) сочетание “мужских” и “женских” черт (тенденция к андрогинности); 8) традиционные и консервативные, бунтарские и иконоборческие взгляды; 9) страстное и объективное отношение к своей работе или амбивалентность привязанности и отстраненности; 10) открытость и чувствительность, которые приводят к страданиям и боли, но также и к большому удовольствию.Он пришел к выводу, что “новшество, которое выживает, чтобы сменить домен, обычно является работой кого–то, кто может работать на обоих концах этих полярностей - и именно таких людей мы называем ”творческими"" (там же.: 76)47Еще одна часто цитируемая черта творческих личностей - это адаптация (Коэн и Эмброуз, 1999) Однако этот термин используется по крайней мере в трех различных значениях: 1) приспосабливать себя к условиям окружающей среды посредством соответствие, соглашение или комплаенс; 2) акклиматизировать или применить опыт для использования или выбора среды в личных интересах; 3) модифицировать или трансформировать среду в соответствии с индивидуальными потребностями. Динамичное взаимодействие между человеком и окружающей средой является одним из наиболее важных факторов при анализе креативности. Важно понимать, кто или что адаптируется и в каком смысле. С одной стороны, способность адаптироваться к среде - это традиционно (возможно, со времен Дарвина) рассматривалось как условие творческого поведения. С другой стороны, “если индивид рассматривает внешний мир просто как нечто, к чему он должен приспосабливаться, а не как нечто, в чем может реализоваться его субъективность, его индивидуальность исчезает и его жизнь становится бессмысленной” (Сторр, 1989: 72). Необходимое творчество включает в себя как адаптацию, так и ее противоположность: “адаптация человека к миру - это результат, парадоксально, но я не был идеально приспособлен к окружающей среде, не находился в состоянии психологического равновесия” (там же: 197).Киртон (1994) предположил, что существуют два полюса творческого поведения и разработал шкалу для измерения предпочтений когнитивного стиля, так называемую Kirton Adaptive-Innovative Inventory. Он различал новаторов и адаптеров. Новаторы предпочитают более свободные когнитивные ситуации, которые позволяют им вырваться из парадигмы. Адаптеры, напротив, предпочитают структурированные ситуации; их внимание сосредоточено на переопределении, разработке, модификации и улучшении парадигмы. И адаптеры, и новаторы обладают различными качествами, которые могут быть выгодными или невыгодными, в зависимости от конкретного контекста.Коэн (Cohen, 1989; Cohen and Ambrose, 1999) разработал схему под названием Континуум адаптивного творческого поведения, рассматривающую адаптацию в контексте, а также сам творческий процесс. Уровни этого континуума следующие: 1) Изучение чего-то нового: универсальная новизна; 2) установление связей, которые редки по сравнению с аналогичными; 3) развитие талантов; 4) разработка эвристики; 5) производство информации; 6) созидание путем расширения поля; 7) созидание путем преобразования поля.48Творческая личность характеризуется высокой степенью автономии, которая определяется как тенденция отдаляться от других или быть относительно свободными от их влияния. Автономия понимается как черта, которая “группируется вокруг других социальных установок: интроверсии, внутреннего локуса контроля, внутренней мотивации, уверенности в себе / высокомерия, несоответствия / норме- сомнения, стремление к одиночеству, асоциальные и антисоциальные наклонности. Эти черты являются социальными, потому что каждая из них касается последовательных и уникальных моделей взаимодействия человека с другими” (Feist 1999; ср. Cuypers, 2001). Интроверсия, которая тесно связана с автономией, определяется как тенденция сосредоточивать внимание внутрь себя и уходить от социальной стимуляции.Смежная концепция самоуправления определяется как намеренный мониторинг и руководство собственным поведением. Исследования показали важность самооценки и метапознания для деятельности человека в целом (Яусовец, 1994; Китчнер, 1983) и для творческого мышления в частности (Рунко, 1991). Самоуправление предполагает изучение собственных сильных и слабых сторон и поиск способов их использования для творческой работы, осознание того, какие условия и окружение больше способствуют творчеству и управлению временем .49Автономия часто принимает форму одиночества. Винникотт (1969) обнаружил, что “способность быть одному [...] становится связанной с самопознанием и самореализацией; с осознанием своих глубочайших потребностей, чувств и импульсов”. Одиночество является одним из компонентов психоаналитической концепции "силы эго", определяемой как способность сохранять личную идентичность, несмотря на психическую боль, дистресс, потрясения и конфликт между противостоящими внутренними силами или требованиями реальности (Фрид, 1980). Энтони Сторр (1989) отметил, что люди в конце 20-хчестолетие ошибочно стало рассматривать отношения как единственный возможный источник счастья, пренебрегая интеллектуальным и творческим развитием человека. Более того, творческие навыки и навыки межличностного общения в некоторой степени являются конкурирующими и даже противоположными силами. Как бы то ни было, многие люди часто боятся оставаться в одиночестве и чувствуют себя некомфортно, когда сталкиваются с самими собой. Это не относится к большинству творческих людей, которые часто живут жизнью, которая не только предоставляет много возможностей побыть в одиночестве, но и фактически требует этого. Высокие показатели сомневающихся в нормах среди высоко творческих людей предполагают умышленное желание побыть в одиночестве и вне влияния других (Feist, 1999). Свобода, считается, что творчество, близость и духовность часто являются результатом одиночества (Лонг и Аверилл, 2003).Любопытство и интерес также являются положительными факторами, влияющими на креативность. Сторр (1988: 73) отмечает: “Интересы, так же как и отношения, играют важную роль в определении индивидуальной идентичности и придании смысла жизни человека”. Они связаны с страстью, которая является важной характеристикой творческих людей. Российский этнограф и историк Лев Гумилев (1973/1990) ввел термин пассионарность (от латинского passio, страсть) для обозначения способности и стремления к изменению окружающей среды, как социальной, так и естественное, или, говоря физическим языком, направленное на нарушение инерции совокупного состояния окружающей среды. Он определил пассионарность как психологическую характеристику, воспроизводимую генетически, которая объясняет отклонения от нормального поведения вида и противоположна инстинкту самосохранения. Он всегда направлен на изменение среды, как социальной, так и природной, и достижение желаемой цели, которая часто иллюзорна или даже разрушительна для самого субъекта, кажется ему более ценной, чем собственная жизнь. Пассионарность объясняет формирование нового этноса и различные инновации в обществе и культуре в сложившемся этно. Гумилев утверждал, например, что вся военная и политическая история развивающегося этноса состоит из различных вариантов пассионарности индукции, посредством которой приводятся в движение толпы гармоничных личностей. Это также лежит в основе антиэгоистической этики, где коллективные интересы, даже если их неправильно понимают, преобладают над жаждой жизни и заботой о собственном потомстве. Индивиды, обладающие этой характеристикой, при благоприятных условиях совершают действия, которые, подводя итог, нарушают укоренившуюся традицию и инициируют изменения в этно. Страсти различного рода, такие как жадность, честолюбие, зависть или любовь, также являются формами пассионарности. Чиксентмихайи (1996: 11), хотя он и не использует термин пассионарность, описывает психологический источник креативности схожим образом:50 Каждый из нас рождается с двумя наборами инструкций: консервативной тенденцией, состоящей из инстинктов самосохранения, самовозвеличивания и экономии энергии, и экспансивной тенденцией, состоящей из инстинктов исследования, наслаждения новизной и риска - любопытство, ведущее к творчеству, принадлежит к этому набору.Способность творческих личностей использовать свои отличия от нормы, превращая их в свои преимущества, обозначается термином плодотворная асинхронность, использованным Гарднером и Вольфом (1988).Среди черт, препятствующих творчеству, наиболее часто упоминаются Конформизм определяется как действие в соответствии с обычаями, правилами, преобладающими мнениями или такими стандартами, как закон, порядок, пожелания или мода. Конформизм может принимать форму принятия, которое предполагает как действие, так и веру в соответствии с социальным давлением, или уступчивости , которая предполагает публичные действия в соответствии с социальным давлением при личном несогласии. Как показали исследования, конформизм и креативность в значительной степени несовместимы, потому что люди, склонные соответствовать групповым мнениям и верованиям, обычно руководствуются внешними мотивами и избегают риска, связанного с оригинальностью. (Кратчфилд, 1962; Штернберг и Любарт, 1995; Шелдон, 1999).Еще одним фактором, негативно влияющим на креативность, является привычка. Как УильямДжеймс (1908) выразился так:Сила привычки, тиски условностей удерживают нас на тривиальном плане; мы не осознаем своего рабства, потому что узы невидимы, их ограничения действуют ниже уровня осознания. Они представляют собой коллективные стандарты ценностей, кодексы поведения, матрицы со встроенными аксиомами, которые определяют правила игры и заставляют большинство из нас большую часть времени двигаться по пути избавления от привычек51 доведение нас до статуса опытных автоматов с бихевиоризмом провозглашает единственным состоянием человека.б) Исторически было много попыток классифицировать творческое поведение и творческих личностей. Ранк (1932/1968) писал о трех типах людей, олицетворяющих три стадии развития творческой личности: 1) адаптивный, или средний человек, 2) невротический человек и 3) художник, или человек воли и дела. Адаптированный человек - это тот, в ком доминирует страх перед жизнью. Такие люди постоянно ищут безопасности принадлежности и единства с другими. Они склонны к зависимости и конформизму. Невротики в нем доминирует страх смерти, и он постоянно пытается отделить себя от других, хотя он чувствует себя виноватым за это, как чувствуют себя дети, когда проявляют собственную волю против своих родителей. В художнике страхи уравновешены. Они усваивают дисциплину от других, сохраняя при этом свою индивидуальность.Тейлор (1959) выделил пять типов креативности, которые соответствуют определенным типам творческих личностей: 1) экспрессивное творчество, или независимое самовыражение, без привязки к качеству продукта; 2) продуктивное творчество, когда индивид овладевает каким-либо участком окружающей среды и создает объект; 3) изобретательское творчество, которое требует нового использования старых частей; 4) инновационное творчество, когда разрабатываются новые идеи или принципы; и 5) возникающее творчество, которое требует "способности усваивать опыт, который обычно предоставляется, и на основе этого создавать что-то совершенно иное’.52Ochse (1990) классифицировал различные типы людей и моделей поведения, обычно описываемых как креативные, на три основные категории: 1) люди, которых называют креативными из-за их образа жизни, межличностного взаимодействия и установок; 2) люди, которые хорошо справляются с тестами на креативность или другими заданиями , которые описываются как креативность; 3) люди, которые создают что-то, имеющее культурную ценность, творческие гении. Чиксентмихайи (1996) аналогичным образом писал о трех типах творческих личностей: 1) блестящих, тех, кто выражает необычные мысли, 2) личностно творческих, тех, кто воспринимает мир новыми и оригинальными способами, и 3) креативных безусловно, тех, кто вносит значительные изменения в свою культуру.Поликастро и Гарднер (1999) предложили типологию создателей, основанную на двух факторах: 1) степени, в которой создатель принимает текущий домен как данность (по сравнению с оспариванием разграничения доменов), и 2) степени, в которой создатель озабочен миром объектов и символов, которые обозначают объекты и объектные отношения (по сравнению с акцентом на мире людей). Они различают четыре типа создателей: 1) мастера, человек, который принимает текущую область как определенную и стремится реализовать жанры этой области в самой превосходной степени; 2) создатель, человек, который, независимо от его или ее владения текущими доменами, движим непреодолимым желанием бросить вызов существующей доменной практике и, в конечном счете, создать новые домены или поддомены; 3) интроспектор, человек, чье творчество посвящено исследованию собственной психики; и 4) влиятельный человек, который исследует личный мир, но направляет свои творческие способности на воздействие на других людей.53в) Креативность может быть реализована в той или иной степени. Традиционно существует оппозиция между оригинальными гениями , которые привносят фундаментальную новизну, и талант, который просто хорошо что-то делает. Ариети (1976) проводил различие между обычным и великим творчеством. Первое - функция эго каждого человека, в то время как второе - прерогатива гения. Эти два уровня креативности различаются по своим функциям и результатам как на личном, так и на общественном уровнях: “Если верно, что обычное творчество поднимает моральный дух человека и рассеивает или уменьшает неврозы, то великое творчество ответственно за великие достижения человечества и социальный прогресс” (там же, 10-11). Гарднер (1993) противопоставил "маленькую креативность С” – то, что все мы проявляем в повседневной жизни – и “креативность большого С” – прорыв, который происходит очень редко. Точно так же Боден (1991) провел различие между психологическим (P) и историческим (H) творчеством, заявив, что первое относится к чему-то новому и оригинальному для конкретного человека, а второе - ко всей истории человечества. Другие синонимы этого противопоставления включают приземленное / зрелое, повседневное / исключительное творчество и т.д.

2.2.3 Творческий продукт

Третий аспект творчества - творческий продукт - может принимать самые разнообразные формы, потому что творчество проявляется практически в любой области человеческой деятельности. Ариети (1976) перечисляет следующие области творчества: остроумие; поэзия и эстетический процесс; живопись; музыка; религиозные и мистические переживания; наука; философия (включая общую теорию систем). Разница между доменами приводит к проблеме критериев оценки. Как выразились Плюкер и Рензулли (1999: 44).,Важность креативного продукта возникла в ответ на осознанную потребность во внешних критериях, с которыми исследователи могли бы сравнивать другие методы измерения креативности с целью установления достоверности. Однако абсолютного и неоспоримого критерия креативности на самом деле нет, отсюда и проблема с критерием.54Наиболее распространенный метод измерения продуктов использует рейтинги внешних судей, которые являются экспертами в данной области. Консенсусная методика оценки (CAT) является примером такого подхода. Этот метод использовался для оценки креативности и других аспектов продуктов, опираясь на независимые субъективные суждения людей, знакомых с областью, в которой были созданы продукты, или которые признаны экспертами в области. Этот метод, как правило, дает единообразные суждения при применении к повседневному творчеству или творчеству в стабильной сфере. Однако использование этого метод на “переднем крае” любой предметной области более проблематичен, потому что он часто приводит к широкому разнообразию мнений. (Хеннесси и Амабиле, 1999)Предпринимались попытки установить атрибуты формы и содержания, которые отличают великие творческие работы от обычных. Таким образом, Саймонтон (1984) использовал количественные методы для изучения 15 618 тем в классическом музыкальном репертуаре и обнаружил положительную взаимосвязь между тематической известностью и мелодической оригинальностью. Он также изучил 81 пьесу, созданную пятью самыми известными драматургами мира (Эсхил, Софокл, Еврипид, Аристофан и Шекспир), используя контент-анализ. Он обнаружил, что великие пьесы невозможно отличить от малоизвестных на основе конкретных затронутых тем. Однако они различаются по количеству вопросов, которые они затрагивают, но только в той мере, в какой проблемы выражены в запоминающихся отрывках.

2.2.4 Творческая среда

Творческая среда определяется как физическая, социальная и культурная среда, в которой происходит творческая деятельность (Штернберг и Григоренко, 1997; Харрингтон, 1999). К ним относятся зоны концентрации и поглощения, то есть времена и места, где люди могут глубоко погрузиться в свою творческую работу и где они могут достичь уровней концентрации, недоступных в других условиях. Некоторые исследователи утверждают, что “легче повысить креативность, изменяя условия в окружающей среде, чем пытаясь заставить людей мыслить более творчески” (Чиксентмихайи 1996: 1).55Ариети ввел термин креативогенное общество для описания типа общества, которое способствует развитию креативности. Он описал девять предположительно креативогенных социокультурных факторов: 1) доступность культурных (и определенных физических) средств (по крайней мере, для элиты общества); 2) открытость культурным стимулам (в различных аспектах человеческой жизни); 3) акцент на становлении, а не только на бытии; 4) свободный доступ к культурным сми для всех граждан без дискриминации; 5) свобода или даже сохранение умеренной дискриминации после жестокого угнетения или абсолютного исключения; 6) воздействие различных и даже контрастирующих культурных стимулов; 7) терпимость к расхождениям во взглядах; 8) взаимодействие значимых лиц; 9) поощрение поощрениями и наградами. Он предположил, что только первый фактор абсолютно необходим и что "остальные восемь, хотя и важны, не являются такими факторами, чтобы огромные усилия со стороны творческой личности не могли преодолеть или восполнить их отсутствие’ (Ариети 1976: 325). Он также утверждал, что интрапсихические элементы творческой личности более важны для творчества, чем любые социокультурные обстоятельства. Саймонтон (1999), который использовал количественные методы, выявил четыре характеристики благоприятной социальной среды, способствующей расцвету творчества: доменная активность, интеллектуальная восприимчивость, этническое разнообразие и политическая открытость. Флорида (2002) пришел к аналогичным выводам в этом исследовании в своем исследовании “креативных городов”, то есть широкой социальной, культурной и географической среды, благоприятствующей творчеству.

2.2.5 Теоретические подходы к творчеству

Штернберг и Любарт (1999) групповые теории и подходы к креативности подразделяют на семь основных подходов: мистический, прагматический, психодинамический, психометрический, когнитивный, социально-личностный и групповой, объединяющий подходы. В этих подходах используется широкий спектр методов, и не все из них актуальны для данного проекта. Таким образом, психометрические методы, разработанные для прямого измерения творческих способностей или их предполагаемых коррелятов в люди, использующие задания на бумаге и карандаше (Гилфорд, 1954; Плюкер и Рензулли, 1999), неприменимы к проектам по очевидным причинам. То же самое относится и к экспериментальному подходу к творчеству (Рунко и Сакамото, 1999), который по своим методам похож на психометрический подход, но фокусируется скорее на когнитивных способностях и способности решать проблемы, чем на личности и окружении.56Хотя к творчеству в Интернете может быть применен целый ряд подходов, наиболее полезными для данного исследования являются: а) социально-личностный подход и б) историметрические подходы, которые подчеркивают социальные и исторические измерения креативности. Они актуальны для исследовательских вопросов и соответствуют структуре теории интерпретации, принятой в исследовании.а) Социально-личностный подход фокусируется на личностных переменных, мотивационных переменных и социокультурной среде как источниках креативности. Представителями этого подхода являются компонентная модель и системный подход.Компонентная модель (Амабиле, 1983, 1996; Любарт, 1999) - это попытка определить набор способностей, умений, черт, предрасположенностей и /или процессов, которые участвуют в творческом поведении. Эта модель предполагает, что креативность будет наивысшей в той области, где три компонента (навыки, относящиеся к предметной области, процессы, связанные с творчеством, и внутренняя мотивация к выполнению задач) в наибольшей степени пересекаются. Другими словами, люди, скорее всего, будут творческими в пределах своего “перекрестка креативности”. Выявление этого пересечения может стать важным шагом на пути к креативности.Аналогичным образом системный подход рассматривает креативность как процесс на пересечении индивидуальных, социальных и культурных факторов (Амабиле, 1983, 1996; Чиксентмихайи, 1988, 1996, 1999; Саймонтон, 1988; Вудман и Шенфилд, 1989). Креативность определяется как результат “взаимодействия системы, состоящей из трех элементов: культуры, содержащей символические правила, человека, который привносит новизну в символическую область, и области экспертов, которые признают и подтверждают инновацию” (Чиксентмихайи, 1996: 6).57Домен определяется как культурный, или символический, аспект окружающей среды (Чиксентмихайи, 1999). Домен является важным элементом для определения креативности, потому что “креативность возникает, когда человек вносит изменения в домен, изменения, которые будут передаваться во времени” (там же., 315). Гарднер (1983) описал семь областей (или, по его терминологии, интеллектов).: лингвистический, музыкальный, логический, особый, телесно-кинестетический, межличностный и внутриличностный; позже он добавил к этому ‘интеллект натуралиста’.Поле определяется как социальный аспект творческой среды. Это относится к социальной организации домена – “преподавателям, критикам, редакторам журналов, музейным кураторам, директорам агентств и сотрудникам фондов, которые решают, что принадлежит домену, а что нет” (Чиксентмихайи 1999: 315). Действующих лиц поля называют гейткиперами. В других системах поле часто используется в значении домена.б) Историометрический подход применяет статистические методы к изучению исторических данных. Он определяется как “научная дисциплина, в которой номотетические гипотезы о поведении человека проверяются путем применения количественного анализа данных, касающихся исторических личностей” (Саймонтон 1990: 3). Центральные темы историометрии включают психологию развития исключительной креативности (изучение продолжительности жизни выдающихся творцов); основы креативности (порядок рождения, интеллектуальное развитие, детская травма, семейное происхождение, образовательная и специальная подготовка, роль наставников и мастеров); проявление креативности (изменение творческих стилей в силу возрастной, дифференциальной и социальной психологии феноменальной креативности); и распределение креативности среди населения.Обычно историометрия концентрируется на исторических, а не на современных предметах. “Одним из обоснований такого внимания является то, что эксплуатация исторических популяций может максимизировать нашу способность открывать любые трансисторически инвариантные законы творчества и лидерства. Гипотезы о природе гениальности следует проверять на образцах с максимальным культурным и историческим разнообразием, если поведенческий закон справедлив при таком разнообразии, то он имеет наибольшую вероятность универсальной значимости.” (Саймонтон, 1984: 17)58Однако “историометристы не всегда изучают только мертвых людей: насколько позволяют гипотезы, субъекты могут быть очень даже живыми. Создатели и лидеры могут творить историю при своей жизни” (там же., 18). К людям, которые были удостоены чести быть включенными в “Кто есть кто”, энциклопедию, исторический трактат или даже биографию, "можно относиться как к любой выдающейся фигуре прошлого". (там же.: 18). Принцип, гласящий, что ‘известность - лучший показатель исторической гениальности’, применим и к современным создателям. Другими критериями являются индексы цитирования (в области науки, политики, искусства и т.д.), размер аудитории (для телевидения, кино, СМИ), уровень продаж, процент от общего репертуара и т.д. Следует различать два аспекта выдающегося положения: популярность (общественное мнение) и признание (экспертная оценка). Фактор непрерывного влияния важен для определения исторического положения.В отличие от историометрии, это исследование опирается на качественные, а не количественные методы, используя последние лишь изредка. Значение историометрии для данного исследования состоит в том, что историометрия формулирует “законы креативности и лидерства”, которые могут служить ориентирами для данного исследования."Законы историометрии” можно резюмировать следующим образом.(1) Креативность можно рассматривать как разновидность лидерства. “Если лидер - это тот, чей отпечаток на группу превышает отпечаток большинства членов группы, то безусловно, некоторые создатели являются лидерами в своих собственных культурных сферах”. (Саймонтон, 1984: 78) Третью группу выдающихся составляют знаменитости, которые не являются ни создателями, ни лидерами, и их слава эфемерна.(2) Потенциал творца или лидера почти полностью раскрывается в подростковом и раннем взрослом возрасте, остальная часть жизни человека посвящена реализации этого потенциального гения. Отсюда следует важность изучения влияния семьи, образцов для подражания и т.д.59 (3) Желание преуспеть является основным фактором достижения успеха, часто компенсируя интеллект ниже самого высокого ранга. Сильная потребность в достижении совершенства была обнаружена у 90 процентов выдающихся людей.(4) Роль образования в развитии творческого потенциала: получение базовых знаний и навыков необходимо; высшее образование не имеет значения. Высока роль самообразования, широких интересов и широты кругозора. Универсальность – количество отдельных областей, в которых человек достигает отличия, – в значительной степени коррелирует с достигнутым возвышением.(5) Определенные плодовитые личности несут ответственность за непропорционально большую долю достижений в любой данной области творчества. Это крайне неравномерное распределение творческих вкладов было сформулировано как социальный научный закон Альфредом Джеймсом Лоткой (1926). Согласно этому закону, количество ученых, опубликовавших ровно n статей, примерно пропорционально 1/n2, где константа пропорциональности варьируется в зависимости от дисциплины. Закон Лотки удивительно похож на закон распределения доходов Парето, согласно которому совокупные показатели личных доходов, оцениваемые в нескольких странах за длительный период времени, имеют тенденцию быть пропорциональными 1 / n15. Закон Лотки был уточнен Прайсом (1963). Согласно закону Прайса, половина всех научных публикаций составляется в виде квадратного корня из общего числа научных сотрудников: таким образом, если в данной дисциплине работают 100 ученых, всего на 10 из них будет приходиться 50 процентов всех публикаций. Действие этого закона было подтверждено для различных областей культуры и исторических периодов. Как заключает Саймонтон (1984: 81), “Неравенство производительности, проявляющееся в крайне асимметричном распределении творческой продукции, является неоспоримым законом историометрии”.60(6) Количество продуктивной продукции вероятностно связано с качеством воздействия, или известностью. Шансы создателя создать качественный продукт всегда пропорциональны количеству продуктов. Это можно объяснить моделью слепого варьирования и выборочного удержания Кэмпбелла (1960). о творчестве, аналогичном биологической эволюции. Согласно Саймонтону (1984), основными факторами общего объема продукции за всю жизнь являются раннее начало (преждевременное развитие), уровень производительности и продолжительность жизни.(7) Принцип кумулятивного преимущества, или "эффекта Мэтью", (Мертон, 1968) является одной из основ экстраординарных индивидуальных различий в известности и влиянии. Эффект Мэтью функционирует для создания небольшой группы выдающихся лидеров: “В лидерстве, как и в творческих начинаниях, небольшая элита накапливает все больше и больше влияния и власти, и человечество постепенно расслояется на выдающихся, также управляемых и анонимных масс” (Саймонтон, 1984: 92).(8) Пик продуктивности креативных носителей – флориутов или acme – приходится примерно на 40-летний возраст. Как установил Бирд (1874), изучивший биографии более тысячи выдающихся личностей, 70 процентов лучших работ в мире выполнены людьми моложе 45 лет, а 80 процентов - лицами моложе 50 лет. Абсолютный пик карьеры, по-видимому, приходится на период между 30 и 45 годами, хотя полдесятилетия от 35 до 40 лет более продуктивны, чем от 40 до 45. Эти выводы были подтверждены более поздними исследователями (Зусне, 1976; Саймонтон, 1977). Однако конкретное местоположение пика варьируется от одной творческой дисциплины к другой (революции, как поэзия и математика, занимают молодежь, в то время как история и философия достигают своего творческого пика в более позднем возрасте).(9) Гениальные произведения обладают объективными свойствами, которые отличают их от менее выдающихся творений, и эти полезные свойства, в свою очередь, могут возникать в результате точных биографических событий или обстоятельств, таких как жизненные кризисы или возраст.61(10) Ни дух времени, ни гениальность не являются неважными, хотя и то, и другоеагенты также должны давать какие-то объяснения случайности. Результаты эмпирических исследований креативности в российском Интернетебудет сопоставлена с этими законами в заключительной части исследования.

2.3 Креативность в постиндустриальном обществе

Вопросы творчества стали важнейшими для любого общества, которое преодолело границы индустриальной системы и вступило в постиндустриальное состояние развития. Основными характеристиками постиндустриального общества, формирование которого прослеживается с 1960-х годов, являются радикальная интенсификация научно-технического прогресса, снижение значимости материального производства, что выражается в снижении его доля в валовом национальном продукте, развитие сферы услуг и информационного сектора, возросшая роль исследований и инноваций, а также появление нового социального класса интеллектуалов, экспертов и технократов (Bell, 1973).Постиндустриальное общество было описано как новая социальная формация, которая, как следует из самого термина, преодолела промышленные средства производства, а также коррелирующие явления, описанные Марксом, такие как частная собственность, рыночная экономика и эксплуатация (Touraine, 1974; Masuda, 1981; Gorz, 1982; Stonier, 1983; Frankel, 1987; Rose, 1991; Hage and Powers, 1992).Как отмечает Иноземцев (2000), объективный компонент постиндустриального общества включает переход от материального производства к третичному сектору, переход от массового производства к производству индивидуальных или уникальных продуктов и радикальное изменение организационной структуры. Субъективный компонент включает растущую зависимость общества от творческого потенциала его членов.62 Креативность стала важным фактором как для производственного процесса, так и для потребления его результатов, поскольку они требуют знаний и развитых навыков творческого обращения с новой информацией. Что еще более важно, так это существенное изменение мотивации и характера человеческой деятельности. Это изменение в мотивационной структуре деятельности было обычно описано в терминах перехода от труда к творчеству. Труд, который является основной формой деятельности в индустриальном обществе, вынужден внешняя необходимость, ограниченная рамками удовлетворения материальных потребностей мужчин. Как таковой, он управляется внешней мотивацией и служит механизмом отчуждения людей от мира и самих себя. Творчество, напротив, - это форма деятельности, в которой реализуется внутренняя мотивация, или внутренняя мотивация, стимулируемая не необходимостью удовлетворения сиюминутных физиологических или социальных потребностей, а скорее потребностью в совершенствовании личности и ее способностей. Творчество как таковое является средством устранения феномена отчуждения, охватившего индустриальное общество. Эта концепция восходит к работам Маркузе, особенно к его Эрос и цивилизация (Маркузе, 1955); однако в теории постиндустриального общества это рассматривалось скорее как свершившийся факт, чем как проект на будущее. Термин "постматериальный" был введен Инглхартом (1977) для обозначения мотивации, которая направлена на самореализацию и свободу, а не на достижение материальных и социальных целей. Он концептуализировал смену ценностей в послевоенном западном обществе с материальных на нематериальные как "тихую революцию’. Растущее доминирование "постматериальной" мотивации в постиндустриальном обществе оказало глубокое влияние на всю систему социальных взаимоотношений, включая экономические, политические и культурные. Рост "постматериальной", или внутренней мотивации, означал возрастающую роль креативности в формировании нового социального пространства.63С 1960-х годов начала развиваться теория информационного общества (Махлап, 1962, 1984; Махлап и Мэнсфилд, 1983; Порат и Рубин, 1978; Масуда, 1981; Стониер, 1983; Кац, 1988; Сакайя, 1991). В нем есть стала реакцией на растущую роль компьютеров и коммуникационных технологий в жизни общества. Эта теория утверждала, что информация и знания стали определяющими факторами, определяющими процесс социальных изменений, и что они заменили труд в новом социальном порядке, для обозначения которого использовались такие термины, как “информационное общество”, “общество знаний”, “общество знающих”, “сетевое общество” и так далее. The теорию информационного общества иногда критически оценивают как часть теории постиндустриального общества, которая концентрируется на конкретных аспектах нового социального порядка, таких как роль информационных технологий, и имеет тенденцию абстрагироваться от других аспектов современного общества (Иноземцев 2000). Однако, концепция информационного общества (и ее аналогов) остается влиятельной теоретической моделью для понимания современного общества (Кастельс, 1996, 1997, 1998; Кастельс и Химанен, 2002; Вебстер, 2002, 2003).64Теория постиндустриального общества подчеркивает растущую долю третичного сектора в экономике, в то время как теория информационного общества фокусируется на роли знаний и информации. Креативность - еще один фактор, который становится заметным в новом социальном порядке. Тоффлер (1980) провел различие между тремя эпохами или волнами в истории человечества, каждая из которых характеризовалась определенным доминирующим экономическим ресурсом: сельскохозяйственным (земля и человеческий труд), промышленным (сырье, материалы и физический труд) и творческим (знания и креативность). Поскольку креативность стала движущей силой экономического роста, повышающей производительность труда и уровень жизни, была разработана концепция креативного класса как ведущего социального класса. Флорида (2002) описала классовую структуру в США в 1990-х годах следующим образом: Креативный класс (включая суперкреативный класс и более широкую группу творческих профессионалов), Рабочий класс, класс обслуживания и сельскохозяйственный класс. Согласно Флориде (2002: 69), Сверхтворческий Ядро креативного класса включает “ученых и инженеров, актеров, дизайнеров и архитекторов, а также идейных лидеров современного общества: писателей научной литературы, редакторов, деятелей культуры, исследователей аналитических центров, аналитиков и других лиц, формирующих общественное мнение”, экономическая функция которых заключается в “создании новых идей, новых технологии и/или новый креативный контент” (там же.: 8). Творческие профессионалы - это люди, занятые решением сложных проблем, которые требуют больших усилий или независимого суждения и требуют высокого уровня образования и человеческого капитала. Флорида (2002) подсчитала, что представители креативного класса составляют 38 процентов рабочей силы страны в США. Он подчеркнул творческий дух, разделяемый креативным классом, и сосредоточился на неравном распределении креативности между творческими и нетворческими зонами (концепция “творческих городов”) и внутри творческих эпицентров между творческими работниками и работниками сферы обслуживания.Подводя итог, можно сказать, что креативность была признана ключевой чертой современного общества теоретиками и исследователями, которые подошли к этому вопросу с различных теоретических и методологических точек зрения.

2.4 Интернет как область творчества

Интернет является одним из наиболее заметных символов нового социального порядка, обсуждавшегося в предыдущем разделе, и проблема креативности применима к нему в полной мере. В этом разделе анализируется взаимосвязь между Интернетом и креативностью и дается обзор исследовательской литературы, имеющей отношение к проблеме исследования.Проблема интернет-творчества находится в более широком контексте дебатов об общем воздействии технологий. В этих дебатах часто колебались между полярными взглядами: прогрессивными и критическими, утопическими и растопийными, технофильскими и технофобными. С одной стороны, технология рассматривалась как нечто, что "делает жизнь лучше"; с другой стороны, она рассматривалась как инструмент порабощения, отчуждения и дегуманизации. The оппозиция была концептуализирована в терминах стимулирования и решимости, или освобождения и господства (Hill, 1988) как следствия технологии. С одной стороны, технология или техникум определяется как “совокупность практик, выполняемых65 который использует доступные ресурсы для достижения определенных ”ценных целей", но, с другой стороны, становится автономным, самоопределяющимся и заставляет человек адаптирует его, превращая из субъектов в объекты (Эллюль, 1964). Культура, по-видимому, подчиняется технологиям, которые оказываются тоталитарной силой (Postman, 1992).Бинарная оппозиция использовалась для инициирования “дискуссии о том, в какой степени новые технологии и конкретное аппаратное и программное обеспечение определяют точный характер их использования человеком и, следовательно, культурное ”творчество" и тексты, создаваемые ими; в отличие от степени, в которой различные новые технологии позволяют их пользователям создавать отличительные новые культурные формы" (Хейворд, 1990: 4). Однако утверждалось, что оппозиции являются довольно грубым инструментом познания и должны быть заменены более тонким анализом и более сложными формулировками. Таким образом, антитеза между решимостью и его возможности подрываются тем фактом, что “диапазон потенциальных применений передовых технологий неизбежно выходит за рамки точных намерений их разработчиков и производителей” (там же.: 6), что позволяет проводить различие между "предпочтительным" или традиционным использованием, предопределенным производителем , и ‘креативным’ или более оригинальным использованием, изобретенным самими пользователями. Взаимодействие пользователей и технологий стало ключевым вопросом в изучении социотехнических изменений (например, Биджкер, 1995; Оудсхорн и Пинч, 2003).66Интернет, как и технологии в целом, рассматривался как "дивный новый мир" в двойном смысле шекспировского оптимизма и пессимизма Хаксли (Cummings et al., 2002). С одной стороны, он рассматривался как освобождающая технология, позволяющая людям преодолевать ограничения социальной структуры, культурную разобщенность и природу человека в целом. С другой стороны, некоторые считают его угрозой человечеству, средством наблюдения, принуждения и отчуждения. Некоторые противопоставляли Интернет как "новый дом разума" старому уставшему миру (Барлоу, 1996), в то время как другие утверждали, что это продолжение ‘мира, в котором мы живем" (Робинс, 1996/2000). оппозиция была типичной на ранней стадии распространения Интернета (конец 1980-х и начало 1990-х). Однако к концу 20-хчестолетие, когда все больше людей выходили в Интернет и Интернет, по крайней мере, Интернет в развитых странах, стал “более повсеместным и более невидимым” (Гир, 2002: 201), интенсивность дебатов сгладилась, и фокус внимания исследователей сместился с “обустройства на электронной границе” (Рейнгольд, 1993) на изучение "Интернета в повседневной жизни" (Уэллман и Хейторнтуэйт, 2002).67Метафора революции применительно к новой технологии вышла из моды; как утопическое, так и растопическое прочтение Интернета уступило место интерпретации в терминах повседневной жизни. Таким образом, Каммингс (Cummings et al., 2002: XII) утверждает, что, хотя “интернет оказал драматическое влияние на дискуссии о свободе слова, бизнесе и демократии” и некоторые из этих изменений противоречивы, “мало кто из нас действительно верит, что Интернет преобразует общество так всесторонне, как это утверждается на периферии”. Ему вторит Питер Уоттс (Cummings et al., 2002), который высмеивает идею киберпространства и тенденцию интерпретировать Интернет в научно-фантастической системе отсчета, обнаруженную в исследованиях киберкультуры (Белл и Кеннеди, 2000). Он утверждает, что потребительский дискурс, представляющий индивидуальность как функцию покупки, более уместен для понимания людей как офлайн, так и онлайн. Он ссылается на эмпирическое исследование, которое “указывает на то, что люди склонны использовать Интернет способами, которые соответствуют их уже сложившемуся образу жизни, вместо того, чтобы приспосабливаться к среде” (Cummings et al., 2002: XV) и утверждает, что “в мире, где все больше и больше дискурс индивидуального потребителя формирует то, как люди знают самих себя, это понимание, скорее всего, будет лежать в основе того, как они взаимодействуют с технологиями и понимают их, когда они ищут и создают контент и когда они общаются друг с другом” (там же., 17). Каким бы спорным ни было это обобщение, оно иллюстрирует доминирующую в настоящее время тенденцию рассматривать Интернет с точки зрения расширения реальной жизни. Было бы преувеличением сказать, что интернет-креативность полностью ускользнула от внимания исследователей. Однако в основном она затрагивалась косвенно в связи с другими вопросами. Конвергенция технологий, науки и культуры, а также ее влияние на общество является темой продолжающихся дебатов, отраженных в таких концепциях, как технонаука (Ароновиц, 1995; Айде и Селинджер, 2003), технокультура (Робинс и Вебстер, 1999), киберкультура (Дери, 1996: Белл и др., 2004) и “информационные искусства” (Уилсон, 2002). Анализ структурных свойств и эстетики новых медиа (Манович, 2001) позволяет понять, как новые медиа используются для производства и распространения контента и как новые формы и процедуры становятся моделью для концептуализации других областей культуры. Хотя Манович не фокусирует свое внимание конкретно на Интернете, его наблюдения применимы к Интернету как части новых медиа. Проводилось исследование художественных практик в Интернете под общим названием интернет-искусство (Грин, 2004). Использование Интернета для продвижения технологических и социальных изменений обсуждалось в контексте хакерства (Леви, 1984/2001; Вайдхьянатан, 2004) и киберактивности (Мейкл, 2002; Джордан и Тейлор, 2004). Однако эти и другие виды творческого использования Интернета обычно обсуждались отдельно, и общая концепция интернет-творчества не была разработана.68Таким образом, мощная и влиятельная теория сетевого общества Кастелла (1996; 1997; 1998) обошлась без концепции креативности. Пекка Химанен (2001), младший коллега Кастельса, компенсировал это упущение. Его работа под названием "Хакерская этика и духи информационного века" представляет собой современную версию книги Макса Вебера "Протестантская этика и дух капитализма" (1904-1905/1992). Химанен утверждает, что идеалом информационной эпохи является творчество, а не работа. Семь фундаментальных ценностей протестантской этики, описанных Вебером, - это деньги, работа, оптимальность, гибкость, стабильность, определенность и ответственность за результат. Им автор симметрично противопоставляет семь ценностей хакерской этики (концепция, впервые представленная Леви [1984/2001]): страсть, то есть внутренний интерес, который приносит энергию. и радость от активности; свобода в образе жизни и ритме творческой работы; трудовая этика, сочетающая страсть со свободой; денежная этика, которая не рассматривает деньги как ценность сами по себе, а использует их для мотивации деятельности с целями социальной ценности и открытости; сетевое отношение к сетям, которое определяется ценностями активности и заботы, что означает заботу о других как самоцель и, наконец, креативность, то есть "творческое использование своих возможностей". собственные способности, удивительное постоянное превосходство над самим собой и предоставление миру действительно ценного нового вклада’ (Химанен, 2001: 141).Концептуализация хакерской этики Химаненом представляет креативность как один из центральных элементов информационной эпохи, который отличает ее от других теоретических подходов к Интернету, которые обычно игнорировали концепцию креативности. В своем послесловии к работе Химанена Кастеллс признал: “В моем собственном анализе, а также в вкладе других ученых, это важное измерение информатизации было затронуто , но по-настоящему не изучено” (там же.: 178). В своем обновлении своей собственной теории, Кастельс (там же.: 177-178) представляет культурное творчество как важнейший элемент сетевого общества:Информатизм был частично изобретен и решительно сформирован новой культурой, которая сыграла важную роль в развитии компьютерных сетей, в распределении вычислительных мощностей и в увеличении инновационного потенциала за счет сотрудничества и обмена информацией. Теоретическое понимание этой культуры и ее роли как источника инноваций и креативности в информатизации является краеугольным камнем в нашем понимании генезиса сетевого общества.69Идея Химанена о хакерской этике и расширение Кастельсом его теории сетевого общества могут помочь сформулировать исследовательские вопросы и обеспечить теоретическую основу для изучения интернет-креативности. Однако оба следует подходить к ним сугубо индивидуально, поскольку они склонны обобщать свои выводы и, в частности, недооценивать роль культурных различий. Интерпретационный подход, описанный в разделе 3.2 главы 3, основанный на фактических данных и использующий преимущественно индуктивные методы для генерации концепций и теорий, может помочь оценить обоснованность и достоверность этих теорий. Прежде чем приступить к выполнению этой задачи, следует обсудить исследовательскую литературу о масштабах и аспектах интернет-творчества.

2.5 Истории Интернета

2.5.1 Интернет как коллективное творение

Интернет возник в результате совместных творческих усилий многих частных лиц и организаций. В 1957 году США создают Агентство передовых исследовательских проектов в ответ на запуск Спутника, первого искусственного спутника Земли, созданного СССР. В 1969 году, когда при спонсорской поддержке Министерства обороны США (DoD) была создана сеть агентств перспективных исследовательских проектов (ARPANET). Его целью была разработка компьютеризированной распределенной системы передачи информации, которая была бы способна противостоять разрушению узлов в военное время. В 1983 году был реализован сетевой протокол TCP / IP, который обеспечил взаимосвязь между различными компьютерными сетями и, таким образом, заложил основу для Интернета в том виде, в каком мы его знаем сегодня. В 1986 году Национальный научный фонд (NSF) начал строительство магистральной университетской сети (NSFNet). Помимо военных, Интернет стал доступен в академических и исследовательских учреждениях. В 1991 году Тим Бернерс-Ли выдвинул идею Всемирной паутины на основе языка разметки гипертекста (HTML). Однако WWW стал общедоступным только в 1993 году, когда был выпущен Mosaic, первый веб-браузер. Это привело к взрывному развитию Интернета (ежегодный темп роста трафика услуг составил 341 634 процента ). К 1996 году слово ‘Интернет’ стало обычным явлением общедоступная валюта, но ассоциировалась она в основном со Всемирной Паутиной.

Однако Интернет включает в себя множество других сервисов, таких как электронная почта, Usenet группы новостей, файлообмен, мгновенные сообщения, IRC, MUD, веб-трансляции и блоги. Расписание мероприятий, связанных с Интернетом, показывает, насколько динамично развивался Интернет. Первая программа электронной почты для отправки сообщений по распределенной сети была изобретена Рэем Томлинсоном в 1971 году (в следующем году он ввел знак @, означающий ‘at’, на электронном адресе). USENET, система новостных групп, была основана в 1979 году. В том же году в Эссекском университете была создана first MUD (Многопользовательский домен, или Измерение, или Подземелье), ролевая игра, использующая для создания виртуальных текстовых миров, в которых взаимодействуют участники. В 1983 году Томом Дженнингсом была разработана FidoNet, система автономного обмена электронными сообщениями. В том же году в Висконсинском университете был разработан сервер имен, который больше не требует от пользователей знать точный путь к другим системам. Система доменных имен (DNS) была введена в следующем году. В 1985 году появился первый зарегистрированный домен (это было symbolic.com). В том же году стартовал проект WELL (Whole Earth "Lectronic Link"); эта система электронных досок объявлений (BBS) была позже использована Райнгольдом в качестве образцовой модели виртуального сообщества (1993). В 1988 году Яркко Ойкаринен разработал Internet Relay Chat (IRC). В 1990 году ARPANET прекратила свое существование. В том же году появился первый коммерческий провайдер удаленного доступа в Интернет (world.std.com). В том же году Митч Кейпор основал Фонд Electronic Frontier Foundation (EFF) для защиты прав "пользователей сети". В 1991 году в Университете Миннесоты была выпущена система Gopher с некоторыми функциями гипертекста. В 1992 году было составлено Общество интернета (ISOC). В том же году Университет Невады выпустил инструмент поиска в gopherspace Veronica. Кроме того, термин "серфинг в Интернете" был придуман Джин Армор Полли. В 1993 году NSF создала InterNIC для предоставления регистрации доменов и других услуг. В 1995 году была представлена технология потокового аудио Real Audio. Первые поисковые системы (AltaVista) и каталоги (появилась Yahoo). Netscape и некоторые другие компании, связанные с Сетью, стали публичными, и начался интернет-бум, который закончился крахом в 2000 году. Однако к тому времени Интернет стал почти повсеместным явлением в развитых странах, оказывая глубокое влияние на работу, досуг, знания и мировоззрение.

Если технологическая структура Интернета была разработана специалистами в области компьютерных наук и информатики, то разработка интернет-контента и социальных приложений предполагала непосредственное участие пользователей, и это яркий пример того, “насколько важны пользователи” (Оудсхорн и Пинч, 2003). Интернет, вероятно, является наиболее представительной средой, которая позволяет пользователям создавать контент и вносить свой вклад в развитие самой среды. "Интерактивное творчество" (Berners-Lee, 1997) и "высокотехнологичная экономика подарков" (Barbrook, 1998) были существенными чертами Интернета с самого его зарождения. Согласно недавнему отчету Pew Internet (Ленхарт, Фэллоуз и Хорриган, 2004), 44% пользователей Интернета в США создавали онлайн-контент путем создания или размещения на веб-сайтах, создания блогов и обмена файлами. Кевин Келли (2002) отмечает, что всего за шесть лет после того, как веб-браузер Netscape “запустил сеть в сознании общественности”, “мы коллективно создали более 3 миллиардов общедоступных веб-страниц. Мы создали двадцать миллионов веб-сайтов. Каждый год мы отправляем около 3,5 триллионов электронных сообщений”. (Добавьте к этому более 1 терабайта в день, генерируемого Usenet.) Этот невероятный рост, утверждает он, "является не столько созданием, продиктованным экономикой, сколько чудом и подарком’. По его оценкам, около семидесяти процентов веб-страниц были созданы энтузиастами и некоммерческими организациями, и он предсказывает, что "поскольку Интернет продолжает увеличиваться в объеме и разнообразии без перерывов, лишь относительно небольшой процент от его общей массы будет приносить доход. Остальное будет создаваться и поддерживаться из страсти, энтузиазма, чувства гражданского долга или просто в надежде, что впоследствии это может принести какое-то экономическое применение.’

Согласно видению Тима Бернерса-Ли (1997), Веб его должно было быть не только легко "просматривать", но и легко выражать себя. В мире людей и информации люди и информация должны находиться в некоем равновесии. Человек может быстро усвоить все, что находится в Сети, и любые знания, которые, по вашему мнению, отсутствуют в Сети, могут быть быстро добавлены. Сеть должна быть средством общения между людьми: общения посредством обмена знаниями.С самого начала инструменты, позволяющие пользователям создавать контент и делиться им, занимали центральное место в развитии Интернета. Таким образом, Netscape Navigator, один из первых браузеров WWW, включил HTML-редактор в свой программный пакет, предполагающий, в полном соответствии с видением Бернерса-Ли, что пользователи будут не только просматривать веб-страницы, но и создавать и публиковать свой собственный контент. Нельзя сказать, что это видение было реализовано в полной мере в развитии Интернета. Этому есть несколько причин. Во-первых, потому, что "большое количество новых медиа разработано с точки зрения восприятия людей и обращения с ними в первую очередь как с потребителями’ (Фишер, 2002). Во-вторых, потому, что большое количество пользователей вряд ли интересуется чем-либо, кроме потребления и пассивных развлечений. Тем не менее, Интернет предоставляет множество возможностей для различных видов творчества для тех, кто хочет творить. Для того, чтобы определить его творческий потенциал, необходимо более подробно обсудить историю Интернета.

2.5.2 История развития технологий

Было проведено много исследований по истории Интернета как технологической инновации (Abbate, 1999; Moschovitis, 1999; Волински, 1999; Громов, 2002; Лохран, 2003; Шерман, 2003). Разные авторы выбрали разные точки отсчета для своей хронологии. Таким образом, работа Мошовитиса хронология телекоммуникаций (1999) начинается в 1843 году со счетной машины Чарльза Бэббиджа и продолжается в 19 веке с записей о азбуке Морзе и телеграфе, звонке и телефоне, а также с инноваций Германа Холлерита и его электрической системы табулирования. Записи прослеживают начало 20 века от изобретения электронного двоичного компьютера (1939) до Arpanet (1969). Он уделяет наибольшее внимание периоду с 1970 года и переносит свою историю на 1998 год, когда America Online купила Netscape. В главе о тенденциях будущего рассматриваются такие темы, как пробная версия Microsoft, реклама в Интернете и Интернет. Abbate (1999) концентрируется на более скромном промежутке времени – от ранних сетевых прорывов, сформулированных в аналитических центрах времен холодной войны и реализованных при создании ARPANET Министерством обороны, до появления Интернета и его первоначального роста. Многочисленные временные рамки Интернета, которые можно найти в Интернете, относятся к той же категории. Существует также несколько тематических интернет-историй, охватывающих такие страны, как Австралия (Clarke 2001, 2004), Великобритания (Kirstein, s.a.), Финляндия (Karttaavi, 2004) и Россия (Gorny, 2000c).

Многие авторы, пишущие об Интернете, рассматривают его в контексте истории технологий и / или находят аналогии в истории идей. Интернет часто сравнивали с более ранними коммуникационными технологиями, такими как телеграф и телефон (Winston, 1998; Bray, 2002), и были обнаружены интересные параллели: переоценка благотворного воздействия новой технологии на общество на ранней стадии его развития; общий вектор постепенного внедрения технологии разными категориями пользователей (от ученых к военным, от предпринимателей к широкой публике); постепенное упрощение интерфейса и соответствующий переход от "использования экспертами" к "использованию манекеном"; непреднамеренное использование технологии (для например, для розыгрышей или флирта) и возникающие на этой основе технологические культуры. Миса (2004) начинает свою историю Интернета с эпохи Возрождения. Бриггс и Берк (2002) идут еще дальше в глубь времен и начинают свой рассказ с изобретения книгопечатания. Таким образом, Интернет расположен в рамках долгой истории средств коммуникации, и это оказывается скорее последовательным этапом эволюции медиа, чем революционным разрывом с предшествующей традицией.

2.5.3 Интеллектуальные и культурные истории

Другое направление исследований заключается в выявлении скрытой идеологической структуры Интернета и сравнении ее элементов с другими историческими конфигурациями идей. Этот подход рассматривает Интернет в рамках истории идей или интеллектуальной истории. Ранние работы по киберкультуре (Бенедикт, 1991/2000; Эскобар, 1994/2000) подчеркивали метафизические, мифические, мистические и магические корни киберкультуры. Марк Дери (1996) задокументировал многочисленные примеры того, что Эрик Дэвис (1998) назвал техногнозисом, т. е.е. сочетание архаичных мировоззрений с новыми информационными технологиями. Маргарет Вертхайм (1999) в своем исследовании концепций пространства от Данте до Интернета показала, что идеология киберкультуры ближе к средневековому взгляду с его определением мира как духовного пространства, чем к акценту современной физики на физической или абстрактной природе пространства. Дуализм между материальным и нематериальным, вызывающий воспоминания Гностические учения и идея киберпространства как общего пространства душ, где люди вновь обретают свободу от мертвого груза своих тел и где Разум господствует над материей (например, Барлоу, 1996) стимулировали духовные устремления, но, как заключает Вертхайм, это привело к тому, что киберпространство в конечном итоге не смогло удовлетворить духовные потребности.75Мифологический подход к Интернету представлен также Марком Стефиком (Stefik and Serf, 1997), который применяет юнгианский психоанализ к изучению Интернета и раскрывает метафоры и мифы, лежащие в основе его интерпретации. Он находит четыре устойчивые метафоры – цифровая библиотека, электронная почта, электронная торговая площадка и цифровой мир. Он анализирует архетипы, связанные с четырьмя соответствующими мифами (поскольку метафора - это не что иное, как сжатый миф): хранитель знаний (электронная библиотека), коммуникатор (электронная почта), трейдер (электронная торговая площадка) и искатель приключений (цифровой мир). Таким образом, Интернет рассматривается как совокупность проекций коллективного бессознательного. Другие авторы придерживаются иного подхода к интернет-метафорам. Так, Роман Лейбов (1997) анализирует метафору движения и места, используемую для описания Интернета в русском языке, в то время как Аннет Маркхэм (2003) рассматривает описания Интернета как способа существования, места и инструмента.

Отредактированный том “Прообразы киберкультуры: интеллектуальная история” (Тофтс, Джонсон и Кавалларо, 2002) стремится “найти предков, исследовать семейные связи и заявить права" киберкультуры, восстанавливая ее предшественников в истории идей, указывая, что "одной технологии недостаточно, чтобы понять эволюцию киберкультуры”. Диапазон найденных аналогий впечатляет. Эрик Дэвис демонстрирует "глубокое, хотя часто и неосознанное картезианство", лежащее в основе киберкультуры с ее разделением тела и разума. Кэтрин Уолдби исследует, как технонаука с честолетие размыло границы между естественным и искусственным (одна из центральных тем киберкультуры) на примере "Франкенштейна" Мэри Шелли. Элизабет Уилсон обсуждает предпосылки концепции Алана Тьюринга "электронного мозга", на основе которой возник его знаменитый тест, и соотношение интеллектуального и эмоционального в его теоретизировании о компьютерах. Эвелин Фокс Келлер обсуждает кибернетику Винера, которая применила "принципы Жизни для работы в мире неживого’. Сэмюэл Дж. Умланд и Карл Вессел анализируют взаимосвязь между разумом и сложностью в книге Филипа К. Эссе Дика “Человек, Андроид и машина”. Зои Софолиус комментирует манифест Харауэй (1985/1991), прославляющий фигуру киборга как зарождающуюся форму опыта и субъективности, преодолевающую оппозицию между мужчиной и женщиной, естественным и технологическим. Дональд Ф. Теолл прослеживает идею киберкультуры до "хаосмологии" Джеймса Джойса, концепции "ноосферы" Тейяра де Шардена и Идеи Маршалла Маклюэна об экстернализации чувств и глобальной деревне, а также иронический образ ‘Тотальной библиотеки’ Борхеса. По мнению автора, общим элементом этих концепций, а также идеи Интернета является слияние реальности и мечты. Поиск литературных прецедентов киберкультуры - еще одна забота автора тома. Таким образом, Брюс Мазлик рассматривает романы Сэмюэля Батлерса “Эревон” (1872) и "Путь всякой плоти" (1903) и обсуждает их центральную тему "преемственности между человеком, животными и машинами и неразрывных связей между этими категориями в киберкультуре" (Mazlik, 2002: 238).

Статья Маккайра Джона Поттса (2002: 240) обращает внимание на футуристический манифест Маринетти и прослеживает “утопический импульс, охвативший футуристов в начале 20-хчестолетие и следует этому импульсу вплоть до его нынешнего проявления в зоне, известной как киберкультура”. Маргарет Вертхайм (2002) описывает эволюцию киберкультуры в терминах перехода от утопии Мора к утопии Бэкона. Рассел Блэкфорд (2002) анализирует Профили будущего и другие работы Артура Кларка в свете киберкультуры. Ричард Слотер (2002: 264) “контекстуализирует киберкультуру в более широком потоке человеческих реакций на трансформированное будущее”. Сюда входят произведения писателей-фантастов, таких как Джон Бруннер, Уильям Гибсон и Нил Стивенсон; такие фильмы, как "Бегущий по лезвию", "Терниматор" и "Матрица"; нехудожественные произведения Герберта Уэллса, Льюиса Мамфорда, Герберта Маркузе и Теодора Росзака; и институциональные исследования ориентированных на будущее НПО, таких как Всемирное общество будущего и Всемирная федерация будущего. Однако основное внимание уделяется критическому анализу книги Элвина Тоффлера "Шок будущего" (1970). Его критикуют за “привычку отдавать предпочтение аспектам внешнего эмпирического мира (фактам, тенденциям, изменениям процессы) и игнорирование внутренних интерпретирующих (мировоззрения, парадигмы, социальные интересы)” (Slaughter, 2002: 270). Автор приходит к выводу, что “Тоффлер, как и многие футуристы, упустил из виду, что область будущего в первую очередь символическая” (там же, курсив в оригинале) и предлагает в качестве альтернативы технократическому подходу к будущему, примером которого является Тоффлер, работу трансперсонального синтезатора Кена Уилбера. Кажется неуместным подробно обсуждать каждую статью в этом сборнике. Однако то, что уже было сказано, это достаточно утверждать, что разнообразие идеологических мотивов и аналогий, раскрываемых книгой, можно свести к нескольким строкам: разделение между телом и разумом; слияние естественного и искусственного, человеческого и механического; расширение чувств и интеллекта с помощью технологий; религиозный и социальный утопизм; и, наконец, решающая роль снов, страхов и надежд в предсказании будущего, ретроспективе прошлого и интерпретации настоящего.

Есть много других примеров подхода к интеллектуальной истории Интернета. Таким образом, Манович (1999) утверждает, что компьютерная культура развилась из авангардных практик, разработанных русскими конструктивистами и художниками Баухауза в Германии в 1920-х годах, художественные принципы которых были преобразованы в условности современного человеко-компьютерного интерфейса и программного обеспечения. Он также указывает на то, что производство и распространение информации в Интернете типологически ближе к восемнадцатому веку литературные салоны и небольшие интеллектуальные сообщества, похожие на те, что были в индустриальную эпоху. Чарли Гир (2002) предполагает, что цифровая культура была сформирована разнородными социальными и культурными силами и унаследовала многие идеи из прошлого. Среди идеологических компонентов цифровой культуры он называет “технонаучные дискурсы об информации и системах, авангардную художественную практику, контркультурный утопизм, критическую теорию и философию и субкультурные образования, такие как панк” (там же.: 14). В заключение он подчеркивает важность признания этих элементов, чтобы “иметь возможность сопротивляться и подвергать сомнению отношения власти и принуждения” (там же.: 201), воплощенные в современных цифровых технологиях, которые становятся все более повсеместными и, следовательно, невидимыми. Более того, как он указывает, некоторые элементы, скрытые в цифровой культуре, могут служить моделями для таких вопросов. Рассмотрев историю Интернета, давайте теперь продолжим агентам интернет-творчества.

2.6 Субъекты интернет-творчества

2.6.1 Типологии

Перефразируя название книги Саймонтона (1994), вопрос можно сформулировать следующим образом: “Кто творит историю Интернета и почему?” Агенты интернет-творчества - это пользователи, которые вносят ценные инновации в Интернет как технокультурную систему. Кастельс (2001) проводит различие между двумя типами пользователей Интернета: производителями / пользователями и потребителями /юзеры. Он определяет продюсеров / пользователей как "тех, чья практика работы в Интернете напрямую связана с в технологическую систему" и потребителей / пользователей как "тех получателей приложений и систем, которые не взаимодействуют напрямую с развитием Интернета, хотя их использование, безусловно, оказывает совокупное влияние на эволюцию системы’ (Castells 2001: 36). Он перечисляет четырех основных действующих лиц интернет-культуры, которые вносят свой вклад в развитие Интернета:(1) Техноэлита, представители академических кругов и исследовательских институтов, которые разработали техническую инфраструктуру и протоколы Интернета. Их высшая ценность - технологические открытия; они формируют сообщества, координируемые авторитетными фигурами; и они следуют “основному правилу научных исследований, согласно которому все результаты должны быть открытыми” (Castells, 2001: 40).(2) Новый хакерский словарь (1996:231) определяет хакеров как “опытных программистов и сетевых мастеров”, технологических новаторов, разрабатывающих аппаратное и программное обеспечение. Они разделяют набор ценностей, известный как хакерская этика (Леви, 1984; Химанен, 2001), и движимы “внутренней радостью созидания” (Кастельс, 2001: 47). В отличие от техноэлит, “их интеллектуальное существование не зависит от институтов, но они зависят от своего самоопределившегося сообщества, построенного вокруг компьютерной сети” (Кастельс, 2001: 47).;79 (3) Виртуальные коммьюнитаристы, “пользователи, которые привнесли в Сеть свои социальные инновации с помощью ограниченных технических знаний” (Castells, 2001: 52), создавая онлайн-сообщества (Rheingold, 1993/2000) вокруг общих интересов.(4) Интернет-предприниматели, “герои сетевой экономики”, “совокупность лиц и организаций, состоящих из изобретателей, технологов и венчурных капиталистов” (Кастельс, 2001: 58).Из этой классификации следует, что творческий вклад в развитие домена Интернета происходит на нескольких уровнях: научном, технологическом, социальном, культурном, организационном, предпринимательском и т.д.; что интернет-творчество распространяется по поддоменам Интернета и что оно принимает различные формы. Это также может проявляться в разной степени, и ценность творческого вклада может отличаться. Последний факт был концептуализирован, например, в книге Фишера (2002) “Спектр потребителя / дизайнера”, упомянутой в разделе 1.6 главы 1.Типология Кастелла может служить рабочей гипотезой для исследования вопроса об агентах интернет-творчества. Она будет проверена в тематических исследованиях главах. В следующих двух разделах обсуждается соответствующая исследовательская литература и обосновывается исследовательский вопрос о соотношении индивидуальной и коллективной форм интернет-креативности.

2.6.2 Герои интернета

Как было показано выше, степень вклада пользователей в область Интернета может существенно различаться. Креативность в Интернете, как и в любой другой культурной сфере, распределена неравномерно. Те, чей творческий вклад признан большинством пользователей, получают статус выдающихся80 создатели, лидеры и культурные герои. Изучение жизни таких людей и творческих достижений составляет особое направление в исследованиях интернет-креативности.Биографический подход фокусируется не столько на истории идей, сколько на личном творчестве людей, которые выражали, продвигали и реализовывали эти идеи. Обширный массив литературы посвящен тем, кто внес заметный вклад в развитие Интернета на различных уровнях - от технологических изобретений до культурной интерпретации. Для обозначения значимости и выдающегося положения этих личностей использовались пионеры интернета, эксперты, волшебники, герои, диджерати, интернет-элита, интернет-визионеры, интернет-гении и другие термины.Термин "интернет-элита" (столь популярный в течение некоторого времени в Рунете) был использован еще в 1997 году в отчете о кадрах в области передовых технологий, в котором исследовался рынок ИТ-работ (Brief, 1997). ИТ-отдел провел опрос 1700 независимых консультантов по информационным технологиям и менеджеров по найму, чтобы получить представление о новой формирующейся рабочей силе профессионалов "свободного агента" и проанализировал соответствующие технологические тенденции и демографию независимых ИТ- консультантов. В нем был сделан вывод, что постиндустриальный рынок, на который повлиял взрыв электронной коммерции и растущая глобальная сетевая инфраструктура, “привлекал лучших и ярчайших специалистов в области технологий на рынке, включая многих из наиболее высококвалифицированных специалистов в области Интернета и интранет ”. Этих профессионалов называли элитой Интернета.81Этот термин также использовала Лора Френч (2001), которая рассказала истории пионеров и новаторов Интернета, таких как Эндрю Гроув, Лоуренс Эллисон, Энн Уинблад, Эстер Дайсон, Стив Джобс, Уильям Х. Гейтс, Стив Кейс, Джеффри П. Безос, Джерри Янг и Линус Торвальдс. Аналогичным образом, Гарри Хендерсон (2002) “предлагает студентам представление о жизни и личностях важных фигур, разделяющих общее призвание” в разработке компьютеров, Интернета и Всемирной паутины, инструментов навигации. и электронной коммерции с упором на разработчиков и предпринимателей в этой области. Многие названия говорят сами за себя: Стив Джобс: компьютерный гений Apple (Брэкетт, 2003); Джефф Безос: бизнес-гений российского Интернета. Amazon.com (Гарти, 2003); Билл Гейтс: программный гений Microsoft (Питерс, 2003a); Эстер Дайсон: интернет-визионер. (Моралес, 2003b); Ларри Эллисон: гений баз данных Oracle (Питерс, 2003b); Стив Кейс: Интернет-гений Америки Онлайн (Питерс, 2003c). Лесли Хираока (2004) показывает, “как технические достижения, финансовый инжиниринг и предпринимательский гений создают информационную магистраль”, анализируя тематические исследования, относящиеся к технической и финансовой областям интернет-революции. Не всегда интернет- гениальность измерялась финансовым успехом; идеологическое влияние также имеет значение. Биографии Линуса Торвальдса (Brashares, 2001; Торвальдс и Даймонд, 2001) и Ричарда Столлмана (Williams, 2002) могут служить здесь примерами.Термин digerati, похоже, имеет несколько более интеллектуальный характер.коннотации киберэлиты. Как Википедия2объясняет,Диджерати - элита компьютерной индустрии и онлайн- сообществ. Как и “glitterati”, это слово является синонимом, производным в данном случае от “цифровой” и “литературный”. Известные ученые-компьютерщики, авторы технических журналов и известные блогеры входят в число digerati.В нем перечислены следующие значения слова digerati: лидеры общественного мнения, которые своими трудами продвигали видение цифровых технологий и Интернета как трансформирующего элемента в обществе; люди, которых считают знаменитостями компьютерной субкультуры Силиконовой долины, особенно в годы бума доткомов; все, кого считают влиятельным в цифровом сообществе.822http://en.wikipedia.org/wiki/Digerati технологическое сообщество. (“Они не на передовой, они и есть фронтир”, как сказано где-то еще).В названиях двух книг, где можно найти digerati, этот термин используется как синоним киберэлиты в одном случае (Брокман, 1996) и героев высоких технологий во втором (Лэнгдон и Мэннерс, 2001). Еще один синоним - главные действующие лица цифровой революции (Соттокорона и Романьоло, 2003). Кажется примечательным, что digerati часто классифицируют по роли, которую они играют в коммуникационной революции. Таким образом, список Брокмана (1996) включает сорок фигур, у каждой из которых есть псевдоним, обозначающий их архетипическую функцию (ср. Стефик и Серф, 1997): например, Койот (Джон Перри Барлоу); Разведчик (Стюарт Брэнд); Распознаватель образов (Эстер Дайсон); Разработчик программного обеспечения (Билл Гейтс); Писец (Джон Маркофф); Радикал (Боб Стейн) и Скептик (Клифф Столл).Особый случай интернет-гениев - хакеры. Хакеры считаются одной из основных движущих сил развития Интернета как технологии и культуры.Термин “хакер” неоднозначен: он может относиться как к "героям компьютерной революции" (Леви, 1984/2001), так и к "экстраординарному преступному миру" (Мунго и Клаф, 1992), "преступникам на компьютерных рубежах" (Хафнер и Маркофф, 1991), "мастерам обмана" (Слаталла и Киттнер, 1995) и "цифровым преступникам" (Торн, 1996); его можно использовать для описания хакерской этики, которая воплощает дух информационного мира. Возраст (Химанен, 2001), а также "Преступление в цифровом мире" (Тейлор, 1999).83Существует множество биографий хакеров и рассказов об их (не)известных деяниях. В этом контексте выделяется фигура Кевина Митникса, самого разыскиваемого компьютерного преступника, мученика американского правосудия и образца для многих хакеров. Его история рассказывалась много раз с разных точек зрения (Хафнер и Маркофф, 1991; Шимомура и Маркофф, 1996; Литтман, 1996). Отсидев свой срок, Митник (2002, 2005) сам написал книги, объясняющие "искусство обмана" и "искусство вторжения", на этот раз с точки зрения консультанта по безопасности.Хакеров часто рассматривали как воплощение технологического творчества и творчества в Интернете. Таким образом, "Манифест Маккензи Уорка" (2004) применяет идеи Маркса к эпохе оцифровки и интеллектуальной собственности и определяет хакеров как класс производителей информации, которых эксплуатирует "векторный класс" владельцев / экспроприаторов информации. Хакеры явно приравниваются к творцам в любом домене (Wark, 2004: 004):Хакеры создают возможность появления в мире чего-то нового. Не всегда великих вещей или даже хороших вещей, но новых вещей. В искусстве, в науке, в философии и культуре, в любом производстве знаний, где можно собирать данные, где можно извлекать из них информацию , и где в этой информации создаются новые возможности для мира, есть хакеры, взламывающие новое из старого.Понимание хакеров Уордсом напоминает концепцию креативного класса Флориды (2002: XXVII): “Если вы ученый или инженер, архитектор или дизайнер, писатель, художник или музыкант, или если вы используете свой творческий потенциал как ключевой фактор в своей работе в бизнесе, образовании, здравоохранении, юриспруденции или какой-то другой профессии, вы являетесь его членом”.84Интернет-герои и визионеры, диджерати и хакеры, очевидно, являются прямыми наследниками концепции гениальности, которая сохраняла свои позиции в европейской культуре от эпохи Возрождения и романтизма до наших дней, даже если некоторые исследователи считали ее “препятствием для научных исследований креативности” (Штернберг и Любарт, 1999: 5). Понятие гениальности тесно связано с идеей отчуждения, которая предполагает, что “самость отделена от ”я" и что самость отделена от мира" (Currie, 1974: 9), и возможностью преодолеть это в творческом акте силой исключительной личности, обладающей некоторыми экстраординарными качествами. Работа гения приносит освобождение другим людям, и это причина, по которой творческие гении становятся лидерами и героями. Однако интернет-творчество - это не только индивидуальные усилия. Оно предполагает сотрудничество, которое является предметом следующего раздела.

2.6.3 Коллективное творчество

Одна из трудностей в оценке интернет-творчества определяется тем фактом, что оно часто бывает не индивидуальным, а коллективным. Диалектическое противопоставление этих двух типов креативности является предметом продолжающихся теоретических дебатов как в интернет-исследованиях, так и в других социальных дисциплинах. Концепция коллективного творчества часто считается спорной. С одной стороны, Интернет, как выразился Хайн (2000: 147), - это “текст, который одновременно читают и пишут его пользователи”. С другой стороны, западная идеология творчества была традиционно ассоциируется с концепциями индивидуальной личности и подчеркивается роль гения-одиночки в творческом процессе. Неиндивидуальное, анонимное или групповое творчество обычно оставалось на периферии критического интереса, и к таким работам применялись разные критерии оценки. Как отмечают Негус и Пикеринг (2004: 142), говоря о ситуации в искусстве, “В конечном итоге продукты индивидуального художественного творчества в экономически привилегированные страны выставлены в художественных галереях, в то время как произведения искусства так называемых примитивных или слаборазвитых обществ в значительной степени переданы в этнографические или антропологические музеи”. Разное отношение к этим двум видам искусства вызвано тем фактом, что одно является индивидуальным, а другое - коллективным. Тот же принцип применим и к интернет-творчеству. Большая часть интернет-творчества носит совместный характер, что приводит к его рассмотрению85 скорее как факт виртуальной этнографии (Хайн, 2000), чем как подлинное творчество работает.Групповое творчество привлекло внимание исследователей относительно недавно, несмотря на растущий объем исследований роли творческого сотрудничества в музыке (Gillis, 1966), театре (Sawyer, 2003), киноиндустрии (Travis, 2002), психотерапии (Lewin, 1997), групповом общении (Frey, 2002), в процессе инноваций (Paulus and Nijstad, 2003), а также общей дискуссии о творческом сотрудничестве (Schrage, 1995; Беннис и Бидерман, 1997; Харгроув, 1998; Джон-Штайнер, 2000); Гандри и ЛаМантия, 2001; Хониг и Ростен, 2003), групповые формы творчества по-прежнему часто рассматриваются как низшие по сравнению с индивидуальным творчеством.Однако многие успешные проекты в Интернете, от программного обеспечения с открытым исходным кодом до популярных веб-сайтов, являются продуктами совместных творческих усилий. Интернет стирает границу между пользователями и продюсерами. Как отметил Ласло Фекете (2001), "киберпространство требует виртуального присутствия пользователей, которые в то же время являются его создателями’. Он подчеркивает роль творческого вклада пользователей Интернета, противопоставляющего экономику киберпространства традиционной капиталистической экономике:86Киберпространство никогда бы не возникло и не просуществовало до сих пор, если бы оно отделяло предпринимателя от потребителя или сервер от обслуживаемого (слуги?), как это делает господствующая экономическая парадигма. Интернет - это не платное телевидение, и виртуальное сообщество не является обществом платного пользования. В конце концов, киберпространство - это место, где производятся, обмениваются и определяются символические товары, знания и культура. Это проявление производства и обмена особые товары, к которым земная экономика, основанная на законе дефицита, неприменима, поскольку чем свободнее мы можем получить к ним доступ, тем быстрее они растут и тем большую прибыль они приносят для всех. Хотя роль коллективных форм творчества в Интернете несомненна, обычно творческие проекты в Интернете вдохновлялись, инициировались или направлялись харизматичными личностями, снискавшими лавры выдающихся создателей или лидеров. Диалектическое напряжение между личностью и коллективом является одной из ключевых тем в обсуждении интернет-творчества, и она будет обсуждаться на протяжении всего текущего проекта. В оставшейся части этой главы дается обзор исследовательской литературы о типичных формах творчества в Интернете.

2.7 Формы интернет-творчества

2.7.1 Гипертекст и гипермедиа

Когда Майкл Хейм (1987) писал свой Электрический язык, текстовый процессор был новинкой. И, как любое технологическое новшество, оно вдохновляло мечтать о радикальных изменениях условий жизни человека. Хайм разработал философию обработки текстов со ссылками на Платона, Аристотеля, Гераклита, Хайдеггера и других выдающихся умов прошлого. Его главная идея заключалась в том, что текстовые процессоры могут усиливать мысль:Кодирование букв в компьютерном коде ASCII (американский стандартный код для обмена информацией) не только позволило передавать естественный язык с электронной скоростью; кодирование естественного языка на компьютерах делает возможным новый подход к языку, поскольку им можно напрямую манипулировать новыми способами (Heim, 1987: 82).Хотя Хейм признал негативные последствия обработки текста, начиная с ухудшения навыков рукописного ввода и заканчивая снижением авторитетности печатного слова, его общий вывод был оптимистичным: электронный язык уменьшит потребность в трудоемкой ручной работе87 востребована при написании, редактировании и публикации статей, которые помогли бы развить творческие способности ума, тем самым увеличивая интеллектуальный и творческий потенциал человека .Тот же ход мыслей был характерен для ранних концептуализаций гипертекста. Историю гипертекста обычно отсчитывают от статьи Ванневара Буша (1945) “Как мы можем думать”, в которой он описал механическое устройство под названием Memex, используемое для автоматизации библиотечных ссылок различных видов, которые также следовали бы за ссылками с любой данной страницы на конкретную страницу, на которую ссылается ссылка, тем самым облегчая человеческое познание. Хотя проект так и не был реализован, идеи Буша вдохновили других изобретателей. В начале 1960-х Дуглас Энгельбарт из Стэнфордского исследовательского института начал работать над Онлайн-системой (NLS), первой в мире реализацией того, что впоследствии было названо гипертекстом. Целью всего проекта, Исследовательского центра Augmentation (ARC), было обеспечение средств "асинхронного сотрудничества между командами, распределенными географически". Работа Энгельбарта оказала непосредственное влияние на исследования в Xerox PARC, которые, в свою очередь, послужили источником вдохновения для Apple Computers. Под влиянием Ванневара Буша и Дугласа Энгельбарта Тед Нельсон ввел в обиход слово "гипертекст" в 1965 году. Вскоре появились первые работающие гипертекстовые системы, такие как HyperCard от Apple или проект Нельсона Xanadu, но они были омрачены успехом представленной в 1993 году World Wide Web Тима Бернерса-Ли, которая стала де-факто стандартной технологией гипертекста и гипермедиа.Букатман (1995) определил гипертекст следующим образом:88“Гипертекст” обозначает тексты, в которых используются нелинейные (или мультилинейные) структуры посредством их составления и отображения на компьютерных терминалах. Текст на экране отделяется от своего физического существования на жестком диске и становится податливым, "виртуальным" текстом. Блок текста может быть “связан” щелчком мыши или касанием ключ к другой единице или тексту: глоссарию или аннотации, или другой работе этого автора, или того периода, или той, на которую повлиял первый. Кроме того, эти дополнительные тексты или блоки могут включать иллюстрации, видео, звук, а также образцы музыки или фильмов.Еще до появления WWW Вудхед (1991: 71) называл гипертекст "новой информационной парадигмой", которая "необходима для управления ростом объема информации в целом’. Гипертекст, по его мнению, предоставил дополнительное измерение восприятия и концептуализации для работника сферы знаний, а также новые ‘средства распространения готовых продуктов’. Он считал, что гипертекст и гипермедиа обладают "потенциалом стать доминирующей парадигмой программного обеспечения 1990-х годов" (там же.: 93). Согласно Лэндоу (Делани и Лэндоу, 1991; Лэндоу, 1997), гипертекст приводит к реконфигурации текста, автора, повествования и литературного образования. Гипертекст и гипермедиа (Berk and Devlin, 1991; Lennon, 1997) были концептуализированы не только в рамках письма и чтения (Bolter, 1991), но и как социомедиа (Barrett, 1992) мощный инструмент социального конструирования знаний.Рассмотрев историю и теорию гипертекста, Мюллер доказал(2002) пришел к выводу, чтоРазработчики ранних гипертекстовых систем и графических пользовательских интерфейсов преследовали общую цель: развитие персональной динамичной среды для творческого мышления. От этого оригинального видения мало что осталось. Ретроспективный анализ выявляет многообещающие идеи, которые могут помочь согласовать среду рабочего стола с Интернетом, чтобы разработать последовательный и мощный способ взаимодействия с компьютером.89Технологии гипертекста и гипермедиа послужили основой для новых художественных жанров, таких как сетевая литература и киберлитература, которые используют возможности, предоставляемые гипертекстом и мультимедийными технологиями для художественных целей. Однако это лишь небольшая (и преимущественно текстовая) часть того, что стало известно как интернет-искусство.

2.7.2 Интернет-искусство

Цифровые и коммуникационные технологии трансформировали устоявшиеся художественные практики (Манович, 2001) и привели к появлению новых форм искусства. Хотя цифровые медиа охватили большинство старых медиа, таких как живопись, печать, радио, телевидение, театр и кино, и стали метасредой с возможностью легкого перекодирования между конкретными медиа, существует класс художественных явлений, которые более прямым образом связаны с Интернетом, поскольку они исследуют и используют его свойства для создания эстетических эффектов. Взаимосвязь Интернета и искусства была темой для множества авторов с момента раннего развития онлайн-мира (Джейкобсон, 1992; Ланхэм, 1993; Келли, 1996; Шолдер и Крэндалл, 2001).Существует три фундаментальных аспекта взаимоотношений между искусством и Интернетом. Во-первых, Интернет используется как средство презентации и распространения любых оцифрованных произведений искусства, независимо от их первоначальной области творчества, такой как литература, музыка или изобразительное искусство.Во-вторых, существует интернет-искусство, то есть искусство, которое использует специфические свойства интернет-технологий и коммуникационного пространства Интернета в эстетических целях. Существует множество видов, форм и функций интернет-искусства. Грин (2004: 8) перечисляет шесть основных видов искусства, связанных с Интернетом: веб-сайты, программное обеспечение, вещание, фотография, анимация, радио и электронная почта. Википедия3приводится несколько иной список: интернет-инсталляции или сетевые инсталляции, онлайн903http://en.wikipedia.org/wiki/Internet_art видео-, аудио- или радиопостановки, сетевые перформансы и инсталляции или перформансы в автономном режиме, а также спам-арт, клик-среды и код-поэзия. Шульгин (1998) предложил подробную типологию интернет-искусства, состоящую из девяти категорий. Поскольку его текст был написан на русском языке и поэтому не доступен для англоязычной аудитории, я рассмотрю его более подробно. Типология Шульгина - это обобщение, основанное на его собственном опыте сетевого художника, а также на его размышлениях о работах других сетевых художников. Он учитывает как материал, так и функции интернет-искусства и относится как к западным, так и к российским произведениям интернет-искусства. Он включает следующие категории:1) рассказывание историй (нелинейная гипертекстовая история любви Лялины Мой пареньВернулся с войны - это пример);2) травелог ("любимый жанр людей, которых больше знают как кураторов"); 3) интерактивные проекты с использованием HTML-форм и CGI-скриптов (примерывключает в себя "Техносферу" Джейн Пророк, а также "Романа Лейбова и Дмитрия Манина" Сад дивергентных хоккеистов);4) подход к Сети как к эстетическому объекту (представление "визуальных аспектов гипертекста, модемного соединения, браузера и анимированного GIF"; примерами могут служить работы jodi.org, Майкл Самин Цупер и творчество самого Шульгина);5) подрывная деятельность ("Сеть как инструмент атаки на высоких и могущественных – власти и транснациональные компании"; примеры включают клубную карту Рейчел Бейкер Tesco Sansbury Clubcard, которая объединяет идентификаторы двух британских торговых сетей; Неизвестный Хит Бантинг: подключенный или уставший? – поддельная статья, приписываемая художнику сети; и Documenta: done Вука Косича – кража веб-сайта престижной выставки современного искусства восточноевропейским хакером);5a) создание фальшивых личностей ("художник под чужой маской для реализации своих тайных желаний или просто для развлечения"; Катя Деткина - пример);916) искусство создания программного обеспечения, включая искусство загрузки (примеры - дамп SERO'sВаш мусор перерабатывает веб-страницы и превращает их в ‘твердые’ формы и Web Stalker от I / O / D, нефункционального браузера, отображающего гипертекстовую структуру веб-страницы);7) коммуникационные проекты, стирающие грань между созданием икоммуникация (среди примеров - список рассылки 7-11);8) наконец, самореклама ("можно быть известным сетевым художником, не создавая никаких работ, потому что работа над проектом часто требует времени, которое можно использовать для того, чтобы оказаться в нужном месте в нужное время"; Гирт Ловинк - пример).Кажется примечательным, что в список включено ‘создание поддельных удостоверений личности’, которое обычно не рассматривается как форма интернет-искусства. Это можно объяснить тем фактом, что Шульгин ссылается на художественные практики в российском Интернете, где эта конкретная форма была хорошо развита (см. Главу 5).Однако никакая классификация не может охватить все возможные виды использования Интернета в художественных целях. Вероятно, любая форма, элемент или особенность интернет-технологий, презентаций и коммуникаций может стать материалом для искусства. Это так, потому что то, что делает искусство, - это не материал, а функция. Искусство возникает тогда, когда прагматическая функция заменяется (или, по крайней мере, дополняется) эстетической функцией.В-третьих, существует разновидность интернет-искусства, в котором основным предметом отражения и репрезентации является сам Интернет. Это можно назвать интернет- метаискусством. Используя литературную аналогию, можно сказать, что “искусство в Интернете” - это проза, “использование Интернета для создания искусства” - это поэзия, а “Интернет-искусство о Интернете” - это поэзия о поэзии. Многие художники создали работы, которые можно считать интернет-метаискусством. Однако исторически этот третий вид интернет-искусства ассоциируется с небольшой группой художников, которые выбрали термин сеть.искусство (с точкой) для обозначения их деятельности. Оно было сформировано вокруг рассылки список под названием nettime в 1994 году и включал таких художников, как Вук Оси, Jodi.org,92 Алексей Шульгин, Оля Лялина и Хит Бантинг. Группа была активна всего около пяти лет, но оказала глубокое влияние на интернет и медиаискусство.Две недавние книги дают представление о сфере интернет-искусства. Джулиан Сталлабрасс (2003) концентрируется на конфронтации между миром искусства и дематериализованным онлайн-искусством. Он анализирует, как онлайн-искусство отреагировало на идеологию консьюмеризма, и предполагает, что это может иметь радикальные последствия для таких концепций, как авторство и собственность, и способствовать переосмыслению природы самого искусства.В аналогичном ключе Рэйчел Грин (2004) рассматривает различные формы интернет-искусства, такие как электронная почта, веб-сайты, программное обеспечение, созданное художниками, а также проекты, которые стирают границы между искусством и дизайном, разработкой продуктов, политической активностью и коммуникацией. Она рассказывает об инструментах, навыках и оборудовании, используемых для создания интернет-произведений искусства, а также о более широком культурном контексте. Она также прослеживает эволюцию интернет-искусства с течением времени и предоставляет хронологию и глоссарий в качестве руководства к ключевым работам. Она показывает, как художники использовали онлайн-технологии для расширения сферы художественного самовыражения и использовали новые формы искусства для изучения важных социальных, политических и этических проблем. Грин (2004: 8) указывает, что интернет-искусству трудно дать определение из-за "его относительной молодости; его дематериализованной и эфемерной природы; его глобального охвата’. Она обсудила искусствоведческий контекст интернет-искусства (Green, 2004: 19-29) и отмечает, что последнее является довольно "маргинальной и оппозиционной формой, часто объединяющей пародию, функциональность и активизм под одним зонтиком" (там же.: 11-12). Однако мотивация интернет-искусства такая же, как и у более традиционных форм искусства (там же.): "Хотя их инструменты и места проведения различаются, в основе интернет- искусства лежат мотивы, которые движут почти всеми художественными практиками: идеология; технология, желание; стремление экспериментировать, общаться, критиковать или разрушать; разработка идей и эмоций; и увековечивание наблюдений и опыта’.93 Несколько иной взгляд можно найти в книге Стивена Уилсона (2002) "Информационное искусство", которая фокусируется на сближении искусства, науки и технологии. В книге представлен обзор современных усилий художников по интеграции научных исследований в свое творчество и использованию новых технологий как в художественных, так и в исследовательских целях. Он исследует исследования, которые пересекают интеллектуальные области биологии, физики, когнитивных наук, астрономии, инженерии, медицины, архитектуры, а также социальных наук и информатики. Уилсон утверждает, что технология и наука сами по себе являются своего рода поэзией, особенно в наше время размывания границ, и предлагает комплексный взгляд на эти области творчества, которые противопоставлялись как несущие два разных языка и мировоззрения (Сноу, 1959). В подтверждение своих аргументов он перечисляет культурные силы, которые сделали этот пересмотр критическим: влияние технологических и научных инноваций на обычную жизнь; их изменяющий эффект об основных идеях, таких как время, пространство и идентичность; влияние критических и культурологических исследований, которые отрицают границы между низкой и высокой культурами и между отдельными культурными областями, обеспечивая более широкие психолого-политические, экономико-культурные рамки, и растущий уровень художественной деятельности с использованием компьютеров и Интернета.94Обсуждая исследовательскую функцию художественных произведений, Уилсон различает несколько подходов: исследование новых возможностей; изучение культурных последствий направления исследований; использование новых уникальных возможностей для изучения тем, не имеющих прямого отношения к исследованию; и, наконец, случайное использование технологий. Он определяет технологию как любое творение, систему, выходящую за рамки основного устройства тела. Он отмечает, что технологическое искусство - это подвижный феномен, и его интерпретация меняется с течением времени. “ Художественный жест по переходу в область новых технологий, которая является радикальной в одну эпоху, может оказаться незамеченным несколько лет спустя” (Wilson 2002: 9). Если на ранней стадии “ сложно работать с медиумом, прежде чем кто-либо определит это как медиум” (там же.: 10), то позже, когда это становится обычным занятием, оно уже не имеет прежнего значения. Художественная эксперименты с новой технологией быстро осваиваются (коммерчески) и входят в массовую культуру. Уилсон ставит интересный вопрос: разрушает ли массовая ассимиляция ценность произведения искусства? Можно ли говорить об искусстве, основанном на технологиях, в терминах шедевра? Или нам нужно пересмотреть наше представление о шедевре как о чем-то неподвластном времени и смириться с сокращением продолжительности жизни этих новых форм искусства?В главе об искусстве и телекоммуникациях Уилсон описывает следующие области творчества: телефон, радио и сетевое радио; телеконференции, видеоконференции, спутники, интернет и телеприсутствие; и различные формы веб-искусства. Он завершает главу словами о том, что “художники были одними из лидеров в изучении технологических и культурных возможностей Интернета. Они также были среди тех, кто больше всего хотел подвергнуть сомнению эйфорию” (там же.: 600).Огромный том Уилсона (более 900 страниц!) содержит описания и комментарии к работам более 200 художников, разбитые по исследовательским дисциплинам. Этот сборник инновационных техно-художественных практик, несомненно, полезен. Автор демонстрирует, что творческое использование технологий является важным способом постановки существенных вопросов о человеке и мире, средством адаптации и гуманизации технологий и источником их дальнейшего развития. Слабыми сторонами книги, вытекающими из ее достоинств, являются ее преимущественно описательный характер; ограниченный временной охват (1995-2002); и сосредоточенность на периферии технокультуры. Художники становятся теми немногими "избранными", которые осмеливаются задавать вопросы, создавать ценности, играть с технологиями и определять их будущее применение для других. Вопросы о других агентах технологического творчества остаются за рамками книги . Это может означать, что остальная часть научно-технического населения обречена на пассивную адаптацию и механическое воспроизведение шаблонов, созданных немногими.95

2.7.3 Интернет-активизм

Интернет-активизм - это использование интернет-технологий для продвижения социальных, культурных или политических изменений. Им пользуются различные агенты – от хакеров, создателей культурных помех и корпоративных диверсантов до известных политических партий и онлайн-благотворительных групп. Интернет-активизм стал популярной темой в последние годы (Деннинг, 2000; Мейкл, 2002; Джордан, 2002; Маккахи и Айерс, 2003; Аттон, 2004; Ган, Гомес и Йоханнен, 2004; Джордан и Тейлор, 2004). Что важно в контексте текущего проекта, так это то, что интернет активизм можно рассматривать как форму интернет-творчества. Это соответствует определению креативности, данному в разделе 1.6.3 и развитому в разделе 2.2 , и рабочему определению интернет-креативности, приведенному в разделе 1.6.4.Интернет-активизм предполагает идеологическую борьбу или, по крайней мере, идеологическое напряжение между различными мировоззрениями. Чтобы определить местонахождение интернет-активизма, Грэм Мейкл проводит различие между двумя идеологическими моделями Интернета, которые он называет версией 1.0 и версией 2.0. Он резюмирует их различия следующим образом (Мейкл, 2002: 12-13):Версия 1.0 предлагает изменения; Версия 2.0 предлагает больше того же. Версия 1.0 требует открытости, возможностей, дискуссий; Версия 2.0 предлагает односторонние информационные потоки и единственный вариант, представленный как ‘выбор’. Версия 1.0 попытается привнести новое пространство виртуальных возможностей в мир, каким мы его знаем; версия 2.0 возьмет мир таким, каким мы его знаем – политику - как-обычно, СМИ-как-раньше, все больше покупок – и навязает это киберпространству. Версия 1.0 открыла бы многое. Версия 2.0 закрепила бы их.96Он отмечает, что противопоставление версий 1.0 и 2.0 не является абсолютным; есть много примеров их смешения и взаимодействия. Таким образом, Сайт the Hunger - это некоммерческий веб-сайт, который призывает пользователей помогать борьба с голодом в бедных странах путем нажатия на баннеры и просмотра рекламы. В обмен на это спонсоры сайта вносят пожертвование в виде порции пшеницы, риса или кукурузы. Цели версии 1.0 достигаются средствами версии 2.0. С другой стороны, Amazon.com, коммерческое предприятие версии 2.0. type, реализует идею открытой публикации, характерную для версии 1.0, позволяющую любому предоставлять контент в форме обзоров.Стратегии, используемые интернет-активизмом, включают создание сетей, пропаганду, просвещение, организацию и мобилизацию. Активизм в том виде, в каком он практикуется в Новые медиа часто используют старые средства. Мейкл (2000: 25) приводит примеры такого продвижения в будущее.:Весь репертуар тактик, разработанных в двадцатом веке, от суфражисток до гражданских прав, от Гринписа до ACT UP, от Ганди до Гринхэм Коммон, нашел свои цифровые аналогии по мере того, как социальная активность переходит в киберпространство. Письма, телефонные и факсимильные деревья, петиции. Информационные бюллетени, газеты, самиздатские издания, пиратское радио, партизанское телевидение. Ленточки и значки, плакаты, наклейки, граффити. Демонстрации, бойкоты, сидячие забастовки, забастовки, блокады. Саботаж, обезьяньи походы, пикники. Даже онлайн-благотворительные концерты и виртуальные голодовки.Он также отмечает, что “пока мало свидетельств существования совершенно новой тактики, разработанной специально для использования уникальных свойств Сети” (там же., 24). В своем анализе он ссылается на идею Брайана Ино о “незаконченных” медиа. Он указывает, что “если ”интерактивное" связано с потреблением медиа (более или менее) новыми способами, то "незавершенное" связано с тем, что люди сами создают новые медиа " (там же, 32). Противостояние между потреблением и созданием дает основания рассматривать интернет-активизм как форму творческой деятельности, цели которой могут варьироваться от политических до художественных.97

2.8 Заключение

В главе определены и проанализированы теоретические аспекты литературы, обоснована исследовательская проблема и выявлены исследовательские вопросы, заслуживающие изучения в последующих главах. Была продемонстрирована ключевая роль креативности в современном обществе; была очерчена проблема интернет-креативности; были обсуждены типы интернет-историй; были представлены измерения, действующие лица и формы интернет-креативности. Хотя исследование творческих практик в Интернете обычно не ссылаются на теории творчества, взятые в целом, это охватывает фундаментальные аспекты творчества, описанные в разделе 2.2: творческие личности, процессы, произведения и окружающая среда. Напрашивается вывод, что исследования креативности в Интернете носят фрагментарный характер и что существует необходимость в целостном подходе к интернет-креативности. В следующей главе мы создадим теоретическую и методологическую основу для такого подхода.98

Глава 3. Методология

3.1 Введение

Как следует из предыдущей главы, развивающийся массив литературы по аспектам интернет-креативности, хотя и содержит основные положения этого исследования, не затрагивает в каком-либо связном смысле ключевой вопрос об интернет- креативности как многогранном, но заметном явлении. В этой главе рассматриваются доступные методологические варианты решения исследовательской проблемы и исследовательские вопросы, изложенные в главе 1, а также рассматриваются соответствующие методы из нескольких областей знаний. Далее приводится обоснование использования интерпретационного подхода и подхода с обоснованной теорией для интеграции этих методов путем упорядочивания элементов и процедур методов исследования с точки зрения этапов исследования. Введение в методологию было представлено в разделе 1.4 главы 1; цель этой главы - развить это введение и обеспечить уверенность в том, что были соблюдены соответствующие процедуры.Любая тема исследования предполагает ряд методологических и теоретических вариантов. Разработка дизайна исследования и выбор методологии определяются исследовательскими вопросами и способностью выбранных методов решать их оптимальным образом.Исследование проводилось на стыке нескольких областей знаний: интернет-исследований, русистики, истории, культурной антропологии, этнографии и теории творчества. Его многомерный характер отражает сложность замысла исследования, которое (1) развивает исторический подход99 к (2) творческим процессам (3) в российском сегменте (4) Интернета и поместить их (5) в более широкий культурный контекст. Каждая область знаний и конкретные исследовательские вопросы требуют использования определенного набора методов. Это создает опасность методологической эклектики и создает методологическую проблему для исследователя. Ответом на этот вызов стала разработка целостной методологической основы. Многочисленные исследования методы были интегрированы в общую исследовательскую структуру с использованием подхода интерпретирующей теории и методологии обоснованного теоретического подхода.В своем решении автор руководствовался подходом интегральной теории, который одобряет “объединение уже существующего числа отдельных парадигм во взаимосвязанную сеть подходов, которые взаимообогащают” (Уилбер, 2003: 17). Трансдисциплинарность этого исследования также согласуется с современными тенденциями в интернет-исследованиях (Хансингер, 2005).Для решения проблем, поднятых в исследовании, может быть использован ряд подходов, в зависимости от ответа на актуальный исследовательский вопрос. Поскольку каждая глава посвящена определенному аспекту или измерению интернет-творчества и затрагивает конкретный исследовательский вопрос, для подхода к конкретным случаям были выбраны различные наборы методов и соответствующих теорий.В то же время исследование направлено на то, чтобы избежать методологической эклектики и фрагментации знаний путем объединения методов исследовательского процесса и их нахождения в единое целое. Для достижения этой цели он следует исследовательским процедурам, изложенным в "Подходе обоснованной теории" как методологической структуре, в которую могут быть интегрированы конкретные методы.Общая методология носит качественный характер. Однако количественные методы использовались в некоторых главах для проверки, уточнения или подтверждения результатов, полученных качественными методами. Выбор качественных100 методология и обоснованная теория исследования требуют некоторых оговорок, которые будут сделаны далее в этой главе.

3.2 Теоретические основы

“Теория” обычно определяется как набор концепций и обобщений, представленных в форме логически самосогласованной модели или структуры, используемой для понимания определенного класса природных или социальных явлений. Теории можно классифицировать несколькими способами. Некоторые теории исходят из общих идей и приходят к заключению путем логических рассуждений (дедуктивные теории). Другие исходят из наблюдаемых фактов и приводят к гипотезе или обобщению, которые могут быть дополнительно проверены или отвергнуты с помощью новых наблюдений (индуктивных теорий). Большинство теорий сочетают индуктивные и дедуктивные процедуры. Примером последней является Обоснованная теория, разработанная Глейзером и Штраусом (1967) и часто используемая в качестве методологии для социальных наук. Он сочетает дедукцию и индукцию в абдуктивных рассуждениях ( категория, заимствованная из работ Чарльза С. Пирса). Согласно Штраусу, тремя основными элементами обоснованной теории (Legewie / SchervierLegewie, 2004) являются (1) теоретически чувствительное кодирование, которая заключается в создании теоретических сильных концепций на основе данных для объяснения исследуемого явления; (2) Теоретическая выборка, то есть принятие решения о том, у кого брать интервью или что наблюдать следующим, в соответствии с состоянием генерации теории, и это подразумевает начинать анализ данных с первого интервью и заранее записывать заметки и гипотезы; и (3) сравнение явлений и контекстов, чтобы сделать теорию сильной. Они рассматриваются как три отличительных этапа исследования, которые можно повторять до тех пор, пока новые данные больше не изменят формирующуюся теорию .Другая классификация делит теории на объяснительные и интерпретирующие теории (Йоргенсен, 1989). Объяснительные теории состоят из101 логически взаимосвязанных законоподобных предложений, дающих причинно-следственные объяснения. (Уоллес, 1971). Объяснительное теоретизирование, особенно в форме проверки гипотез , включает в себя “логику проверки” (Kaplan, 1964). Логика оперирует (1) определением проблемы для изучения в форме гипотезы или гипотез, полученных из абстрактной совокупности теоретических знаний или иным образом связанных с ними (на основе примеров, философских допущений), (2) определением концепций, содержащихся в этих гипотезах, с помощью процедур для их измерение (называемое "операциями") и (3) точное измерение концепций, предпочтительно количественное (в степенях или количествах). Проверка объяснительной теории основана на экспериментах, а также на проверке логической согласованности концепций. Объяснительные теории направлены на объяснение, предсказание и контроль природных или антропогенных явлений. В отличие от этого, теории интерпретации (1) возникают как средство понимания наблюдаемых фактов; (2) они могут исходить из общей идеи, но без конкретных гипотез; (3) они нацелены на интерпретацию, а не на объяснение и контроль; (4) они используют в основном качественные методы; и, наконец, (5) они не генерируют универсальные, законоподобные предложения, а скорее предоставляют обобщения, применимые к ограниченному кругу явлений.В несколько ином ключе Рид (2004) излагает тройственную типологию эпистемологических подходов, встречающихся в современном теоретическом и философском дискурсе. Это реалистический, нормативный и интерпретирующий подходы.102Реалистический подход рассматривает социальные явления как принципиально не отличающиеся от естественных: и те, и другие существуют вне своих лингвистических репрезентаций; оба могут быть изучены с помощью контролируемых экспериментов; оба подчиняются законам, которые можно обнаружить и обобщить. Согласно этой точке зрения, теория выполняет двойную функцию: во-первых, она обеспечивает основу для экспериментов; во-вторых, она служит для очищения разума исследователя от искажений идеологии, предрассудков и мнений здравого смысла. Реалист подход занимается объяснительной критикой, целью которой является объяснение (1) наблюдаемых социальных действий и паттернов социального действия, а также (2) ложных объяснений этих наблюдаемых действий и структур. Часто реалистический подход обеспечивает политическую повестку дня для социальных действий, потому что он знает, что на самом деле верно и как все должно быть сделано. Как заключает Рид (2004), “Реализм не в состоянии признать особенность и сконструированный смыслом характер социальной жизни, и кроме того, не удается адекватно учесть точку зрения социального научного исследователя, с которой делаются объяснения”.Нормативный подход рассматривает теорию как творческое и политически ориентированное предприятие, “рефлексивное, самосогласованное и подвергающее самоанализу размышление о значении различных моральных и этических представлений”. Он представляет себя как альтернативу сциентизму, присущему реалистическому подходу, подчеркивая необходимость задействовать "идеологию" изнутри и смещая интерес с поиска "объективной истины" на вопросы интерпретации, оспаривания, сопротивления, человеческого сознания и воли. Как утверждает Рид (2004), служа средством культурной критики и саморефлексии посредством интерпретации социальной реальности в терминах нормативной аксиологии, нормативный подход не может отличить себя от литературы и критики.103Интерпретационный подход “влечет за собой радикальный онтологический и эпистемологический разрыв с реалистическими и нормативными взглядами на социальное, источники социологического знания и природу социологического объяснения” (там же.). Он стремится объяснить социальную реальность путем реконструкции значимых контекстов социальных действий и исторических событий. Интерпретативный подход, в отличие от реалистического, не ставит знак равенства между социальным и естественным. В нем утверждается, что социальная реальность неотделима от человеческих представлений о ней и она глубоко укоренилась в дискурсивных практиках. Следовательно, исследователь не должен противопоставлять себя когнитивным и моральным структурам, обнаруживаемым в социальной реальности, или раскрывать их как проявления "ложного сознания", а скорее реконструировать их значение для объектов исследования. С другой стороны, его собственная "Фоновые предположения" рассматриваются не как препятствие для "очистки", а скорее как отправная точка для понимания и объяснения других социальных действий и структур. Однако, в отличие от нормативного подхода, эти предположения не накладываются на реальность других людей, а подлежат рефлексивному пониманию и изменению в ходе исследования. Метод интерпретативного подхода заключается в диалоге на равных условиях, а не в критике "ложного сознания" или проецировании своих моральных ценностей. Интерпретативный подход следует герменевтической традиции, которая составляет философскую и методологическую основу различных направлений в гуманитарных и социальных исследованиях. Теория интерпретации фокусируется на значении, которое понимается как конститутивная особенность социальных отношений для обеспечения объяснения “фактически существующих событий и моделей действий в терминах фактически существующих структур” (там же.). Процесс разработки концепций в интерпретативное теоретизирование не является чисто индуктивным или дедуктивным; скорее оно определяется как “рефлексивная систематизация опыта с целью сравнения значений и понимания различий” (там же.). Эти концепции являются как специфическими (по своему происхождению и развитию), так и общими (поскольку они применимы к пониманию социальной реальности в других пространствах и временах).

3.3 Методологические основы

Метод определяется как "систематическая процедура, техника или способ исследования, используемые или присущие определенной дисциплине или искусству" (Словарь MerriamWebster), как "кодифицированная серия шагов, предпринимаемых для выполнения определенной задачи или достижения определенной цели’ (Википедия). В основном методы, используемые в социальных науках, делятся на две категории: количественные методы и качественные методы. Количественные методы имеют дело с измеримыми величинами и оперируют числами. Результатом исследования является ряд цифр, которые часто представлены в виде таблиц, графиков или других форм статистики. Качественные методы имеют дело с аспектами явлений, которые невозможно описать.104 подсчитано, но может быть понято. Они имеют дело со значением и конструированием значения; они ориентированы на повествование; и они используют классификации и интерпретации, а не статистику, чтобы представить результат исследования.Продолжаются дебаты об адекватности количественных или качественных методов в социальных и гуманитарных науках. Приверженцы количественных методов утверждают, что только с помощью этих методов можно открыть научную истину . Приверженцы качественных методов обвиняют их в упрощении и редукционизме и утверждают, что неизмеримые факторы являются наиболее важными в понимании социальных и культурных явлений. Эпистемологически количественные методы коррелируют с реалистическим подходом к знанию, в то время как качественные методы коррелируют с интерпретативным подходом. подход (см. Раздел 3.3). Однако, с интегральной точки зрения, между двумя методологиями нет внутреннего антагонизма. Они фокусируются на различных аспектах реальности и могут дополнять друг друга, а не рассматриваться как взаимоисключающие. С одной стороны, количественные методы требуют определенной качественной системы отсчета, и цифры, которые они дают, должны интерпретироваться качественными методами. С другой стороны, использование количественных методов должно позволять тестировать качественные идеи и давать им точное выражение.105Выбор методологии исследования определяется рядом факторов, которые включают исследовательские вопросы, цель исследования и характер объекта исследования. Маршалл и Россман (1989: 46) отмечают, что использование качественных методов наиболее подходит для исследований, которые носят “исследовательский или описательный характер и подчеркивают важность контекста, настроек и системы отсчета субъектов”. Характеристики объектов исследования, наиболее подходящие для качественного исследования, включают сложности и процессы, неизвестные общества, инновационные системы, неформальные и неструктурированные связи и процессы, а также явления, к которым экспериментальные методы не применимы по практическим или этическим причинам (там же., 45-46). Предлагаемое исследование в той или иной степени соответствует каждой из этих характеристик. Исследовательские вопросы, касающиеся творчества в русском Интернете, сложны. Экспериментальные методы неприменимы к историческим свидетельствам, которые составляют фактическую основу исследования. Интернет-творчество - это многомерный процесс, который предполагает инновации, а не следование устоявшимся шаблонам. Исследований о российском Интернете мало, и он в значительной степени неизвестен. Многие связи между субъектами и процессами интернет-творчества, вероятно, будут неформальными и неструктурированными. Совокупность этих факторов определяет выбор качественной методологии для исследования.Использование качественных методов позволяет разрабатывать концепции и обобщения, сформулированные в виде интерпретирующих теорий, обсуждаемых в разделе 1.5. Интерпретирующие теории не только имеют собственную ценность, но они также могут использоваться для критического изучения существующих гипотез и теорий и для предоставления указаний для принятия практических решений (см. Чениц и Свенсон, 1986).Качественные методы используются в областях, имеющих отношение к проекту: история, антропология/этнография, социология и культурология. В каждой из этих областей используется определенный набор методов. Однако они имеют общие элементы и следуют одной и той же последовательности процедур, что обеспечивает основу для их интеграции в единую методологическую базу. В следующих разделах представлена двойная классификация методов, использованных в исследовании. Во-первых, методы сгруппированы по дисциплинам; во-вторых, они описаны междисциплинарным образом, с точки зрения этапов исследования и процедур, как они представлены в обоснованном теоретическом подходе.106

3.4 Методы исследования

3.4.1 Интернет-исследования

Интернет-исследования (известные также как исследования киберкультуры или интернет- исследования) сформировались как отдельная дисциплина во второй половине 1990-х годов, когда Интернет стал широко доступен для общественности во многих частях мира. It можно рассматривать как отдел медиаисследований, поскольку он занимается новым средством компьютерно-опосредованной коммуникации (CMC). Интернет- исследования имеют два разных значения. Во-первых, это практика использования Интернета для проведения исследований в любой области. Во-вторых, это исследования, предметом которых является Интернет. Второе значение, определяющее изучение Интернета как дисциплины, включает в себя первое, но не сводится к нему. Интернет-исследования имеют дело с различными явлениями, встречающимися в Интернете, и рассматривают технологические, социологические, психологические и культурные аспекты интернет- коммуникаций.Интернет-исследования не имеют единой методологии, а скорее используют традиционные методы, встречающиеся в различных дисциплинах, от теории коммуникации до социологии, антропологии и культурологии (например, Герман и Свисс, 2000). Райс (2005) сделала обзор академической публикации в Internet study и обобщила интересы и концепции, использованные в сессиях, статьях и тезисах конференций Ассоциации интернет-исследователей 2003 и 2004 годов. Он обнаружил, что наиболее частыми словами, встречающимися в тезисах докладов, были Интернет, онлайн, сообщество, социальная сфера, технологии и исследования. В статьях 2003 года особое внимание уделялось таким темам, как социальный анализ / исследование онлайн / интернетовской коммуникации, сообщества и информации, с особым охватом доступа, отдельных лиц, групп, цифровых медиа, культуры; роли и процессов в электронных организациях; и мирового развития. В статьях 2004 года особое внимание уделялось таким темам, как доступ; новости и социальные проблемы; роль отдельных людей в сообществах;107 исследования на основе пользователей; данные об использовании; и блоги, женщины и поисковая политика, среди прочего. Кажется примечательным, что творчество не входит в число интересов интернет-исследователей.В интернет-исследованиях используются как количественные, так и качественные методы, такие как опросы, контент-анализ, анализ разговоров, кластерный анализ и сетевой анализ. Однако свойства новых медиа, такие как интертекстуальность, нелинейность, текстуальная эфемерность и использование мультимедиа (Манович, 2001), и это лишь некоторые из них, затрудняют применение традиционных методов к электронной среде. Новая медийная среда представляет серьезную методологическую проблему для исследователей. Стив Джонс (1999: 11), редактор Проводим интернет-исследования в сборнике обсуждаются критические и методологические вопросы интернет-исследований, подчеркивается необходимость академической рефлексии в этой области и задается вопросом, может ли “Интернет вернуть немного блеска поблекшей славе, которая пришла с получением степени доктора философии”. Однако, как указывает Хансингер (2005), исследования Интернета по-прежнему страдают от отсутствия методологической ясности, фрагментации понимания, разобщенности исследований и, как следствие, неадекватного общественного приема. Он утверждает, что существует настоятельная необходимость в разработке трансдисциплинарного подхода в интернет-исследованиях. Проект делает шаг к достижению этой цели, предоставляя методологический синтез, который объединяет методы из нескольких дисциплин, описанных ниже.

3.4.2 Этнография

Этнография (от греческого ethnos, "нация" и graphein, "письменность") - это раздел антропологии, изучающий современные культурные и этнические группы. Как и история, этнография опирается на качественное описание, но в отличие от истории, которая имеет дело в основном с письменными свидетельствами, этнография основана на полевых исследованиях, интервью и наблюдениях участников.108 Наблюдение за участниками определяется как “исследовательская стратегия, направленная на близкое знакомство с данной группой людей ... и их практиками посредством интенсивного взаимодействия с людьми в их естественной среде” (Википедия). Полезность наблюдения со стороны участников для гуманитарных исследований трудно переоценить. Как отмечает Йоргенсон (1989: 9) , “Непосредственное участие в повседневной жизни людей здесь и сейчас обеспечивает точку отсчета для логики и процесса взаимодействия участников исследование методом наблюдений и стратегия получения доступа к явлениям, которые обычно остаются неясными с точки зрения неучастника”. Он утверждает (там же., 13), что наблюдение со стороны участников особенно подходит для решения научных проблем, когда 1) о явлении известно мало; 2) существуют важные различия между взглядами инсайдеров и аутсайдеров; 3) явление каким-то образом скрыто от посторонних (частное, интимное взаимодействие и группы); 4) явление скрыто от общественного мнения. Все эти пункты применимы к изучению русского Интернета в той же манере, что и к использованию качественных методов в целом (см. 2.2).Наблюдение за участниками фокусируется на значениях, разделяемых группой, в деятельности которой участвует исследователь. Эти значения составляют реальность для членов группы в том смысле, что они определяют их интерпретацию реальности и влияют на их поведение (Berger and Luckmann, 1966). Концепция реальности инсайдеров недоступна напрямую иностранцам, аутсайдерам или людям, не являющимся ее членами, каждый из которых изначально обязательно воспринимает ее как незнакомца. Как отмечает Йоргенсен (1989: 9), “Прямое вовлечение в здесь и сейчас повседневной жизни людей обеспечивает как точку отсчета для логики и процесса наблюдения участников, так и стратегию для получения доступа к явлениям, которые обычно остаются неясными с точки зрения неучастника”.109Наблюдение за участниками включает в себя следующие процедуры: получение доступа к обстановке; участие в повседневной жизни сообщества; адаптация социального роль или набор ролей; сбор данных путем наблюдения, интервьюирования и личного опыта; ведение заметок, записей и файлов; анализ и теоретизирование (Йоргенсен, 1989).Этнографические методы в значительной степени использовались в интернет-исследованиях, где они были адаптированы к специфике электронных интерактивных сред. Термин "нетнография" был введен в обиход (Козинец, 1998) для обозначения использования этнографических методов в Интернете, однако он ассоциируется в основном с прикладными исследованиями в области маркетинга и рекламы. Термины "Интернет-этнография", "виртуальная этнография" и подобные им более распространены в интернет-исследованиях. Использование этнографических методов было подробно рассмотрено Хайном (2000). Она утверждала, что киберпространство следует понимать как "одновременно культурный конструкт и культурный артефакт" (Хайн, 2000: 64) и что этнографию опосредованного взаимодействия следует описывать как "мобильную, а не многосетевую" и "основанную на связи и различиях", а не в терминах стабильного "поля".Растет объем литературы по интернет-этнографии, изучающей взаимовлияние технологий и культуры в различных контекстах. Этнографический подход к Интернету бросает вызов и пересматривает универсализирующие предположения ранней литературы о киберпространстве. Во-первых, в нем избегаются метафоры революции, утопии или Эдема; вместо этого он фокусируется на повседневной практике использования Интернета обычными людьми. Во-вторых, это выходит за рамки дискурса глобализации и гомогенизации культуры и предполагает взаимное влияние культур и технологий. Он настаивает на том, что использование и интерпретации технологии различаются в разных культурах и что они зависят от социокультурного контекста, культурных моделей и исторических случайностей. Основным методом этнографии, виртуальной или нет, является наблюдение со стороны участников, а основной жанр - тематическое исследование. Ниже приводится краткий обзор исследований в области виртуальной этнографии .110 Миллер и Слейтер (2000) провели этнографическое исследование Интернета в Тринидаде. Они обнаружили, что, вопреки ранним теориям киберкультуры, основанным на противопоставлении онлайн- и офлайн-слов и изображающим киберпространство как преодоление национальных и культурных различий, жители Тринидада подошли к новым медиа "так, чтобы они были связаны с основными измерениями и противоречиями их истории и общества’. Они описали процессы "выравнивания" или "избирательного сродства" между использованием Интернета и повседневной жизнью Тринидада на разных уровнях, таких как взаимоотношения (включая систему родства), национальная идентичность, политическая экономия, бизнес и религия. Они пришли к выводу, что "Интернет как значимое явление существует только в определенных местах", и утверждали, что эмпирические этнографические исследования использования Интернета в определенных культурах являются единственной прочной основой для твердых обобщений и абстракций.Отредактированный том "Культура, технологии, коммуникация: на пути к межкультурной глобальной деревне" (Ess и Sudweeks, 2001) собрал двенадцать докладов с конференции 1998 года, которые включают несколько тематических исследований использования Интернета в культурно-лингвистических контекстах. В список стран вошли Германия, Франция, Швейцария, Кувейт, Япония, Корея, Сингапур и Таиланд. В сборнике предпринята попытка избежать техноцентричного уклона и представить культуру в качестве важного компонента интернет-исследований. Это также продемонстрировало преимущество ученых-носителей языка в том, что они дают адекватный взгляд на специфический для культуры сегмент Интернета.Накамура (2002) развил более ранние исследования расовых проблем киберпространства (Колко, Накамура и Родман, 1999). Она подчеркнула важность национальной и расовой идентичности для пользователей Интернета, что противоречит ранним представлениям в Интернете о том, что раса, пол и возраст не имеют значения в киберпространстве и что объясняет популярность таких "расовых" предприятий, как AsianAvenue.com и Blackplanet.com.111 Калатхил и Боас (2003) проанализировали влияние Интернета на авторитарное правление во Вьетнаме, Кубе, Бирме, Египте, Китае, Саудовской Аравии, Сингапуре и Объединенных Арабских Эмиратах, используя четыре основные категории: гражданское общество, политика и государство, экономика и международная сфера.Asia.com: Азия знакомится с Интернетом под редакцией Хо, Клювера, Янга (2003) представляет широкий спектр дисциплин, таких как массовые коммуникации, информационные технологии и социальные науки (включая политологию, управление бизнесом и юриспруденцию). В докладах были представлены тематические исследования различных аспектов использования Интернета в Азии, включая Индонезию, Малайзию, Индию и Сингапур, с акцентом на экономические, правовые и политические аспекты. Авторы указали на различия в восприятии и присвоении интернет-технологий между Азией и Западом и проанализировали источники этих контрастов, такие как институциональная инфраструктура, государственная политика, экономические структуры и социокультурные ценности.Игнасио (2005) изучал формирование сообщества филиппинской диаспоры наИнтернет на примере онлайн-группы новостей soc.culture.filipino.Сборник статей о японской киберкультуре (Готтлиб и Маклелланд, 2003) посвящен трем аспектам повседневного использования Интернета в Японии – популярной культуре; гендеру и сексуальности; политике и религии – и показывает, как интернет-технологии предоставили новые возможности для индивидуального самовыражения в японском обществе посредством межличностных коммуникаций и групповых сетей, ориентированных на решение проблем.112Согласно Хайну (2000), этнографический подход к Интернету имеет два различных аспекта: изучение использования Интернета, которое фокусируется на оффлайновом контексте, и изучение формирующейся интернет-культуры, которая происходит онлайн. В своем обзоре ее работ Журавски (2001) указывает, что эту дихотомию можно преодолеть, подойдя к Интернету с точки зрения социальной практики (которая включает рассказы о его использовании и восприятии). Данное исследование следует этому третьему пути: оно фокусируется на процессах в российской интернет-культуре и связывает их с более широкими социальными, политическими и культурными контекстами.Главный недостаток интернет-этнографии (а также традиционной этнографии) с точки зрения изучения творчества заключается в том, что она сосредоточена на повторяющихся моделях повседневного поведения, а не на производстве изменений и генерировании новизны и новаторства. Этнографический подход "ориентирован на структуру", а не на действие (Штомпка, 1993). Более того, наблюдения участников и тематические исследования подходы имеют ограниченное применение, если целью является понимание сложной системы и отслеживание ее изменений за длительный период времени. Таким образом, хотя текущий проект использует некоторые элементы этнографического подхода к Интернету, он дополняет его историческим подходом, основанным на текстологическом анализе зарегистрированных свидетельств – даже в тех случаях, когда автор был лично вовлечен в процесс в качестве участника-наблюдателя.

3.4.3 История

Интернет-исследованиям, как правило, не хватает исторического сознания. Интернет- технологии часто рассматривались либо как совершенно новые и, следовательно, не укоренившиеся в истории, либо как нечто, просто присутствующее здесь и сейчас. В обоих случаях Интернет предстает как нечто вневременное, как нечто, не имеющее корней в прошлом или собственной внутренней динамики. Поскольку текущий проект рассматривает динамику креативности в российском Интернете за определенный период времени, было сочтено необходимым введение исторического измерения.113История обычно определяется как изучение событий прошлого и культуры на основе зарегистрированных свидетельств. Исторический нарратив имеет дело с реальными, а не воображаемыми людьми и событиями, и эта предполагаемая достоверность отличает историю от вымысла. В то же время история имеет с вымыслом некоторые общие черты. важные характеристики: "Историк, как и литературный критик и искусствовед, является хранителем нашего культурного наследия, и знакомство с этим наследием дает представление о состоянии человека – средство для повышения самосознания и сопереживания другим’ (Тош, 1984: 23).Фишер (1971: XV) определил историю как “процесс аддуктивного рассуждения”, в ходе которого даются аддуктивные ответы на конкретные вопросы о событиях прошлого. Вопросы и ответы “подогнаны друг к другу в результате сложного процесса взаимной корректировки”. Ответы включают выбранные факты, которые организованы в форме объяснительной парадигмы. Результирующая парадигма, указывает Фишер, может принимать множество различных форм, таких как статистическое обобщение, нарратив, причинно-следственная модель, мотивационная модель, собранная групповая композиционная модель или аналогия. Однако большинство парадигм состоят из комбинации этих компонентов. В любом случае история представлена в форме аргументированного аргумента. Данное исследование основано на таком понимании истории.Поскольку история – это не только запись событий, но и реконструкция их значения в форме аргументированной аргументации, исторический нарратив неизбежно включает в себя два дискурсивных элемента или модификации - описание (фактов и событий) и метаописание (их объяснение). Баланс между этими двумя модусами исторически реализовывался по-разному, что определяет различные поджанры исторического письма. Доминирование описания приближает историю к художественной литературе; доминирование метаописания - к философии. Геродот Истории могут служить примером первой, гегелевской Лекции по философии истории пример последнего. Историческое объяснение также может использовать количественные и качественные методы, используемые в различных дисциплинах, и касаться социальных, экономических, политических, психологических и других вопросов. Как правило, современные исторические исследования в целом характеризуются большей степенью теоретизации, чем более ранние исторические исследования.114 Как правило, изучение истории основано на текстологическом знании большого количества источников и требует учета многочисленных факторов, способствующих историческим изменениям. Историческое исследование имеет дело с уникальными событиями, которые не поддаются формализации. Именно по этой причине исторический метод обычно определяется как ‘систематический здравый смысл’ (Тош, 1984). Это также причина, по которой историческая интуиция и эмпатия – основные методы классического историзма – все еще сохраняют свое значение. Интуиция обеспечивает целостное видение и незаменима в ситуациях, когда количество и разнообразие информации превышает возможности рационального упорядочивания. Эмпатия обеспечивает понимание событий и людей посредством реконструкции субъективной ситуации производства смысла. Согласно Дильтею (1976)., Einfühlung ("сопереживание", "интуиция") - фундаментальный метод науки о человеке, который, в отличие от точной науки, имеет дело с человеческим опытом и смыслами. Эти методы, разработанные в рамках герменевтики и феноменологии, широко использовались в социальных и гуманитарных науках под названием симпатической интроспекции (Cooley, 1930/1969)., Верстенднис (Вебер, 1949), гуманистический коэффициент (Знанецкий, 1935), сочувственное воссоздание (Макивер, 1942) и др..Работа историка или социолога понималась как раскрытие значения определенных исторических или культурных образований. Учитывая, что и историк, и объект исследования находятся в историческом положении, никакие утверждения об истинах в последней инстанции или универсальных законах невозможны. Вместо этого работа исследователя рассматривается как постоянный диалог с прошлым. История отличается от точной науки и относится к гуманитарным наукам, потому что она не свободна от ценностей, предполагает интерпретацию и личное участие историка. Как выразился Дрей (1964: 25), “Как историк может писать опустяках, если он не способен распознать их природу; и как он может охватить такой объект изучения, как эти, не придавая им значения?”115 Изучение истории зависит от места (регионов), времени (периодов) и темы (топиков). Последняя специализация объясняет разделение исторических исследований на несколько различных отраслей, таких как политическая, интеллектуальная, экономическая и социальная история. Отрасль истории может определяться предметом (дипломатия, война, технологии, искусство и т.д.), типом источников (устная история) или подходом (таким образом, история культуры изучает культурные интерпретации практически любых явлений в конкретной культуре за длительный период времени). Позиция исследования "Таким образом" в отношении этих аспектов была изложена в разделе 1.6.6 главы 1. История, по-видимому, не имеет ограничений в отношении своего предмета и обладает широкой значимостью, что позволяет ей сочетаться с другими областями знаний. Как отметил лорд Эктон, “История - это не только особая отрасль знания, но и особый способ и метод познания в других отраслях”. Этот факт отражен в концепции историзма.Термин "историзм" относится к "критическому движению, настаивающему на первостепенной важности исторического контекста для интерпретации текстов всех видов’ (Гамильтон 1996: 2). Историзм определяется двумя идеями: первая заключается в том, что последовательность исторических событий не случайна, а имеет логику, которую можно выявить и объяснить; вторая заключается в том, что эта логика не одинакова во все времена и в разных местах, а зависит от местных условий и особенностей культуры.Классический историзм полагал, что историческое объяснение может естественным образом возникнуть из исторических свидетельств, если их изучать с достаточным усердием. Вероятно, наиболее четко эту идею выразил Леопольд фон Ранке, который утверждал, что цель истории - “показать, как все было на самом деле” (wie es eigentlich gewesen)". Последующие поколения историков могли бы критиковать эту программу как наивную, но склонную избегать "внешних" интерпретаций коды для "расшифровки" значения исторического события и желание вывести значение и логику из самих исторических фактов сохранились в116 современная история. Этот подход был восстановлен новым историзмом.Новый историзм определяется как "критически осознающая себя форма историографии, которая взяла на вооружение понимание истории как нарратива, анекдота, власти или дискурса’ (Коулбрук, 1997: VI). Новый историзм - это общий термин, охватывающий широкий спектр подходов, представленных такими именами, как Мишель Фуко, Клиффорд Гирц, Пьер Бурдье, Мишель де Серто, Рэймонд Уильямс, Лоис Альтюссер и другие. Родоначальником нового историзма в более узком смысле является Стивен Гринблатт.Важной чертой нового историзма (которая сближает его с культурной антропологией и этнографией) является попытка понять культуры на их собственных условиях, а не в соответствии с каким-то предопределенным набором ценностей, таких как христианское предопределение, разум Гегеля или теория классовой борьбы Маркса. Отказ от каких-либо универсальных моделей культуры основан на идее о том, что существует множество культур, отличающихся своими характеристиками и действиями. Более того, культуры описывают себя с помощью разных “языков описания”. Эти репрезентации культуры не игнорируются как иллюзия или обман, пропаганда или идеология; скорее, они рассматриваются как символические и эффективные практики, которые способствуют созданию культуры, которую они описывают. Отсюда внимание к культурным (само) репрезентациям, которые не выставляются напоказ и не интерпретируются в традиционном смысле этого слова. Вместо того, чтобы раскрывать, что означают тексты, новый историзм показывает, что они делают. Так, например, говоря о великом повествовании елизаветинской эпохи о "великой цепи бытия", Гринблатт (1988: 2) отметил, что "видения скрытого единства казались тревожными риторическими попытками скрыть трещины, конфликты и беспорядок’. Это стирает оппозицию между текстом и контекстом: текст - это не только выражение культуры, но и способ культурного производства. Этот подход принят в предлагаемом проекте.117 Другие методологические принципы нового историзма, обнаруженные в работах Гринблатта, которые считаются актуальными для данного исследования, заключаются в следующем: избегание любых общих или заисторических теорий культуры; внимание к анекдотам и историям людей, которые рассматриваются как "нарушения" на поверхности вещей, дающие представление о культуре; интерес "к книгам и людям", а не к "текстам и культурным конструктам", как в теории постмодерна; и понимание творческих произведений как культурных образований, сформированных "циркуляцией социальной энергии".Одним из ограничений нового историзма является то, что он в первую очередь изучал западное капиталистическое общество (более конкретно, Ренессанс как начало западного капитализма). Следуя собственной логике, выводы этого исследования не могут быть непосредственно применимы к не совсем капиталистическим и не совсем западным обществам, таким как Россия, и к такой специфической культурной среде, как Интернет. Таким образом, исследование сочетает некоторые методы нового историзма с общими принципами изучения истории, такими как знание источников и приводящие рассуждения. В ней рассматривается широкая временная перспектива, используется критический анализ разнородных источников и тексты и контекст рассматриваются как взаимосвязанные явления.Другая соответствующая область знаний

3.5 Этапы исследования

Какими бы разными ни были методы, используемые отдельными дисциплинами, они имеют общие элементы и последовательность процедур, которые могут быть описаны в терминах этапов исследования. Этому способствует тот факт, что проект неразрывно связан с подходом теории интерпретации, представленным в разделе 3.2, который эмпирически обоснован, основан на качественных методах и опирается на индукцию как основной метод построения теорий.118 Все эти факторы способствовали выбору обоснованной теории в качестве методологической основы исследования. Кресвелл (1998) перечисляет пять качественных исследовательских традиций, которые включают биографию, феноменологию, обоснованную теорию, этнографию и тематическое исследование. Хотя между ними есть много пересечений, одним из преимуществ обоснованной теории является ее нейтральность по отношению к конкретным областям знаний или дисциплинам. Это позволяет упорядочить методы в терминах этапов исследования, а не дисциплин. Обзор обоснованных теоретических принципов считается полезным, прежде чем мы перейдем к описанию этапов исследования и соответствующих методов.

3.5.1 Обоснованные теоретические основы

Обоснованная теория - это не система идей, а скорее набор методологических принципов, разработанных специально для качественных исследований. Штраус (1987: 5) отмечает, что “это не конкретный метод”, а скорее “ стиль проведения качественного анализа, который включает в себя ряд отличительных черт”. Одно из преимуществ обоснованной теории заключается в том, что она предоставляет методы разработки теорий “без какой-либо особой привязанности к конкретным видам данных, направлениям исследований или теоретическим интересам”. Процесс открытия в обоснованной теории в первую очередь индуктивный, и этот факт отличает его от логико-дедуктивного подхода, “поскольку теория была получена на основе данных, а не выведена из логических предположений” (Глейзер и Штраус, 1967: 30).Согласно основной теории, исследовательский цикл включает в себя несколько различимых этапов. Он начинается с первоначального интереса к предмету и формулирования вопросов. Затем следует этап сбора данных. Накопленный материал часто приводит к пересмотру направленности исследования и более точной формулировке его вопросов и проблем. Далее следует аналитический этап, на котором на основе данных создаются обобщения и теории.119 Проект состоял из нескольких взаимосвязанных этапов, которые описаны нижениже.

3.5.2 Обзор литературы

Основными целями этого этапа были следующие: формулирование проблемной области и исследовательских вопросов, уточнение теоретической базы, увязка идей из разных предметных областей и предварительный выбор соответствующих методов исследования.Междисциплинарный характер исследования потребовал проведения обзора литературы по трем отдельным предметным областям: исследования интернет-креативности и изучение российского Интернета. Они были представлены в главе 2 и разделе 1.3 главы 1 соответственно.Обзор существующей литературы помог уточнить исследовательские вопросы, получить представление о различных подходах и систематизировать материалы, изученные на более позднем этапе. Хотя обзор литературы, с точки зрения обоснованной теории, не является необходимым в начале исследования, но может быть сделан в процессе анализа данных, он был полезен во многих отношениях.

3.5.3 Сбор данных

Разные дисциплины используют разные наборы методов для сбора данных. Историк полагается в основном на зарегистрированные свидетельства, основным методом этнографа является наблюдение участников, социолог использует такие методы, как опросы, интервью, фокус-группы и т.д. Поскольку Интернет имеет тенденцию стирать границу между полевой и настольной работой, интернет-исследователь оказывается в промежуточном положении, которое позволяет ему комбинировать эти методы, что и имело место в данном исследовании.120

3.5.4 Отбор данных

Любое исследование неизбежно носит избирательный характер как в отношении данных, так и в представлении результатов. Альберт Кук в своем исследовании методов написания истории от Геродота до наших дней указал, что “историческое произведение является и должно быть синекдохическим благодаря выбору и соединению его деталей из ряда других, которые были опущены” (Кук, 1988: 11). Он также утверждал, что “синекдоха применима как техника не только к некоторым историкам, но неизбежно ко всем” (там же., 200). Мишель де Серто (1975/1988: 5) указал, что историография основана на “выборе между тем, что можно понять , и тем, что должно быть забыто, чтобы получить представление о настоящем понятном”.Тот же принцип применим и к этнографии. Клиффорд и Маркус (1986) показали, что этнографическое письмо обязательно избирательно и представляет собой текстовую конструкцию реальности, а не “правду” о существующей “реальной” культуре. В области “виртуальной этнографии” Хайн (2000: 82) также признает, что данные “неизбежно являются частичными”. Однако это необязательно ведет к интерпретационному релятивизму или “деконструкции”, скорее это означает, что возможны разные интерпретации одного и того же этнографического явления. Лучшей интерпретацией была бы та, которая связно объясняет большую часть данных.Проблема отбора касается не только сбора данных, но и представления результатов. Понятность тесно связана со стилем, а стиль является результатом отбора и умолчания. Главы этого исследования пересматривались и переписывались много раз (некоторые имеют целых восемь различных версий). В процессе редактирования было принесено в жертву много письменного материала, как аналитического, так и фактического, с целью обеспечения ясности аргументации и последовательности структуры.121

3.5.5 Типы данных

Основой любого исторического исследования является работа с документальными свидетельствами или источниками. Традиционно исторические источники делились на две группы: первичные и вторичные источники. Первичные источники предоставляют свидетельства о фактах, событиях и мнениях, "современных событию мысли, к которому оно относится’ (Тош, 1996: 29). Вторичные источники - это комментарии и интерпретации прошлых событий, сделанные позже. Разграничение источника не всегда четко определено: доказательства "могут быть первичными в одном контексте и вторичными в другом" (там же, 30). Например, комментарий к событию в российском Интернете, сделанный на следующий день после его проведения в онлайн- колонке, может рассматриваться либо как вторичный источник, если мы противопоставляем его как интерпретацию фактическому событию, либо как первичный источник, если мы рассматриваем эту интерпретацию как значимое событие, причинно связанное с исходным событием. Тот факт, что история Интернета возникла совсем недавно, а временное расстояние между источниками меньше, чем обычно требуется в традиционной истории, еще больше проблематизирует разделение источников. Однако это разделение можно провести относительно легко, если рассмотреть функцию и фактическое использование источника в контексте исследования.122Источники, использованные в исследовании, можно разделить на три категории в соответствии с формой их публикации: онлайн, печатные и устные свидетельства. Онлайн-источники включают в себя различные жанры: личные, корпоративные и публичные веб-сайты, онлайн- СМИ, творческую литературу и критику, художественные проекты, форумы, мемуары, дневники и блоги, электронную почту, стенограммы интерактивных коммуникаций (таких как IRC или ICQ), официальные отчеты и статистику. Когда источники отсутствовали у я опирался на архивы, в которых можно найти копии документов, в отношении их первоначального местонахождения (если понятия оригинала и копии применимы к электронным документам). Сюда входят интернет-архив (archive.org), коллекции документов на веб-сайтах и мои личные архивы. Печатные источники включают книги, журналы и журфиксы. В основном это вторичные источники, предоставляющие исследования и критика. Устные источники включают официальные и неформальные интервью с информантами. Выбор источников для исследования определялся их релевантностью цели исследования. Были предприняты все попытки изучить источники в полном объеме. Однако невозможно охватить все: конец 2004 года был установлен в качестве верхней хронологической границы исследования; хотя некоторые источники могут относиться к более позднему времени, никаких претензий на исчерпывающий характер не предъявляется. Другие ограничения этого исследования обсуждались в разделе 1.8 главы 1.

3.5.6 Управление данными

Хуберман и Майлз (1994: 428) определили “управление данными” как “ операцию, необходимую для систематического, согласованного процесса сбора, хранения и извлечения данных”. В этом разделе подробно описываются эти операции.Сбор и запись данных проводились в соответствии с руководящими принципами, предложенными сторонниками метода обоснованной теории (Глейзер и Штраус, 1967; Штраус, 1987; Маршалл и Россман, 1989; Штраус и Корбин, 1990).Автоматизированная система хранения и поиска информации способствовала сохранению материала и его успешному воплощению, как рекомендовано Хуберманом и Майлзом (1994: 451). Они предложили 11 предметов, которые следует хранить в течение нескольких лет после завершения проекта, чтобы помочь в создании возможности воспроизведения. Они включали исходный материал, частично обработанные данные, закодированные данные, схему кодирования или тезаурус, заметки и другой анализ; поиск и поисковые записи, отображение данных, аналитические эпизоды, текст отчета, общий хронологический журнал или документация и указатель вышеуказанных материалов. Вышеуказанные категории использовались в качестве ориентира в процессе исследования.123 Процесс хранения и поиска данных был следующим. Первичные данные для исследования были собраны путем просмотра интернет-источников и сохранения соответствующих документов или цитат в базе данных на портативном компьютере. Документы были проанализированы на предмет их соответствия конкретным исследовательским вопросам и на этой основе был сделан отбор. Материал был классифицирован, отсортирован и распределен по папкам в соответствии с тематикой и актуальностью для вопросов исследования. В тех случаях, когда только часть документов была актуальной, были извлечены цитаты и приложено библиографическое описание. Исходные файлы были сохранены для последующего использования.Для сбора, обработки, хранения и извлечения данных использовалось множество типов программного обеспечения. Наиболее важными компьютерными технологиями и программами были следующие. Для поиска соответствующих документов в Интернете использовались такие поисковые системы, как Google, Яндекс и Rambler. Две последние поисковые системы имеют преимущество по сравнению с Google, поскольку они учитывают морфологическую структуру русского языка. Однако, в отличие от Google, они ограничены по своему охвату и ограничивают сами с русским Интернетом, что бы это ни значило. Для поиска и извлечения документов из базы данных использовалась технология поиска Google Desktop . Программное обеспечение TreePad использовалось для управления концепциями, идеями и цитатами путем организации их в древовидную иерархию и установления гипертекстовых ссылок между элементами. Была составлена справочная база данных, которая включала как онлайн, так и печатные публикации. Для управления библиографическими ссылками использовался EndNote. Черновики и разные версии глав хранились отдельно, что позволило сравнивать версии и отслеживать ход исследования.

3.5.7 Критика источников

Работу историка часто сравнивают с работой детектива или судьи в суде: детектив ищет доказательства, судья оценивает доказательства и историк делают и то, и другое. Утверждается, что ни один источник нельзя принимать за чистую монету; к ним следует относиться с подозрением и недоверием. В этом утверждении определенно есть доля истины, если даже исследователь придерживается ”понимающего“, а не ”разоблачающего" подхода.В критической оценке источников есть два основных аспекта: внешняя критика, направленная на установление подлинности документов, и внутренняя критика, связанная с интерпретацией содержания документа.Внешняя критика кажется менее важной для интернет-исследований, чем для изучения более отдаленных эпох. Маловероятно, что какие-либо палеографические методы применимы к веб-страницам электронных писем. Однако подделки и мистификация не редкость в Интернете; поэтому иногда может потребоваться установление первоначального автора, а также даты и места создания документа. Наиболее распространенным методом здесь является сравнение источников: проверка документа на соответствие фактам, известным из других документов. В случае установления авторства может использоваться стилистический анализ.Внутренняя критика проверяет достоверность документов и выявляет намерения и предвзятость их авторов. В ней используется широкий спектр методов текстологического анализа и интерпретации (подробнее см. Ниже). Личный опыт, полученный в результате наблюдения участников – ключевой источник информации в этнографических исследованиях – также подвергается критике и постоянной переоценке. Субъективная позиция исследователя менялась несколько раз в процессе исследования, равно как и его интерпретативная стратегия. Общий вектор этих изменений был направлен от объяснительных теорий к эмерджентным теориям и от точки зрения вовлеченного участника к точке зрения стороннего наблюдателя, имеющего доступ к инсайдерской информации и понимающего принципы конструирования реальности, разделяемые членами исследуемой группы.

3.5.8 Анализ данных

Йоргенсен (1989: 110) определяет анализ как “разбиение, разделение или разнобой исследовательских материалов на части, звенья, элементы или агрегаты”. Когда материал разбивается на управляемые фрагменты, “исследователь сортирует и просеивает их в поисках типов, классов, последовательностей, процессов, паттернов или целостностей”. Результатом этого процесса является теория, то есть “расположение фактов в форме объяснения или интерпретации”. Теоретизирование обычно предполагает использование категорий, терминов и концепций, отсутствующих в фактических данных. Они противопоставлены фактам, как метаописание описанию.Согласно Йоргенсену, аналитический процесс включает в себя ряд стратегий. Одна из аналитических стратегий заключается в выявлении и маркировании явления с точки зрения его основных компонентов и изучении явлений на предмет их существенных характеристик. Другая аналитическая стратегия предполагает поиск закономерностей и взаимосвязей между фактами. Третья стратегия - это сравнение фактов или выявление сходств и различий между явлениями, которые позволяют исследователю упорядочить их по классам, типам или наборам. Также анализируются взаимоотношения между классами и на этой основе построена возникающая типология, которая может быть применена к другим относительным явлениям.Тернер (1981: 231) разработал список этапов из девяти пунктов, который включал стратегии и процедуры, описанные выше в рамках обоснованного теоретического исследования. Этапы Тернера были следующими.:1) разработка категорий (путем маркировки данных); 2) насыщение категорий (путем предоставления примеров); 3) разработка абстрактных определений (путем указания критериев объединенияпримеры в категории);1264) используйте определения (в качестве руководства по появлению новых функций в материалеи как стимул для теоретических размышлений); 5) использовать категории в полной мере (осознавая дополнительные категории, предложенные теми, которые были созданы; их противоположность, более конкретные и более общие категории);6) отмечайте, развивайте и переходите по ссылкам между категориями (установлениевзаимоотношения между категориями);7) рассмотрите условия, при которых сохраняется ссылка; 8) установите связь, где это уместно, с существующими теориями (постройтессылки на существующие работы на данном этапе, а не в начале исследования);9) максимально используйте экстремальные сравнения для проверки возникающих взаимосвязей (определите ключевые переменные и измерения и посмотрите, сохраняется ли взаимосвязь при экстремальных значениях этих переменных). Эти этапы были использованы в качестве ориентира для данного исследования.Однако анализ данных не всегда является линейным процессом. Поскольку этапы и процедуры повторяющиеся, его лучше всего описать в терминах аналитического цикла (Йоргенсен, 110-111).Хотя отдельные главы отличались исследовательскими вопросами, основными единицами анализа, типами источников и методами, они разделяли этапы и процедуры, описанные выше.

3.6 Заключение

В этой главе дается подробное описание теоретической основы и методологии. Хотя междисциплинарный подход, принятый в исследовании, позволяет лучше взглянуть на изучаемый феномен, он также создает методологическую проблему, поскольку методы, используемые в конкретных дисциплинах, могут показаться несовместимыми. В главе сначала были обоснованы методы с точки зрения исследовательских вопросов и обзора литературы, а затем они были объединены в127 этапы исследования с использованием обоснованного теоретического подхода в качестве методологической основы.128

Глава 4. Российские онлайн-СМИ

4.1 Введение

Эта глава открывает серию тематических исследований, охватывающих аспекты интернет-творчества в истории российского Интернета. Ее озабоченность развитием онлайн-СМИ в российском Интернете. Онлайн-сми определяются как регулярно обновляемые интернет-издания, которые не являются простыми каналами распространения контента “традиционных СМИ”, но которые производят оригинальный контент. Они могут иметь или не иметь аналога в традиционных средствах массовой информации, таких как печатные издания, радио- или телепрограммы. Производство нового контента - это то, что отличает онлайн-сми в том виде, в каком они понимаются здесь, от “онлайн-версий” традиционных СМИ. В центре внимания этой главы находятся процессы творчества и инноваций, которые определяют развитие онлайн-медиа.Структурно глава состоит из трех частей. В первой части описывается исторический фон. В нем рассматривается информационная политика в Советском Союзе и ее фундаментальные изменения с крахом советского режима. Далее в нем прослеживается эволюция системы средств массовой информации в Новой России. Без этого вряд ли было бы возможно понять роль онлайн-сми в России, объяснить траекторию их развития и особенности их использования. Во второй части анализируется эволюция российских онлайн-СМИ с акцентом на ключевые проекты, которые внедрили значительные инновации в этой области. В третьей части обсуждаются функции онлайн- СМИ в России в более широком социокультурном контексте. В ней анализируются три широко распространенных129 модели интерпретации, использующие концепции самиздата, застольных бесед и публичной сферы.

4.2 Исторические предпосылки

4.2.1 Информационная политика в Советском Союзе

Октябрьская революция 1917 года была не только присвоением власти, но и присвоением смысла (Боннелл, 1997). Большевики с самого начала использовали пропаганду для мобилизации масс (Кенез, 1985) и контролировали поток информации (Ремингтон, 1988). В советское время Россия казалась иностранцам информационным вакуумом. Газеты и радио пестрят рассказами о "беспрецедентном росте и всестороннем Советское общество развивалось, но обычная информация была нормирована и ограничена, особенно когда речь шла о чем-либо, что пошло не так или вышло из-под контроля (Smith, 1990). Советские власти были одержимы секретностью – точно так же, как и их царские предшественники. "В России секретность царит над всем; секретность – административная, политическая, социальная", - писал маркиз де Кюстин в 1839 году, и в Советской России это отношение сохранялось. В советской прессе нельзя было найти сообщений о бытовых катастрофах, несчастных случаях, авиакатастрофах или крушениях поездов и преступлениях. Такое могло происходить только на Западе.

С аудиторией обращались как с ребенком, которого следует защищать от любой негативной информации и кормить нравоучительными и вдохновляющими историями. Или, в другой интерпретации, к нему относились как к рабам, которые не должны думать, потому что мышление могло помешать им эффективно работать, нарушить их рассудок и спровоцировать их на неповиновение. Однако часто не было никаких видимых причин для информационной депривации, кроме ‘чистой кровожадности или укоренившегося, привычного, высокомерное советское презрение к ‘маленькому человеку’ (Smith, 1990: 428). Карты улиц и телефонные справочники были недоступны обычным людям, поскольку они считались ‘военной тайной’. В нем не было базовой информации для потребителей или рекламы, поэтому людям приходилось полагаться на советы влиятельных друзей или обходиться без них. Как отмечает Смит (там же.: 433), "Как и в остальной советской жизни, информация - это вопрос не денег, а связей. Чем лучше его чем больше связей, тем лучше информирован советский человек, потому что информация, как и потребительские товары, распределяется в соответствии с рангом.

Теоретически в советском обществе все люди были равны, но на самом деле, как в "Скотном дворе" Оруэлла, некоторые были более равны, чем другие. Хотя традиционная классовая структура общества была уничтожена революцией 1917 года, советское общество во многих отношениях представляло собой кастовую систему. Не деньги, а ранг в иерархии был решающим фактором в распространении как потребительских товаров, так и информации. Система тщательно распределенных привилегий для различные группы общества, укоренившиеся в голодные годы военного коммунизма и усиленные Сталиным, пронизывали всю общественную жизнь. Как партийные боссы и Номенклатура приобретала икру и сосиски через систему “закрытых распределительных центров” (закрытые распределители), таким образом, они получали доступ к информации, недоступной ”нормальным людям".131Таким образом, ТАСС (Телеграфное агентство Советского Союза) выпускало свои ежедневные новостные сводки в трех разных версиях для разных категорий людей. Помимо обычных репортажей, были также так называемые "белые" и "красные" ТАСС. Первое было разослано по правительственным министерствам, штаб-квартирам партий и редакциям ключевых газет и содержало гораздо более богатую и подробную подборку иностранных новостей и комментариев, чем обычные сообщения ТАСС, включая "точные" и раскрывающая информацию о внутренних делах СССР, такую как отчеты о воздушных и железнодорожных катастрофах, статистика преступности, сообщения об эпидемиях заболеваний, серьезных производственных недостатках, отчеты об урожае и подобные материалы, которые режиму было бы неловко печатать открыто’ (Smith 1976: 433). Красный ТАСС был еще более редкое издание ТАСС, распространяемое только среди главных редакторов, высших правительственных чиновников и шишек Коммунистической партии. Примечательно, что обе “секретные” версии не содержали никакой информации, которая была бы засекречена на Западе; большинство материалов были бы обычными новостями для западной газеты.

Чтобы оградить обычных граждан от книг, которые считались потенциально вредными для их психики, они были опубликованы ограниченным количеством “специальных изданий” и были доступны только "для административного использования" (для служебного использования). Все экземпляры были пронумерованы индивидуально, чтобы облегчить отслеживание их использования, и могли быть получены в библиотеке только обладателями специальных разрешений. Примерами таких книг были "История западной философии" Бертрана Рассела, "Майн Кампф" Гитлера, "Архипелаг Гулаг" Солженицына и "Джордж Оруэлл" Джорджа Оруэлла 1984 опубликован в русском переводе “только для служебных библиотек” ровно в 1984 году. (Контроль за распространением этих “засекреченных” публикаций был далек от совершенства, и их можно было получить по связям либо в оригинале, либо в фотокопиях).В крупных библиотеках обычно было два разных каталога, один из которых был открыт для обычных читателей, а другой был “закрыт”, то есть доступен только для материалов, прошедших проверку безопасности. Общий алфавитный каталог, включающий все библиотечные фонды, держался в секрете. Несанкционированные материалы хранились в специальном помещении с ограниченным доступом, называемом спецхран, что в буквальном переводе означает особое хранилище, или, точнее, секретная стопка. Среди них были книги, периодические издания, карты и другие материалы. Однако следует отметить, что, несмотря на эти ограничения, люди по-прежнему имели доступ к большому разнообрази информации и культуры.

Пресса, книги, театральные представления, фильмы, концерты – все подвергалось цензуре. Цензура была многоуровневой и включала военную цензуру, литературную цензуру и, что наиболее важно, политическую цензуру. Списки запретных имен и темы были разосланы во все места, связанные с информацией, – от ежедневных газет до дискотек. К этому добавилось прослушивание телефонных звонков, просмотр частной почты и широко распространенная система осведомителей КГБ. Никто никогда не мог быть уверен, что за тобой не наблюдает и не подслушивает Большой Брат. Последствия неподобающего поведения могут быть очень серьезными – от “разговора по душам” в Главном управлении (офисе КГБ на промышленном предприятии, учебном заведении или воинской части) до ареста или ссылки. Пропаганда и идеологическая обработка начались в детских садах и продолжались во взрослой жизни в различных формах. Марксизм-ленинизм, политическая экономия социализма и история Коммунистической партии были обязательными предметами в институтах и университетах.

Основными методами обучения были конспектирование и заучивание цитат наизусть. Независимый перевод не поощрялся; на экзамене обычно требовалось дословно воспроизвести пояснения к лекции. В то же время интерес к философии и религии и чтение соответствующей литературы были достаточным оправданием для помещения человека в психиатрическую больницу. Советская психиатрия использовала такие диагнозы, как “непрерывная вялотекущая шизофрения” и “синдром метафизической философской интоксикации”. Последний был определен как "монотонно абстрактная интеллектуальная деятельность, направленная на поиск независимого решения путем обдумывания и разрешения вечных проблем" о смысле жизни, предназначении человечества, прекращении войн, а также о поиске философских и мировоззренческих систем. Она может включать идеи изобретательства, самосовершенствования, а также интеллектуальные и эстетические страсти различного рода’ (Баранов и Носачев, 1995: 94). Не только политические диссиденты или литераторы, “не так мыслящие” (непонимающие) были бы принудительно помещены в сумасшедший дом при таких диагнозах, но и любой человек, который проявлял интерес к философии, литературе или искусству.

Советские власти всегда с подозрением относились к способности к независимому мышлению, рассматривая ее как угрозу для стремлений к коммунизму. Именно Ленин сказал, что интеллигенция - это не мозг нации, а ее дерьмо, говно (в письме Максиму Горькому от 15 сентября 1919 г.). В Советском Союзе все сферы интеллектуальной жизни держались под строгим контролем партии. Идеологизация и политизация культуры началась в 1920-х годах. В 1930-1940-е годы значительная часть интеллигенции подвергалась преследованиям и уничтожению в сталинских трудовых лагерях. В последние годы ситуация смягчилась, но доминирующая роль цензора, авторитарная атмосфера и отсутствие интеллектуальной свободы все еще препятствовали развитию советского общества.

В науке некоторые теории стали официальной догмой, а любое отклонение рассматривается как ересь. Таким образом, Новая теория языка, разработанная академиком Николаем Марром в 1920-х годах, царила в советской лингвистике около тридцати лет. Марр применил к языку доктрину исторического материализма. Он рассматривал язык как надстройку над экономическими отношениями в обществе и оружие классовой борьбы. Он также отверг языковые семьи, лингвистические заимствования отрицали сравнительное и историческое языкознание как буржуазную псевдонауку и утверждали, что все языки произошли от четырех первичных корней - аль, бер, йон и рош. Его “яфетическая теория” языка на долгое время стала непререкаемой догмой, а с ее противниками обращались как с политическими врагами, а иногда и подвергали физическим репрессиям. Только после публикации статьи Сталина "Марксизм и проблемы лингвистики" в 1950 году, разбив теорию Марра, от нее окончательно отказались (Нерознак, 2001).

Целые научные дисциплины подверглись цензуре, а их развитие было заблокировано. Таким образом, генетика была подавлена во времена Сталина и Хрущева, в то время как в биологии царила теория Лысенко, утверждающая, что характеристики окружающей среды могут передаваться в эволюционном процессе (Медведев, 1969; Сойфер, Грулиоу и Грулиоу, 1994; Ролл-Хансен, 2004). Точно так же кибернетика в 1950-х годах была названа реакционной псевдонаукой и оружием империалистической идеологии. Его признание совпало с хрущевской "оттепелью", когда он воспринимался как инструмент радикальной реформы сталинской системы науки (Герович, 2002). Другой пример - развитие российской семиотики, которая была вынуждена использовать намеренно неясную терминологию (такую как “вторичная система моделирования” языка), чтобы избежать критики со стороны партии. Он также замаскировался, чтобы иметь возможность исследовать интересные темы под прикрытием официальной науки. Таким образом, проблемы стилистики обсуждались на материале статей Ленина, а вопросы семиотики поведения и культурной антропологии разрабатывались в рамках военно-космических исследований, целью которых было научить лунные исследовательские аппараты (Луноходы) общаться друг с другом (Горный и Пильщиков, 2000). Ограничения на поток информации и партийный контроль над каналы научных контактов с Западом привели, среди прочего, к технологической неполноценности Советского Союза по сравнению с Западом.

4.2.2 Эпоха гласности

Гласность, провозглашенная Горбачевым в 1987 году, первоначально рассматривалась как инструмент борьбы с консервативными силами в партии и была направлена на укрепление социалистической системы в СССР. Горбачев понимал, что экономические и политические реформы были бы невозможны без избавления от удушающей партийной догмы и предоставления голоса народу. Плюрализм, свобода выражения мнений и поощрение творчества в общественной жизни были задуманы как важные факторы реформ (Макнейр, 1991; Гиббс, 1999). Следовательно, гласность (открытость, свобода слова, высказывания, от русского голоса или glas, ‘голос’) должен стать основой и незаменимым компонентом перестройка (реконструкция или реформирование, от русского stroit’, "строить", ‘сооружать’).135 Эксперимент Горбачева заключался в освобождении средств массовой информации и культуры в надежде, что это сможет изменить жизнь к лучшему. Это освобождение было ограниченным; информация в средствах массовой информации все еще просеивалась через фильтр партийных цензоров. Таким образом, информация об аварии на Чернобыльской атомной электростанции 25-26 апреля 1986 года, в результате которой мощность ядерного взрыва превысила мощность Хиросимы в 600 раз, хранилась в секрете или искажалась до 1989 года (Мелихова и Абалкина, 2003). Долгое сокрытие информации о масштабах и последствиях аварии на Чернобыльской АЭС, которая нанесла прямой или косвенный ущерб более чем 9 миллионам человек, отразило порочность советской системы с ее глубоко укоренившимся презрением к людям, повсеместную халатность, пренебрежение промышленной безопасностью и, последнее, но не менее важное, лицемерный характер советских средств массовой информации.Но, используя выражение Горбачева, ‘процесс начался’. Вскоре стало ясно, что повернуть его вспять будет практически невозможно. СМИ менялись. Постепенно он превратился в политическую силу, что привело к краху Союза в 1991 году, когда СМИ перестали быть советскими. Исследователи указали, что фундаментальное противоречие между советской системой, основанной на контроле над информацией, и процессами инноваций и распространения информации информационные технологии были одним из основных факторов, способствовавших распаду Советского Союза (Кастельс и Киселева, 1995). Демократизация российских СМИ во второй половине 1980-х годов сыграла центральную роль в этом процессе. Свобода прессы означала падение коммунизма (Шейн, 1995).136Западные страны, которые на протяжении многих лет вели “информационную войну” против Советского Союза, внесли свой вклад в этот процесс (Хиксон, 1997). Популярные программы на русском языке, транслируемые из-за рубежа, включали "Голос Америки", "Радио Свобода", BBC и Deutsche Welle. Они привлекли значительную аудиторию. Леонид Махлис (2006), который работал на Радио Свобода с 1971 года, указывает, что в середине 1980-х годов около 11 миллионов советских граждан слушали Радио Свобода не реже одного раза в неделю. Он ссылается на данные газеты Time за пять лет СССР потратил на глушение западных радиостанций больше денег, чем правительство Англии потратило за один год на вещание на русском языке. Таким образом, только в 1980 году СССР потратил на создание помех 93 миллиона рублей. Хотя они систематически глушились государством, их слушали многие люди – не только диссидентствующая интеллигенция, но и обычные люди. Однако главным фактором было то, что люди на всех социальных уровнях были сыты по горло вопиющее лицемерие советской пропаганды, в которую больше никто не верил , включая самих пропагандистов. Разрыв между официальной версией реальности и самой действительностью стал настолько огромным, что было бы достаточно легкого толчка, чтобы нарушить хрупкое равновесие советской системы.Либерализация информации, начатая Горбачевым, спровоцировала цепную реакцию, которая привела к социальному взрыву и краху всей системы. Средства массовой информации вдохновили население России и других советских республик на избрание демократических реформаторов на республиканском, региональном и городском уровнях. Реформаторы, в свою очередь, настаивали на том, чтобы Горбачев и Партия предоставили больше свободы СМИ. И решающим фактором стало появившееся общественное мнение, которое было создано независимыми СМИ, с одной стороны, и которое нашло свой голос через СМИ, с другой стороны.С 1987 года средства массовой информации оказались в авангарде политической оппозиции иерархии Коммунистической партии. Из-за отсутствия институтов гражданского общества в стране их функции в значительной степени были присвоены СМИ. Как объясняет Смит (1990: 149-150),137До сих пор не возникло ни одной организованной политической силы, способной заручиться массовой поддержкой. Таким образом, разгребатели грязи в средствах массовой информации, особенно на телевидении, у которых было множество подписчиков, возглавляли борьбу против партийного аппарата. Они разоблачали коррупцию чиновников, привилегии элиты и неумелое управление экономикой, а также давали выход общественному недовольству. Ведущая роль принадлежала телевидению как самому массовому из всех средств массовой информации . Телевидение внесло большой вклад в “свержение политической власти”, раскрыв ее механизмы, которые так долго держались в секрете. (Paasilinna, 1995; Mickiewicz, 1997).В конце 1980-х годов появился ряд телевизионных программ, которые имели огромную популярность и влияние на аудиторию около 100 миллионов человек. Москва, взгляд (взгляд) и Ленинградской шестьсот секунд (600 секунд), спущенные на воду в 1987 году, были, наверное, самые популярные из них. Они один за другим нарушали табу советского телевидения и показывали материалы, немыслимые раньше на телевидении.600 секунд с ведущим Александром Невзоровым показали "Хронику преступности" . В резком контрасте с брежневской эпохой, когда информация о преступности в России была засекречена, а телевидение рисовало радужную картину счастливого процветания социалистического общества, эти программы агрессивно и впечатляюще знакомили зрителей с ужасами “реальной жизни”. Темы Невзорова варьировались "от того, как гнилое мясо измельчают в сосиски на ленинградской фабрике, до того, как радиоактивность исходит от старых советских вертолетов в детский парк, поездка в морг, чтобы сообщить о трагическом самоубийстве женщины и двух ее маленьких детей’ (Smith, 1990: 154). Однако это были не только криминальные хроники, но и сокрушительная критика прогнившего режима. Советская политика и политиканы изображались в терминах криминальной хроники. Программа Невзорова, шокирующая и новаторская для советского телевидения, была чрезвычайно популярной. В течение четырех лет "600 секунд" удерживал наивысший рейтинг. Летом 1990 года он превысил 90 процентов. Многим не понравилась склонность Невзорова к “темным темам”, а также его “государственный патриотизм”, и они назвали его “некрофилом” и “информационным убийцей". С другой стороны, программа получила высокую оценку и поддержку многих общественных деятелей, включая самого Ельцина (Кротов, 1993).138 Взгляд (переводится как “Взгляд” или “Видимость”) появился на телевидении 2 октября 1987 года и стал национальным хитом. Его популярность превысила все остальные программы в шесть или семь раз. Каждую пятницу его смотрели миллионы людей по всей стране. Взгляд шокировал, информировал и развлекал аудиторию, разрушая старые мифы и стереотипы. Он получал пятнадцать тысяч писем в месяц. Как и в "600 секундах", "Взгляд" использовал нелицеприятный репортаж о проблемах, которые советская пропаганда использовала для того, чтобы отнести к капиталистическому Западу – проституция, коррупция в полиции и наркомания’ (Смит, 1990: 168). Нравится За 600 секунд он вышел за рамки криминальных хроник и показал “преступления режима”. Таким образом, в нем показано, как советская армия и силы безопасности убили девятнадцать человек во время подавления мирной демонстрации в Тбилиси, Грузия, 9 апреля 1989 года, и представлены доказательства убийства тысяч офицеров польской армии в Катыни, в Белоруссии, в 1940 году сталинским НКВД. В одном из выпусков "Взгляда" транслировалась дискуссия, в ходе которой предлагалось убрать мавзолей Ленина с Красной площади и похоронить его обычным способом на кладбище. это кладбище во все еще коммунистической стране звучало кощунственно и вызвало бурную дискуссию. Он показал, раскрывая кадры российских войск в Афганистан; спародировал время (время), официальный программе новостей показали олицетворение политических лидеров и проведенные аллегории о возможном конце перестройки. Некоторые сегменты, а иногда и целые программы были запрещены, но того, что осталось, было достаточно, чтобы обеспокоить власти и завоевать аудиторию. Одно из нововведений Взгляд был знакомством рок-музыки с массовой аудиторией. Они показали западные группы от Pink Floyd до Bon Jovi, а также советские рок-группы, в основном принадлежащие к андеграундной культуре, такие как Аквариум и ДДТ, с их малопонятными или саркастичными текстами. Обратите внимание, что рок–музыка в Советском Союзе воспринималась иначе, чем на Западе - у нее не было коммерческого подтекста, и ее освобождающее влияние на умы молодежи было значительным (Ryback, 1990). Высказались также писатели, художники, философы. Это был прорыв информационной блокады, в которой население жило так долго.139 Свобода информации, провозглашенная Горбачевым, в конце концов обернулась против него самого. Реформы, которые он начал, привели к нехватке продовольствия, сокрушительным забастовкам, ухудшающейся экономике, национальным волнениям, межэтнической войне и движениям за суверенитет или независимость республик. Люди были сыты по горло его демагогией, непоследовательностью и южнорусским акцентом. И они взбунтовались. Оказавшись перед выбором, они отвергли кандидатов коммунизма и выбрали своим президентом Бориса Ельцина и его программу децентрализации, демократии и экономических реформ. 12 июня 1991 года Ельцин стал первым демократически избранным президентом России. Вскоре партийные консерваторы нанесли ответный удар.19 августа 1991 года Янаев, Пуго, Язов и некоторые другие объявили о захвате власти и учредили Национальный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП). Они закрыли крупнейшие газеты и захватили телецентр. Государственный канал показывал концерты классической музыки и балет "Лебединое озеро" вместо информационных программ. Но СМИ не поддержали их. На пресс-конференции, организованной ГКЧП и впервые показанной в прямом эфире, журналист из Независимой газеты накричал на мрачного и нервного Янаева: “Ты сам понимаешь, что совершил ошибку?" coup d’état?” Оператор показал дрожащие руки Янаева крупным планом всей стране. Многие люди слушали Радио Свобода, которое передавало непрерывные новости из Москвы (более удачливые также смотрели репортажи CNN в прямом эфире). Горбачева держали под домашним арестом на его государственной даче в Форосе на Черном море; Ельцин обратился к толпе из танка, а затем забаррикадировался в здании парламента. Многие люди вышли на улицы Москвы в массовом протесте, который помог свергнуть хунту. Все закончилось в три дня. По возвращении в Москву 21 августа Горбачев подал в отставку со своего поста Генерального секретаря КПСС. Через шесть месяцев, 25 декабря 1991 года, он объявил о своей отставке, и СССР прекратил свое существование.140

4.2.3 Медиа-политический капитализм

Как это ни парадоксально, победа демократии привела к концу эпохи Гласности. За несколько лет российский медиапространство кардинально изменилось. В течение нескольких лет СМИ в России оставались независимым социальным институтом, “четвертой властью” (по-русски “четвертая власть”, то есть "четвертая власть"), в некотором отношении более могущественной, чем политическая власть. Однако очень скоро началась приватизация СМИ – сначала в форме государственных субсидирование и экономическая поддержка СМИ (1990-1992), затем в форме коммерциализации и концентрации СМИ, “контроля СМИ со стороны капитала” (1993-1995), что привело к следующему этапу – формированию медийно-политической системы, когда "СМИ стали основным средством политической коммуникации", а также "инструментом конкурентной борьбы" (Засурский, 2001).141Одной из наиболее заметных черт ельцинского периода было сближение власти, бизнеса и организованной преступности. В ситуации хаоса, отсутствия адекватных законов и слабости правительства насилие и принуждение широко использовались и сыграли решающую роль в создании институтов новой рыночной экономики (Гендельман, 1995; Волков, 2002). Уже в конце 1980-х стало ясно, что зарождающаяся в России рыночная экономика основана на простом принципе: коммерческий успех зависит от политического влияния. В 1991 году небольшая группа россиян вышла из-под контроля после распада Советского Союза и осуществил одну из величайших передач богатства, когда-либо виденных, заявив о праве собственности на некоторые из самых ценных месторождений нефти, природного газа и металлов в мире. Их называли олигархами. В их список вошли Александр Смоленский, Юрий Лужков, Анатолий Чубайс, Михаил Ходорковский, Роман Абрамович, Борис Березовский, Владимир Гусинский и другие. До перестройки они жили жизнью советских граждан, застрявших в тупиковой системе, тесных квартирах и длинных очередях за хлебом. Но по мере ослабления коммунизма они обнаружили пробелы в экономике и сколотили свои первые состояния, получив быстрые деньги в руках. По мере ослабления правительства и процветания их бизнеса они становились все более жадными. Государство выставило на аукцион свои собственные активы, и они захватили крупнейшие нефтяные компании, шахты и заводы. Они пустились в дикую авантюру с заимствованиями, отнимая миллиарды долларов у доверчивых западных кредиторов. Когда в августе 1998 года рухнул рубль, магнаты спасли себя, спрятав свои активы и прибегнув к прикрытию (Фриленд, 2000; Хоффман, 2001; Голдман, 2003). "Разграбление России” (Хлебников, 2000) имело место в большом масштабе. В результате вместо великой новой демократии уродливой реальностью российской жизни стал подъем олигархов и организованной преступности, ожесточенные, кровопролитные войны по этническому признаку, убийства демократических лидеров бандитами, защищающими свою территорию, подстрекаемыми правительством, населением, бедностью, коррупцией и несправедливостью (Мейер, 2003).В условиях экономического кризиса и почти полной приостановки государственного финансирования прессы произошло резкое падение тиражей газет и журналов. Общий тираж сократился с 37 949 556 экземпляров в 1990 году до 7 507 715 в 1998 году. (Засурский, 2001) Роль телевидения, и без того высокая, возросла еще больше. Однако средства массовой информации, включая государственное радио и телевидение, которые получили свободу от партии, постепенно стали зависимыми от капитала олигархов (Androunas, 1993).142Тенденция к контролю бизнеса над российскими СМИ усилилась после президентских выборов 1996 года. Из-за негативного освещения чеченской войны в СМИ, а также скандалов, связанных с пьянством президента и состоянием его здоровья, популярность Ельцина резко упала. В начале 1996 года его рейтинг составлял всего 6-10 процентов. Существовала реальная угроза победы коммунистов на выборах. В этой ситуации основные финансовые группы объединили свои ресурсы, чтобы оказать Ельцину как финансовую, так и медийную поддержку. “Политические технологии” возникли как искусство манипулирования общественным мнением с помощью медийных образов и мифов. Массированная пропагандистская компания привела к переизбранию Ельцина. В благодарность за эту поддержку Ельцин дал олигархи получили привилегированный доступ к средствам массовой информации, которые ранее контролировались государством. Это привело к формированию в 1997-1998 годах олигархических медиа-империй, что означает, что могущественные финансовые группы получили контроль над ключевыми национальными СМИ.Самыми могущественными из медиаолигархов были олигархи Владимира Гусинского и Борис Березовский. Компания Гусинского "Медиа-Мост" владела НТВ, частным национальным телеканалом, который был создан в 1993 году и получил лицензию на всероссийское вещание в 1996 году, радиостанцией "Эхо Москвы", а также рядом издательств, журналов и газет. Компания разработала коммерческие спутниковые каналы, создала региональную телевизионную сеть ТНТ, контролировала львиную долю российских кинотеатров и запустила ряд амбициозных интернет-медиа-проектов. Новостная корпорация "Логоваз" Березовского контролировала государственный телеканал ОРТ и ряд влиятельных газет. Другие финансовые группы, владевшие важными российскими СМИ, включали Онэксимбанк Потанина, частное рекламное агентство Михаила Лесина Video International, Газпром-Медиа и другие (Засурский, 2002).Однако следует отметить, что контроль олигархов над СМИ функционально отличался от контроля Коммунистической партии в советский период. Не было единого курса и единой идеологии; интересы отдельных групп расходились, что привело к плюрализму взглядов. Более того, они стремились контролировать информацию, касающуюся их конкретных деловых и политических интересов, обеспечивая свободу журналистам в других областях. В этот период развитый рынок рекламы заменил идеологию коммунизма идеологией потребительства, чтобы восполнить разочарование людей в стране, где ‘смерть идеологии привела к перемещению миллионов’ (Мейер, 2003). В то же время профессиональный уровень журналистики был высок, разнообразие информации огромно, а плюрализм мнений процветал.143 Постепенное превращение СМИ в область “политического спектакля” (Засурский, 2001), обслуживающего интересы нескольких влиятельных политических и бизнес-групп, привело к краху мифа о СМИ как о “четвертой власти". В результате многие люди, включая журналистов, отказались от идеи изменения общества и посвятили себя своим частным занятиям и хобби. Программы, популярные во время перестройки, были закрыты; их создатели были либо убиты, либо потеряли интерес к политике и сменили род деятельности.Случай с Невзоровым может быть использован, чтобы проиллюстрировать этот переход от политики обратно к частной жизни. В это переходное время между двумя эпохами говорить правду и быть творческим приобрело значение политического акта. Журналистика и политика были для Невзорова неразделимы. Это было опасное сочетание. 12 декабря 1990 года поздно ночью на городском пустыре у Невзорова была назначена встреча с неизвестным человеком, который пообещал предоставить ему компрометирующие материалы на государственного лидера. Но вместо информации Невзоров получил пулю в грудь. Некоторые газеты предположили, что это была нанесенная самому себе рана, которую Невзоров нанес, чтобы укрепить свой престиж, но он отрицал это."600 секунд" несколько раз приостанавливался на несколько периодов съемки и был окончательно закрыт в марте 1993 года Беллой Курковой, новым директором Ленинградского телецентра, когда Невзорова обвинили в "призывах к насильственному изменению общественного порядка" и в "изменении психоэмоционального состояния аудитории в сторону усиления негативных тенденций, таких как тревога, депрессия и агрессия’.144Во время президентских выборов 1991 года Невзоров в своей программе поддерживал кандидатов Владимира Жириновского и Альберта Макашова, известных своим националистическим уклоном. Два года спустя он сам ушел в большую политику и стал депутатом Государственной Думы (российского парламента). С 1993 года он член парламента (переизбирался в 1995, 2000 и 2003 годах). В 1997 году он занял должность советника губернатора Санкт-Петербурга по вопросам кино, телевидения и радио. В конце 1994 года он поддержал начало военной операции в Чечне, а в январе 1995 года снял документальный фильм "Северный фронт", а в 1997 году - противоречивый художественный фильм "Чистилище" о первой чеченской войне. Жанр последнего был определен критиками как ‘жесткий хоррор". Он оправдывал действия российских войск и включал множество натуралистических сцен. Фильм был впервые показан в марте 1998 года на государственном телеканале ОРТ и получил один из самых высоких рейтингов: в Москве его посмотрели 34 процента аудитории (Петрова, 1998).Но внезапно Невзоров потерял интерес как к журналистике, так и к политике и обратил свой талант на свою давнюю любовь – лошадей. В 2004 году по Первому каналу были показаны двенадцать серий его энциклопедии о лошадях. На вопрос журналиста (Романова, 2004), как энциклопедия лошадей соотносится с "600 секундами", с которых началась его телевизионная карьера, Невзоров ответил,Вы знаете пьесу Евгения Шварца "Тень"? Так что считайте, что 600 секунд и политика - это моя тень. Это была моя тень, которая была общественным деятелем. Это была моя тень, которая участвовала в переворотах, восстаниях, ГКЧП. Действовала моя тень, а не я. Теперь вы не заставите меня вернуться в эту грязь, называемую политикой. У меня было много возможностей убедиться в бессмысленности этой деятельности. Люди сами прокладывали свой путь через грубость, окаменение жизни. Я низко кланяюсь сегодняшнему состоянию за то, что оно не мешает мне, например, выполнять свою работу.145В другом своем интервью (Кожемякин, 2003) он признался, что испытывал стыд в течение 600 секунд, даже если это была “дьявольски талантливая программа”, и предположил, что время "информационных убийц" прошло, потому что аудитория приобрела иммунитет к манипуляциям СМИ. Карьера членов Взгляда шла по схожей траектории. В 1991 году "Взгляд" распался на ряд различных проектов, но ни один из них так и не достиг популярности оригинальной программы. Ведущие "Взгляда" – Листьев, Любимов, Политковский, Захаров, Мукусев – были любимцами публики. Но единство команды длилось недолго; вскоре их пути разошлись. Во время путча в октябре 1993 года Любимов и Политковский посоветовали зрителям ложиться спать. Это политическое безразличие шоуменов и успешных капиталистов было символичным. Александр Любимов стал одним из самых богатых тележурналистов в стране и сделал головокружительную административную карьеру. Влад Листьев, самый любимый герой народного телевидения, стал генеральным директором ОРТ (Общественного российского телевидения). Он был убит 1 марта 1995 года после того, как предпринял попытку реорганизации рекламного рынка. Борис Березовский, который к тому времени был фактическим владельцем ОРТ, часто назывался в числе возможных зачинщиков – например, Полом Хлебниковым (2000), который, в свою очередь, был убит в Москве 9 июня 2004 года, – но несмотря на длительное полицейское расследование, убийцы Листьева так и не были найдены.Эволюцию российской постсоветской медиасистемы (Засурский, 2001) в 1985-1999 годах можно резюмировать следующим образом. В годы перестройки появился институт независимых СМИ, который в условиях слабости политической власти и экономического хаоса часто рассматривался как “четвертое сословие”. За несколько лет ситуация изменилась. Приватизация и коммерциализация СМИ, инвестиции политизированного капитала и растущая роль телевидения в жизни населения привела, с одной стороны, к диверсификации СМИ, а с другой стороны, к появлению “публичной сцены” как замены “публичной сферы” в ситуации неразвитости институтов гражданского общества. СМИ стали ареной политического спектакля, главным инструментом манипулирования общественным мнением и оружием в борьбе между различными финансовыми группами, которые строили свои медийно-политические империи.146

4.2.4 Назад к централизации и государственному контролю

В своем телевизионном обращении к гражданам России за несколько минут до наступления 2000 года Ельцин признался в своих ошибках и грехах и объявил о своей отставке с поста президента России. Он также объявил имя своего преемника. Это был Владимир Путин, офицер КГБ из Санкт-Петербурга, назначенный премьер-министром несколько месяцев назад. Началась новая эра.Когда Путин пришел к власти в 1999 году, начался откат к государственному регулированию СМИ. Это проявилось в “борьбе с олигархами”, а также в последовательной реализации курса на централизацию медийно-политической системы. Эпоха олигархического телевидения закончилась. Медиа- магнаты Гусинский и Березовский были лишены своих медиа-империй и были вынуждены отправиться в изгнание. Ходорковский, пытавшийся поддержать оппозицию, был привлечен к ответственности и посажен в тюрьму. “Диктатура закона” и “Вертикаль власти”, навязанная Путиным, которого называли “немцем в Кремле”, была дополнена ужесточением контроля за информацией. Однако восстановление контроля в той же степени, в какой это было в прежние времена, стало невозможным, поскольку количество каналов связи резко увеличилось. И, помимо традиционных СМИ, в России появилась и развивалась новая среда с ее неограниченными каналами, неподконтрольными, которые предоставили пространство для свободы слова и, по-видимому, безудержного творчества – Интернет.147

4.3 Развитие российских онлайн-СМИ

4.3.1 Раннее использование Интернета в качестве средства массовой информации

Появление Интернета в России совпало с распадом Советского Союза. Это совпадение знаменательно: советская система была основана на почти тотальном контроле над информацией, по крайней мере теоретически, в то время как Интернет обеспечивал беспрецедентную свободу информации вне государственного контроля. Одно из первых применений Интернета для обхода государственной цензуры произошло еще в 1991 году. Когда газеты и телевидение были закрыты или подвергшийся жесткой цензуре во время государственного переворота 1991 года, направленного на восстановление коммунистической системы, Интернет использовался для распространения информации о событиях (Белси, 1991; Хоган и Хоган, 1991; Пресса, 1991; Рогозинский, 1999). Однако в то время Интернет использовался как канал коммуникации между несколькими пользователями (и Западом), а не как общественное средство массовой информации. Чтобы стать средством массовой информации, распространение Интернета должно достичь определенной критической точки. Интернет должен сначала стать массовым явлением.

По-русски средства массовой информации называются СМИ (Средства массовой информации, Means of Mass Information). Аббревиатура является наследием советской информационной системы; она предполагает, что информация предоставляется центральным органом власти и распространяется среди масс, которые действуют как пассивные получатели. СМИ служил не столько источником информации и мнений, сколько “коллективным пропагандистом, коллективным агитатором и коллективным организатором” (Ленин). В годы перестройки централизованная система советского СМИ рухнула. Одним из ключевых слов эпохи стал плюрализм, разнообразие мнений и интерпретаций. Процесс освобождения средств массовой информации был очевиден в прессе, радио и телевидении. В то же время Интернет на его ранней стадии не рассматривался как реальная среда; скорее, его описывали в терминах игрушки, игры и самовыражения.

Первые периодические онлайн-издания в российском Интернете были разработаны ранними последователями или пользователями / продюсерами, по терминологии Кастельса (2001). Они выражали свои интересы и ценности и формировали зарождающуюся российскую интернет-культуру. Эти ранние онлайн-сми обычно принимали форму электронных журналов или колонок, размещаемых в Сети с определенной регулярностью, и их можно рассматривать как отдаленных предшественников блогов. Их основной темой был сам Интернет, рассматриваемый как с чисто технической, так и с более человечной точки зрения.

Первый российский электронный журнал был запущен в ноябре 1993 года на сервере коммуникационной компании Mark-ITT, базирующейся в Ижевске. Редакционный совет журнала состоял из одного человека – директора компании по технологиям Александра Ермолаева. Название электронного журнала - Тятя, тятя, "Наша сеть"...( [ 4 http://www.mark-itt.ru/FWO/ ] ) – имеется в виду стихотворение Пушкина "Утонувшие" (1825), первая строфа которого (переведенная Женей Гурарие) звучит следующим образом:

Дети вбегают в свои избы,
окликают отца, обливаясь потом:
“Папа, папа! Иди сюда - в наши сети попал
Мертвец”.

(Children run into their izba,
Hail their father, drip with sweat:
“Daddy, Daddy! Come - there is a
Deadman caught inside our net.”)

В электронном журнале было немного информации, и все они касались технических вопросов: "описание услуг, доступных по электронной почте", "семейство протоколов TCP/IP", "краткое описание языка гипертекстовой разметки (HTML)’. Хотя в него вошли материалы разных авторов, на самом деле это не был журнал, потому что в нем не было проблем. Это было что-то среднее между персональными домашними страницами (Бабаев, 1999) и ранними веб-журналами, такими как Crazy web( [ 5 http://www.crazyweb.ru; available via Archive.org ] ) у которого были проблемы, множественное авторство и даже англоязычная версия. "Тятя, тятя, наши сети..." вскоре была прекращена, и ее помнят в основном потому, что она была первой. Однако его название перекликнулось с другим проектом – колонкой Антона Носика "Наши сети"( [ 67http://sharat.co.il/vesti/zametki.html ] ) — которая имела гораздо более серьезные последствия для развития онлайн-медиа в России.

4.3.2 Вечерний интернет: создание аудитории

"Наши сети" была онлайн-версией колонки, которую Носик написал для израильской русскоязычной газеты "Вести". Молодой популярный журналист, известный своими экономическими комментариями, взял на себя роль интернет-гуру. Он учил фриби пользоваться компьютерами и писал рассказы на различные темы, связанные с Интернетом. На сервере Sharat.co.il, запущенном Носиком, он опубликовал 66 выпусков колонки.

В декабре 1996 года Носик запустил новый, на этот раз чисто онлайн-проект, который укрепил его славу интернет-комментатора. Его новая колонка "Вечерний Интернет" (The Evening Internet)( [ 7 http://www.cityline.ru/vi/ ] ) появилась в канун Рождества и будет выходить ежедневно без перерывов в течение полутора лет. Он был размещен на сервере Cityline, новой московской интернет-провайдерской компании, основанной друзьями Носика, и это было частью их маркетинговой стратегии. Cityline нуждалась в продвижении и делала ставку на размещение контента на своем веб-сайте, чтобы привлечь внимание потенциальных клиентов своих телекоммуникационных услуг. Носик выступал в качестве контент-провайдера. Он был, вероятно, самым высокооплачиваемым русским интернет-журналистом в России, а также первым примером этой профессии (Горный и Шерман, 1999). Носик опубликовал первые выпуски колонки из Израиля, но в начале 1997 года он вернулся в Москву. О его работоспособности ходят легенды. Его темы варьировались от обзоров нового программного обеспечения до комментариев к реальным событиям в Русской сети и включала множество упоминаний (и гиперссылок) о политических, экономических и культурных проблемах. Каждый выпуск состоял из гипертекста, напичканного ссылками, общим объемом 12-20 000 символов (2-2,500 слов). Он сидел за компьютером по 17 часов в сутки. Конечно, это был экстремальный эксперимент как для Cityline, так и для самого Носика. И это оказалось успешным. За короткое время Вечерний интернет завоевал аудиторию около 2000 пользователей ежедневно – значительное число для тех лет. Это создало аудиторию, привыкшую к ежедневному чтению онлайн-публикаций. Это также дало возможность высказаться этой аудитории: сотни читателей обсуждали проблемы, затронутые Носиком, или инициировали новые темы в гостевой книге Вечернего Интернета, которая стала своего рода коллективным медиумом.

«Вечерний интернет» был, по сути, феноменом ранней киберкультуры. Он был посвящен компьютерам и интернет-технологиям, а не “мировым новостям” и адресован аудитории первых пользователей Интернета. Он выразил ценности, типичные для пользователей/продюсеров российского сетевого сообщества, представляющего собой "саморефлексию Интернета”. Как и другие ранние контент-проекты в российском Интернете, он создавал не только контент, но и аудиторию. Однако изменение аудитории было не только количественным, но и качественным. Идеология киберкультуры и форма единоличных СМИ стали слишком узкими, чтобы удовлетворить растущую потребность в актуальной и разнообразной информации. Вскоре опыт Носика в качестве продюсера онлайн-контента был востребован для создания амбициозных проектов, которые превратили российский Интернет в настоящее средство массовой информации. Но прежде чем перейти к посткиберкультурной стадии онлайн-медиа, давайте рассмотрим проект, в котором российская киберкультура достигла своего наивысшего расцвета.

4.3.4 Русский журнал: дискуссионный форум интеллектуальной элиты

Своеобразное прошлое Павловского может помочь понять роль Русского журнала. Павловский начинал как политический диссидент и провел некоторое время в тюрьме за публикацию подпольного журнала. Он основал одно из первых российских частных информационных агентств Postfactum и издавал журнал Twenties Century и the World. Он стал экспертом в области политического консалтинга и заработал деньги на президентских выборах 1996 года, когда его Фонд эффективной политики (ФЭП) работал на Ельцина. В последующие годы он стал советником администрации президента и приобрел репутацию “серого кардинала” кремлевской политики. Павловский был оценен как один из самых влиятельных людей в России в различных рейтингах. В 2004 году он занял второе место в списке российских интеллектуалов (Intelros, 2004).

Павловского часто считали главным адептом идеологии интернет-провокаций. В 2000 году, в день президентских и парламентских выборов, он запустил веб-сайт, на котором публиковал результаты экзит-поллов в режиме реального времени. Его обвинили в нарушении российского законодательства, но он возразил, что публикация на веб-сервере, расположенном в США, не подпадает под российскую юрисдикцию и что, согласно российскому законодательству, Интернет не является средством массовой информации. Новостные репортажи о веб-сайте появились на всех основных телевизионных каналах, и он быстро получил огласку. В онлайн-сообществе некоторые похвалили новаторство Павловского как средство борьбы с фальсификацией результатов выборов; другие сочли это провокацией, последствия которой могут быть вредны для свободы Интернета. ФЭП создала множество веб-сайтов для и против российских политиков и использовала провокации в качестве одного из своих основных методов не только в Сети, но и в реальных действиях.

В отличие от других проектов ФЭП, Russian Journal, запущенный в день взятия Бастилии, 14 июля 1997 года, не преследовал прагматичных политических целей , а представлял себя открытым интеллектуальным дискуссионным форумом “для тех, кто хочу не только принять существующую ситуацию, но и понять ее” (Павловский, 1997a). По словам его основателя, его целью было "инициировать дискуссию в элитах" и "создать открытое пространство для публичных интеллектуальных дискуссий, необходимых для разработки стратегий развития России" (Павловский, 1997b). В своей программной статье Павловский настаивал на том, что “русский” в названии не имеет ничего общего с российским государством или “русской идеей”, а лишь отсылает к языку обсуждения. “Непосредственным аналогом российской программы на сегодняшний день является всемирная сеть Интернет”, Павловский довольно неожиданно завершил свою программу.

Между "Русским журналом" (RZh) было несколько заметных параллелей с Zhurnal.ru (ZR). RZh отразил ZR в своем названии, объединив концепции Журнала, России и Интернета, хотя и в обратном порядке. Точно так же, как ZR состоял из тонкого печатного журнала и обширного веб-сайта, RZh включал в себя печатный широкоформатный журнал под названием pushkin (по какой-то неясной причине со строчной “р” в начале) и веб-сайт russ.ru. New Yorker был взят за образец как для контента, так и для дизайна. Основными разделами были книги обзоры, политическая и культурная ситуация в России, проблемы образования и сетевой культуры. Точно так же, как ZR, RZh стремился объединить творческие силы онлайн- и офлайн-миров. Но если ЗР исходил из интернет–сообщества с его тенденцией к анархизму и неуважению к любым авторитетам, то РЖ подошел к синтезу с другой стороны - со стороны русской интеллигенции, принадлежавшей к традиционной культуре и, как правило, невежественной или априори враждебной Интернету. Первые обзоры на RZh в онлайн-СМИ (e.г. Шерман, 1997b) упоминали этот факт и были довольно двусмысленными, и Павловский искал подходящего человека, который позволил бы консолидировать онлайн- и офлайн-элиты и способствовать их совместному влиянию. Хотя в то время у него было довольно смутное представление о том, что такое Интернет на самом деле (Кузнецов, 2004), его визионерская программа придавала большое значение восприятию интернет-культуры как важного элемента этой новой культурной конфигурации.

Сетевая культура (Net-kultura) под редакцией Горного была опубликована в обоих изданиях — pushkin (печатный) и на веб-сайте РЖ. В "Пушкине", который выходил каждые две недели, он занимал восемь полных страниц, то есть четверть всего журнала, и имел другой цвет фона, являясь своего рода журналом в журнале. Редактору было предоставлено карт-бланш в выборе тем и авторов, потому что никто, включая Павловского в качестве главного редактора, не чувствовал себя уверенно в вопросах Интернета. Свобода была захватывающей, но у нее была и отрицательная сторона: в отличие от других разделов журнала, статьи о сетевой культуре даже не вычитывались, поэтому случались опечатки.

Имея в своем распоряжении значительную сумму денег или неясного происхождения, Русскому журналу удалось привлечь лучшие интеллектуальные силы, и постепенно он стал одним из самых популярных журналов в российской сети. Однако, хотя интеллектуалы в конце концов вышли в интернет и несколько "сетевых людей" получили признание в офлайне, в целом сетевая культура оставалась довольно маргинальной темой. Хотя статистика серверов и опросы печатных журналов показали высокую популярность сетевой культуры, публикаций о “религии интернета”, киборгах и "Голые девушки в передвижных гробах", дебаты о сетературе, тематические исследования онлайн-политических провокаций и проекты виртуального государства без централизованного правительства часто выглядели несколько странно в контексте журнала. Отредактированный том "Интернет и киберкультура в России" (Горный, 2000b), в который вошли статьи о различных аспектах российской сетевой культуры, собирался быть изданным в виде книги издательством Russian journal. Однако она не получила никакого финансирование: говорят, что Павловский решил, что “это будет интересно только сетевому сообществу (тусовке)”. Сетевая культурная саморефлексия перестала быть интересной в более широком культурном контексте. После ухода Горного из "Русского журнала" в апреле 2000 года Роман Лейбов стал редактором "Сетевой культуры". Он сместил фокус с теоретического обсуждения сетевых проблем на свободную игру с жанровыми формами. Сетевая культура пережила большинство публикаций об Интернете, и она была закрыта только в 2004 году во время структурной трансформации Russian Journal.

4.3.5 РБК: Заработок на предоставлении бесплатных новостей

И Zhurnal.ru, и "Русский журнал" преследовали культурные, а не коммерческие цели. Они финансировались. Они не зарабатывали много денег, и их финансировали их издатели. Однако с количественным ростом интернет-аудитории началась коммерциализация российского Интернета. Носик (2001) справедливо отмечает, что "как подсказывает здравый смысл, создание средств массовой информации в российском Интернете стало возможным не раньше, чем сам Рунет стал массовым явлением’. В качестве ориентира нового этапа он предложил 1998 год, когда аудитория российского интернета превысила миллион пользователей. Другим фактором стал глобальный финансовый кризис, кульминацией которого стало августовское снижение курса рубля, когда всего за несколько дней обменный курс доллара к рублю вырос более чем в четыре раза. Кризис заставил россиян искать политические и финансовые новости в Интернете вместо того, чтобы использовать его только для развлечения.

Популярные новостные веб-сайты, такие как National New Service ([11 http://nns.ru ]) и Polit.ru (12 [ http://polit.ru ]) оказался слишком медлительным в принятии решений и не смог предоставить пользователям информацию, в которой они так срочно нуждались. Банковские веб-сайты пытались продавать информацию об обмене валюты и также потеряли аудиторию. Это было Российское информационное агентство "РосБизнесКонсалтинг", (13 [ http://www.rbc.ru ]) которая стала лидером в предоставлении этой информации. С 1996 года служба финансовых новостей предоставляла котировки и финансовую аналитику своим платным клиентам. Подписка была дорогой, а аудитория веб-сайта - небольшой. Однако 17 августа 1998 года, когда разразился кризис, РБК немедленно предложил широкой аудитории бесплатный доступ к своим платным новостям. Это решение сделало РБК лидером в новом секторе российского интернета. Популярность РБК опередила не только Шутки из России (см. Главу 10), а также ведущие поисковые системы российского Интернета. В связи с резким ростом трафика, 17 августа агентство расширило пропускную способность своего интернет-канала с 512 Кбит/сек до 1,1 Мбит/сек. Но этого все равно было недостаточно, и 21 сентября канал был расширен до 3,2 Мбит/с. (Очередной всплеск популярности РБК произошел в марте 1999 года и был спровоцирован интересом к войне в Югославии – канал снова расширили, на этот раз до 5,5 Мбит/сек. 1 октября РБК установил рекорд в российском Интернете: ежедневное количество просмотров превысило 3 миллиона.)

За популярностью последовал коммерческий успех. РБК стал привлекательным сайтом для рекламодателей. Как вспоминает Носик (2001),

"Отдел продаж РБК, пользующийся статусом монополиста, составил такой прейскурант цен на рекламу, который до сих пор может поражать воображение интернет–рекламодателей - от 10 до 15 долларов США за сто просмотров баннера. На пике кризиса, когда газеты писали о неизбежном крахе российского Интернета, доходы РБК ежемесячно достигали шестизначных сумм."

Через несколько месяцев финансовый кризис подошел к концу. Это не оказало серьезного влияния на темпы роста российской интернет-аудитории, но сформировало у онлайн-аудитории привычку использовать Интернет как источник актуальных новостей на ежедневной основе. Опыт РБК показал, что Интернет можно использовать как источник актуальной информации, недоступной традиционным СМИ, и что можно зарабатывать деньги на общественном интересе к такой информации. Это стимулировало дальнейшие эксперименты по развитию коммерческих онлайн-СМИ.

4.3.6 Gazeta.Ru : Завоевание массовой аудитории

Первая российская ежедневная интернет-газета Gazeta.ru([ 14 The archive of Nosik’s Gazeta.ru is available at http://gazeta.msk.ru. ]) вышла 1 марта 1999 года. Идея проекта была предложена Глебом Павловским, директором-основателем Фонда эффективной политики (ФЭП), который убедил лидера нефтяного гиганта ЮКОС профинансировать проект. Как отмечает Носик (2001), "для ЮКОСА стоимость проекта была почти незаметной, хотя это была, вероятно, крупнейшая инвестиция в российский проект создания интернет-контента за всю его короткую историю’. Павловский пригласил Носика возглавить проект. Носик, в свою очередь, нанял членов российской интернет-элиты. Дизайн веб-сайта был разработан Артемием Лебедевым, самым известным дизайнером российского Интернета; сценарии были написаны Максимом Мошковым, основателем Библиотеки Мошкова; известными российскими интернет-журналистами, получившими опыт работы в Zhurnal.ru и Русский журнал присоединились к проекту. Gazeta.ru развивал традиции русской сетевой культуры. Он активно использовал гипертекст и другие свойства сети. Это был смелый эксперимент, исследующий возможности Интернета как новостного СМИ, теперь не только для узкого круга сетевого сообщества, но и для широкой аудитории.

Будущее Gazeta.ru зависело от его успеха: его просто закроют, когда закончится срок финансирования, если оно не сможет стать СМИ национального значения. За короткое время Gazeta.ru стал лидером в рейтингах популярности онлайн-СМИ, опередив онлайн-версии всех печатных газет. Летом 1999 года его ежедневная аудитория достигла 150 000 человек. Это доказало, что можно создать интернет-источник новостной информации без печатного прототипа, который обладал бы тем же качеством, что и печатные СМИ, но предоставлял бы информацию с меньшим временным интервалом.

Однако, Gazeta.ru отличался от традиционных СМИ не только формой подачи информации, но и лежащими в ее основе ценностями и интерпретациями событий. Это различие было особенно заметно в освещении военного конфликта в Косово и бомбардировок НАТО Сербии в марте 1999 года. Российские СМИ заняли недвусмысленный подход к освещению конфликта: поддержка Сербии и осуждение НАТО и США Балканский кризис использовался – как политиками, так и СМИ – в качестве оправдания за развязывание новой конфронтации с Западом. Позиция, занятая Gazeta.ru, которая пыталась предоставить сбалансированную информацию, резко контрастировала с доминирующим отношением. “Конфликт интерпретаций” был похож на тот, который был типичен на ранних этапах развития Интернета, когда ценности киберпространства противопоставлялись ценностям “офлайн-мира". Однако на этот раз стало ясно, что это также противостояние между советским наследием и новым демократическим мировоззрением, а также между интеллигенцией и “массами”. Носик (2001) выразил это очень ясно:

"Идея возврата к холодной войне и железному занавесу не была привлекательной для той части российских граждан, которые привыкли к жизни в открытом мире без границ, наслаждаясь глобальным информационным обменом, то есть для пользователей Рунета. Gazeta.ru созданное этими пользователями и для них, в полной мере отразило нежелание интеллигенции принять возвращение советской риторики и внешней политики. Фактически, Gazeta.ru стал на тот момент единственным источником информации, который не поддерживал ксенофобский уклон центральной прессы, которая пыталась освещать балканский конфликт, не разделяя воюющих на “братьев” и “врагов” по религиозному или этническому признаку."

По словам Носика, Gazeta.ru был единственным российским источником информации, который пытался объективно осветить войну на Балканах. Через несколько недель за ним последовали некоторые другие СМИ, такие как телеканал НТВ, радиостанция "Эхо Москвы" и журнал "Итоги". Популярность и влияние Gazeta.ru в значительной степени определялось его независимой позицией.

ЮКОС оценил успех и решил взять проект под свой контроль. В сентябре у Gazeta.ru появился новый издатель и новый редактор. Gazeta.ru Компания Pls была основана ЮКОСом для управления газетой. Главным редактором стал Владислав Бородулин, бывший главный редактор журнала "Коммерсантъ-Власть". The new Gazeta.ru нанял известных журналистов из издательского дома "Коммерсантъ" и развил традицию качественной печатной журналистики, а не сетевой культуры. Нововведение заключалось в том, что свежие новости и статьи размещались на веб-сайте каждые 15 минут. Сочетание качественной печатной журналистики и интернет-технологий, по словам Носика (2001), ‘не имело прецедента в истории российской журналистики’.

4.3.7 Lenta.ru и Vesti.ru: Две модели онлайн-медиа

Тем временем Носик запустил два других новостных интернет-проекта, оба в сотрудничестве с ФЭП. 4 сентября был запущен проект Lenta.ru, который предоставлял внутренние и мировые новости 24 часа в сутки. Месяц спустя появилось издание Vesti.ru, в котором содержались комментарии и анализ. Это была попытка разделения труда и разделения жанров, которые обычно сосуществовали в более ранних примерах онлайн-СМИ, включая Gazeta.ru.

Vesti.ru развили сетевой культурный подход к информации, найденный в Газете. Помимо гиперссылок и мультимедиа, она имеет очень персонализированную структуру и подчеркивает личный, субъективный подход к информации. Это было наследием анархического персонализма раннего Интернета, когда каждый мог выступать в качестве поставщика контента, а ценность информации находилась в прямой зависимости от авторитета пишущего человека (пусть даже виртуального). Роль имени была высока. "Вести" состояли из авторских колонок, и форма представления новостей зависела от отбора, интерпретации и особенностей стиль отдельных авторов. У "Газеты" и "Вестей" не было собственных корреспондентов, и они использовали новости, предоставляемые крупными информационными агентствами. Но они превратили безличные “факты” во что-то совсем другое. Также была резкая критика традиционных форм подачи новостей. Алексей (Лекса) Андреев, автор колонки Time O'Clock( [ 15 http://www.fuga.ru/toc/index-arch.htm ] ) утверждал, что изобрел жанр “взломанных новостей”. Он отслеживал новые агентства и фокусировался на несоответствиях, абсурдности и двусмысленности новостей. Он делал причудливые коллажи из новостей, сопровождая их саркастическими комментариями, часто на грани неприличия.

"Лента" придерживалась противоположной, обезличенной стратегии, которая оказалась более успешной с точки зрения рынка. Помимо продвижения онлайн-журналистики, новые проекты преследовали коммерческие цели. Как утверждает Носик (2001), "Перед "Лентой" стояли простые и понятные задачи: завоевание максимальной аудитории в минимальные сроки и параллельное наращивание эксклюзивного рекламного пространства, которое позволило бы поставить вопрос о самоокупаемости проекта, то есть о его привлекательности для коммерческого, а не политического инвестора.’ Задача была выполнена. За девять месяцев у Lenta.ru было больше аудитории, чем Gazeta.ru. В марте 2000 года он был куплен интернет–холдингом “Русские фонды - Orion Capital Advisors”, который ранее приобрел контрольный пакет акций Rambler, российской поисковой системы и интернет-портала. Vesti.ru была менее успешной: спрос на аналитику и комментарии оказался меньшим, чем на новости. Соответственно, у него была меньшая аудитория, он показывал меньше рекламы и не смог привлечь инвесторов. В декабре 2001 года президент ФЭП Глеб Павловский объявил, что ФЭП прекратит поддержку своих проектов по созданию интернет-контента. В июле 2002 года Vesi.ru был передан под контроль государственной коммуникационной компании ВГТРК вместе с другими контент-проектами ФЭП, такими как Strana.ru и SMI.ru. Доменное имя vesti.ru17215http://www.fuga.ru/toc/index-arch.htm перешла в собственность российской телепрограммы "Вести", а архивы из Vesti.ru были удалены с сервера( [ 16 The archive of old Vesti.ru can be found at http://vesti.lenta.ru ] ).

Точно так же, как Вечерний Интернет вдохновил движение веб-обозревателей, новые проекты Носика породили ряд “клонов”, которые использовали структуру и оформление "Газеты" и "Вестей" в надежде повторить их успех. Большинство из них не выдержали конкуренции на рынке и погибли; некоторые сохранились до сих пор. Успех "Газеты", "Ленты" и "Вестей" создал Носику славу начинающего менеджера новостного веб-сайта и сделал его успешным интернет-предпринимателем и влиятельной общественной фигурой. Некоторые обозреватели обвинили его в клонировании собственных проектов. Как бы то ни было, его навыки и опыт пользовались большим спросом на рынке. Только в 2003 году он преобразовал NTV.ru в Newsru.com; основал Cursor( [ 17 http://cursorinfo.co.il ] ), израильское онлайн-информационное агентство на русском языке; и стал главным редактором MosNews.com, информационного агентства и онлайн-газеты на английском языке. В интервью (Носик, 2004) он сказал, что это была его давняя мечта "рассказать о России всем людям на планете Земля", но определил цель проекта в более прагматичных терминах заработка денег за счет продажи рекламных площадей. В 2005 году он запустил KG / AM, ежедневное интернет-издание на русском языке, сделанное в Киргизии, которое унаследовало многие черты его предыдущих проектов. Продажа новостей онлайн стала рутинной практикой.

4.3.8 MeMoNet: на пути к тотальным медиа

В конце 1999 года на сцену вышел новый крупный игрок: медиамагнат Владимир Гусинский основал холдинговую компанию MeMoNet (Media Most Networks) в качестве интернет-расширения своей компании Media-Most, самой мощной медиакомпании в России на тот момент. В состав нового холдинга вошли медиа ресурсы, купленные у Netscate Ltd. исторически связанные с Cityline, такие как Анекдоты из России (Anekdot.ru), интернет-журнал, служба новостей MSNBC.Ru и рекламная сеть Reklama.ru. Носик (2001), возглавлявший холдинг (он также был главным редактором NTV.com, мультимедийный веб-сайт телеканала, предоставляющий новые фотографии и видео), описывает MeMoNet как “интернет-холдинг полного цикла”.:

"Помимо создания контентных проектов, создания веб-сайтов, продажи рекламы в Интернете и сопровождения корпоративных проектов Media-Most (эта задача была делегирована NTV-Portal.com компания), была создана интернет-провайдерская компания "НТВ-Интернет", которая обеспечивала высокоскоростной доступ через спутниковую антенну НТВ+."

Гусинский последовал примеру своих американских советников в своей бизнес-модели: контент-проекты должны финансироваться за счет доходов, получаемых от услуг интернет-провайдера. Это был пример того, как “автономная” медиакомпания может выйти на интернет рынок и победить. Однако ее потенциал не был реализован в полной мере. В 2000 году, в результате борьбы Путина с олигархами, Гусинский потерял свою медиа-империю и был вынужден бежать из страны.

Другому российскому олигарху, Борису Березовскому, повезло больше. Хотя он также бежал из страны, ему удалось сохранить контроль над своими СМИ. Его вклад в развитие онлайн-медиа может быть не таким ярким, как вклад Гусинского; однако Grani.ru Веб-сайт, запущенный в декабре 2000 года, финансируемый Березовским, все еще жив и содержит резкую критику того, что происходит в стране.

4.3.9 Strana.ru: Государство как поставщик контента

Российское правительство наконец осознало Интернет как инструмент влияния и предприняло попытку использовать его для официальной пропаганды. Осенью 2000 года ФЭП запустил амбициозный проект Strana.ru (strana, что по-русски означает “страна”), задуманный как национальная информационная служба. Он использовал государственные информационные каналы, такие как ВГТРК, ИТАР-ТАСС и ОРТ, а также развил собственную корреспондентскую сеть. Он должен функционировать как новое агентство Кремля и представлять все семь федеральных округов России, каждый со своим собственные корреспонденты, редакция и веб-сайт на сервере. Это был вероятно, самый дорогой медиапроект за всю историю российского Интернета. Масштабная кампания продвигала веб-сайт как источник разнообразной и ценной информации как для политических элит, так и для широкой аудитории. Результат был жалким. Strana.ru не удалось завоевать аудиторию и сколь-либо ощутимо повлиять на общественное мнение, не говоря уже о том, чтобы заработать деньги. Менее чем за два года он был передан в феврале государственной компании ВГТРК. Попытка правительства победить на поле, где, в отличие от телевидения, у пользователей был выбор, провалилась. Причина была очевидна: хотя у Strana.ru была большая корреспондентская сеть, она использовала централизованную, универсальную модель коммуникации, которая была типологически схожа с той, что существовала в советское время. Пользователи, привыкшие к модели общения "многие ко многим", считали ее устаревшей и не органичной для Интернета. Другой причиной был официальный характер информации, который оставлял мало места для личного творчества, которое, в свою очередь, сделало его скучным. Как указал Трофимов (2003), в гипотетическом рейтинге веб-сайтов Рунета по креативности, живости и драйву официальные веб-сайты государственных структур были бы последними. “Они не живые”, - заключил он. “Жизнь” процветала в пространствах, где пользователи могли свободно выбирать свои источники информации и сами выступать в качестве ее производителей. Скоро появится LiveJournal, предоставляющий пользователям инструменты медиапроизводства и создание сообществ своими руками стало одним из таких пространств, и его популярность взлетела до небес (см. Главу 6).

4.3.10 Краткое содержание

Первые онлайн-сми были созданы энтузиастами и отражали ценности и интересы российского сетевого сообщества. Однако модель добровольного творческого сотрудничества, примером которой является Zhurnal.ru, была оспорена коммерческими моделями. Последний сначала развивался как эксперимент (примером может служить Вечерний Интернет), но рост онлайн-аудитории и зарождающаяся привычка использовать Интернет в качестве источника информации сделали онлайн-СМИ успешными конкурентами традиционным СМИ как с точки зрения внимания аудитории, так и с точки зрения прибыли. При разработке онлайн-СМИ использовался опыт сетевой культуры и использовались креативность и инновации. Роль политизированного капитала была значительной в развитии онлайн-СМИ в России. Онлайн-СМИ часто предлагали альтернативный взгляд и интерпретацию событий по сравнению с официальными СМИ, контролируемыми государством. Попытки правительства использовать Интернет в информационных и пропагандистских целях начались поздно и, как правило, были безуспешными из-за отсутствия интереса со стороны аудитории. Использование Интернета в качестве платформы для самодельных медиа сохранялось на протяжении всей истории российского Интернета и было усилено революцией блогов.

Киреев (2006) делит российские онлайн-СМИ 2000-х годов на четыре группы: официальные СМИ, СМИ олигархов (а позже и чисто коммерческие СМИ), гражданские СМИ и остальной “независимый авторский рунет". Все эти группы были рассмотрены (с разной степенью детализации) в нашем анализе. Давайте теперь рассмотрим, как онлайн-СМИ интерпретировались в контексте современной российской культуры.

4.4 Модели интерпретации: самиздат, разговоры за кухонным столом и публичная сфера

Одной из характерных черт российской культуры является традиционное разграничение общественной и частной жизни. Хотя это различие можно обнаружить в любой культуре, в тоталитарном или авторитарно настроенном обществе, к которому принадлежит Россия, оно особенно заметно.Резкий контраст в поведении людей на улицах и дома поражал иностранцев, посещавших СССР (Миллер, 1960; Смит, 1976; Ричмонд, 2003). В общественных местах они наблюдали мрачные неулыбчивые лица, отчужденность, необщительность, грубость и автоматическое воспроизведение советских идеологических шаблонов-клише. Поведение людей кардинально изменилось в узком кругу семьи и друзей, и на первый план вышли такие качества, как открытость, дружелюбие, щедрость, юмор и непосредственность. В новой России после распада Советского Союза эта двойственность в значительной степени сохранилась, только партию заменило “демократическое правительство”, озабоченное, как считает большинство граждан, не столько национальными интересами, сколько распределением власти и денег, которому население не доверяет так же, как не доверяло Политбюро; а идеологию “развитого социализма” заменила идеология “свободного рынка” с некоторыми элементами “русской идеи". Хотя большинство населения очень критически относится к тому, что происходит в стране, Россия примечательна своей политической пассивностью. Некоторые наблюдения объясняют это такими чертами национального характера, как покорность, смирение и подчинение властям. Вместо того, чтобы пытаться изменить жизнь на общественном уровне, россияне, как правило, склонны принимать ее такой, какая она есть, и соответствующим образом корректировать свое публичное поведение. Они предпочитают не бороться с социальными невзгодами, а укрываться от них в своей частной жизни. Двойные стандарты поведения дополняются двойными стандартами психологии. Джордж Оруэлл описал это явление в своем романе "1984". Он ввел в обиход слово “двоемыслие” и объяснил его как "способность одновременно придерживаться двух противоречивых убеждений и принимать их оба". Хедрик Смит, журналист New York Times, который представил подробный и точный отчет о России в начале 1970-х годов, был шокирован этим несоответствием между официальной и частной жизнью и назвал это “преднамеренной шизофренией” (Smith, 1976: 137). И это было личное пространство на кухне, где русские осознали свою свободу мысли и слова и раскованное поведение в разговорах с друзьями за бутылкой водки.Чтобы понять соотношение публичного и частного в российском Интернете и оценить его меняющуюся роль в жизни общества, полезно рассмотреть это в контексте динамики российских СМИ, проанализированной ранее в этой главе. Результатом советской информационной политики, которая лишила людей права голоса и свела их роль к пассивным потребителям пропаганды, стало развитие частного общения такие пространства, как кухни, где люди могли свободно выражать свое мнение и обсуждать актуальные проблемы, даже находясь в измененном состоянии сознания. Повторное отчуждение СМИ в 2000-х годах привело к возрождению советской культуры разговоров за кухонным столом с той лишь разницей, что теперь кухня распространилась на киберпространство. Как упоминалось выше, появление Интернета в России совпало с эпохой гласности (от glas или golos, что означает “голос”). Не случайно название одного из первых интернет–провайдеров в России – GlasNet - было придумано путем объединения русской "гласности" и американской “сети” (Гагин, 1998). Интернет как открытое коммуникативное пространство предоставил пользователям возможность прямого самовыражения и позволил им преодолеть ситуацию “подпольного свободомыслия” и диссидентских высказываний за закрытыми шторами. Более того, доступ к информации и возможность распространения информации актуализировала другую метафору – самиздат. Самиздат литературно означает "самиздат", но оно сочетает в себе два разных значения, в которых подчеркивается либо "самиздат", либо "публикация’. Во-первых, это самиздат в том смысле, что кто-то публикует свои собственные творческие работы (стихи, романы, рисунки, записанные песни и т.д.). "Я" также может пониматься не в индивидуальном, а в коллективном смысле и включать продукты совместного творчества (в виде самодельных журналов, групповых выставок и т.д.). Во-вторых, это практика создания и распространения копий запрещенных произведений (которые в Советском Союзе варьировались от диссидентских политических брошюр и несанкционированных научных работ до поэзии Ахматовой и Мандельштама и эротической литературы 18 и 19 веков). Википедия определяет самиздат как "массовую стратегию обхода официально введенной цензуры в странах Советского блока, при которой люди тайно копировали и распространяли запрещенную правительством литературу или другие средства массовой информации". Идея заключалась в том, что копий делалось по нескольку за раз, и всем, у кого была копия и доступ к любому виду копировального оборудования, предлагалось делать больше копий.’Интернет с самого начала воспринимался в России как пространство свободного самовыражения и средство избежать любой цензуры и регулирования. Типологическое сходство между Интернетом и самиздатом 1960-х и 1970-х годов казалось самоочевидным (Кузнецов, 1998): и то, и другое включало в себя технологии (тогда печатная машинка или магнитофон, а сейчас компьютеры и Интернет) и использовалось отдельными лицами для производства и распространения информации независимо от контроля государства.17918http://en.wikipedia.org/wiki/Samizdat Самиздат в России традиционно сочетал политические и литературные коннотации, и эта двойственность сохранилась в Интернете. Александр Житинский (1999) назвал Интернет и технологию печати по требованию "самиздатом 21 века" и был первым издателем, который представил печать по запросу и заказ через Интернет как средство распространения современных литературных произведений. Многочисленные литературные сайты сделали литературный самиздат реальностью повседневной жизни. С другой стороны, веб-сайты различной политической ориентации использовали Интернет для продвижения своих политических взглядов. Оба типа веб-сайтов также были нацелены на стимулирование общественной дискуссии. Последнее соответствует концепции Хабермаса о публичной сфере как сфере социальной жизни, к которой имеют доступ все граждане и где формируется общественное мнение. Возможность открытой дискуссии в Интернете и формирования онлайн-сообществ , казалось, сделала этот общественный орган реальностью – пусть даже в виртуальном пространстве.В отличие от кухонных разговоров и самиздата, концепция публичной сферы была не самодельной, а заимствованной с Запада. Поскольку она была менее “естественной”, она вызвала больше размышлений. Его часто воспринимали как “официальную” или “искусственную” концепцию и критиковали или, по крайней мере, “отчуждали” как не полностью применимую к российской действительности. Таким образом, в цитированном выше исследовании российских СМИ Засурского (2001) использовался термин “публичная сцена” (отсылающий к концепции “Общества зрелищ” Ги Дебора (1967)), чтобы подчеркнуть имитированный характер “публичной сферы” в России. Интернет часто рассматривался российскими пользователями как единственная реальная публичная сфера, в отличие от официального симулякра последней. Исследователи указали на неформальные личные сети, которые традиционно использовались россиянами для обхода ограничений, налагаемых властями (Леденева, 1998), как на модель использования и интерпретации Интернета в России. Таким образом, Рогозинский (1999: 22) явно180 Российская сеть – построена на культурной традиции личного блата сети – служили расширению возможностей этих социальных сетей за счет обхода иерархического доминирования институционального порядка, обеспечивая при этом механизм обмена широко распространенной частной информацией. В этом смысле виртуальное пространство, созданное Сетью – киберпространство – действовало как своего рода суррогат гражданского общества, пространство, которое позволяло беспрепятственно осуществлять личные контакты и групповые интересы вне рамок советского институционального порядка.Однако позже тот же автор утверждал (Рогозинский, 2000), что наследие советской системы продолжало влиять на характер российского Интернета, и выражал скептицизм по поводу идеи российского Интернета как публичной сферы.Хотя самиздат и Интернет сравнивали, различия между ними также были замечены, а их контекст и функции часто противопоставлялись. Исторический самиздат был ограничен как количеством копий, которые он мог выпускать, так и размером аудитории, в которой эти копии распространялись. Интернет устранил эти ограничения, предоставив инструменты для самостоятельной публикации любому пользователю и сделав копирование практически без усилий. Однако, демократизирующий потенциал новых СМИ, которые дали “власть народу”, также рассматривался как причина ухудшения: увеличение количества означало потерю качества. К.К. Кузьминский, андеграундный поэт и издатель, объяснил разница с поэтической точки зрения (Иоффе, 2005):В наши дни никому не нужна гребаная поэзия (кроме самих авторов-графоманов ), в отличие от наших радостных 1950-х и 1970-х, когда поэты на них смотрели как на рок-звезд: девушки кормили и содержали их, занимались с ними сексом (и минетом) и перепечатывали их рукописи…Самиздат – в соответствии с Дарвином – помогал выживать сильнейшим, в отличие от полуживой трясины Интернета, где можно найти любое дерьмо. Самиздат НИ ХРЕНА НЕ ПЕРЕПЕЧАТЫВАЛ.Глеб Павловский (2003), бывший диссидент, а затем советник администрации президента, директор Фонда эффективной политики и издатель журнала "Русский журнал", выразил свое недовольство Интернетом по сравнению с самиздатом в более политических терминах:Я мог понимать Интернет только как аналог самиздата. У обоих есть общая черта – активность пользователя. Что такое самиздат? Это не поиск информации вообще; это поиск той информации, которая имеет экзистенциальное значение для вас лично и за которую вы готовы взять на себя ответственность и риск. И в процессе этого поиска вы встретили других людей, которые предоставили ссылки. Они сформировали сообщество, и каждый член этого сообщества одинаково относился к информации как к основной ценности.Интернет дает людям возможность быть не только передатчиками устоявшихся интерпретаций, но и выбирать систему интерпретации и создавать новые интерпретации. Однако не многие люди пользуются этой возможностью.Давайте рассмотрим, как концепции бесед за кухонным столом, самиздата и публичной сферы были реализованы в развитии российских онлайн- СМИ. Polit.ru, веб-сайт, запущенный в начале 1998 года и посвященный ежедневной публикации политических новостей и комментариев, отличался своей преднамеренной ориентацией на неофициальный стиль разговоров “кухонной интеллигенции” о политике. (Другим прецедентом, как остроумно заметил Лейбов [1998], был жанр “бесед с телевидением”, то есть замечаний, произносимых кем-то, кто пьет чай и смотрит теленовости.) Эта стилистическая манера стала Polit.ru очень непохожей на “официальные источники”; она привлекла читательскую аудиторию и повлияла на стиль российской политической журналистики. Исторически сложилось так, Polit.ru “Эксперимент" имеет интересную параллель с "Взглядом", одним из самых популярных телевизионных шоу эпохи перестройки (см. Раздел 4.2.2), которое было задумано его продюсером Анатолием Лысенко как имитация "откровенного и непредсказуемого ... разговора на кухне” (Smith, 1990: 166). С другой стороны, новаторство Левкина (1998), редактора и ведущего автора журнала Polit.ru, заключалось в применении стиля, который уже преобладал в российском Интернете, к политическим темам.Стиль относится к речевым жанрам и изображает автора как частное лицо. Онлайн-колонки так называемых "веб-обозревателей", самыми популярными из которых были "Вечерний интернет" Антона Носика и "Александр Гагин" Новости Паравозов, каждая по-своему, были выдержаны в этих стилистических принципах.Помимо индивидуальных авторов, неформальный разговорный стиль был характерной чертой групповых онлайн-дискуссий. Этот факт позволил провозгласить гостевые книги "новой формой литературы’ (Горный, 1999b). Различные системы самоизданий, распространяющиеся в российской сети, также способствовали свободе публичного слова частных лиц. Хорошим примером является ‘открытая электронная газета’. Forum.msk.ru который предоставил инструменты для самостоятельной публикации авторам, пишущим на политические темы. Редакторское вмешательство было минимальным, и любой, кому было что сказать, мог высказать это вслух на веб-сайте.183 Одним из ярких примеров самиздата с электронной поддержкой являются российские онлайн-библиотеки, созданные энтузиастами, не особо заботящимися об авторских правах. Практически любую книгу, изданную на русском языке, можно найти и свободно скачать онлайн. Российский Интернет, которому практически удалось реализовать хакерский идеал свободы информации (Леви 1984/2001), в отличие от “западного” Интернета, в котором авторское право и коммерческие интересы серьезно ограничили диапазон онлайн-публикаций (Лессиг, 2001; 2004; Вайдхьянатан, 2004). Распространение онлайн-библиотек в России является результатом особого отношения к собственности, и особенно к интеллектуальной собственности, глубоко укоренившегося в российской культуре, которое имеет тенденцию пренебрегать частными интересами ради общего дела (Горный, 2000d). Такое отношение нашло параллель и было усилено идеями ранней киберкультуры, проблематизировавшими концепцию интеллектуальной собственности в цифровом мире.Если онлайн-библиотеки предоставляют бесплатный доступ к богатству творческих работ других людей, то литературные веб-сайты онлайн стимулируют творческие усилия, предоставляя средства распространения собственных работ пользователей. Литературные сайты с возможностями самиздата, такие как Самиздат в Библиотеке Мошкова или Stihi.ru и другие члены Национальной литературной сети (Вишня, 2004) печально известны тем, что поощряют “онлайн-графоманию” (Шмидт, 2001), то есть навязчивую и плодовитое письмо, приводящее к результатам низкого эстетического качества, предоставляя каждому возможность опубликовать свое литературное произведение без посредничества привратников (издателей, редакторов, критиков и т.д.), Обычно неизбежных в ‘традиционном’ издательском деле. В отличие от электронных библиотек, литературные самиздатские веб- сайты реализовали другое значение самиздата – распространение собственных произведений, а не запрещенных произведений других. Максим Мошков, создатель крупнейшей онлайн-библиотеки в российском Интернете запустил в нем саморазвивающуюся-раздел публикаций. В интервью (Овчинников, 1997) он признал, что18419http://lib.ru функциональное сходство между традиционным и электронным самиздатом, но подчеркивается их количественное различие, заключающееся в том факте, "что раньше публиковался один из тысячи, а теперь может быть опубликован каждый пятый’. Веб-сайты, которые предоставляют бесплатный хостинг для персональных домашних страниц, такие как narod.ru ( российский аналог Geocities), также могут быть отнесены к этой группе. Веб- сайт под названием Творчество для всех который предоставляет пространство и инструменты для самостоятельной публикации в любом жанре - от поэзии до математики – является ярким примером такого подхода.Разговоры за кухонным столом и самиздат иногда сливались в Интернете. Выступления эфемерны из-за их устного характера; когда они записываются и становятся достоянием общественности, они могут приобрести черты самиздата. Типичным примером этого процесса является публикация шуток. Шутки и юмористические истории, или, по-русски, анекдоты - неотъемлемый элемент непринужденных бесед за кухонным столом. Они могут быть политическими или политически индифферентными, благопристойными или неприличными, самодостаточными или случайными. Это современная форма фольклора, которая оперативно отражает все, что происходит вокруг. Анекдоты от Russia, веб-сайт, запущенный в 1995 году Димой Вернером, стал хранилищем этого жанра народного творчества. Вернер публиковал шутки, присланные пользователями по электронной почте, без какой-либо цензуры, выступая посредником между частной ситуацией рассказывания шуток и широкой общественностью. Результатом этой самиздатовской деятельности в двойном смысле стала огромная популярность Anekdot.ru среди российских пользователей Интернета (подробнее см. главу 7).Диалектика частной и публичной речи является заметной чертой блогов. С 2001 года сервис ведения блогов Livejournal.com (или, как его называют русские, Живой журнал или просто ЖЖ) стал крупнейшим дискуссионным центром18520http://works.org21http://anekdot.ru Русский Интернет. Его возможности ведения блогов, настройки читательской аудитории и сообществ, а также нерусская юрисдикция сделали его очень привлекательным для российских пользователей. Множество интернет-знаменитостей, интеллектуалов и деятелей культуры также внесли свой вклад в его популярность в массах (см. Горный, 2004 и главу 6). Учитывая тот факт, что российское государство восстановило контроль над большинством средств массовой информации в стране (особенно телевидением и крупными газетами), блогосфера (Vieta, 2003) стала примером для российских пользователей многие пользователи и наблюдатели рассматривают ЖЖ в основном как единственную реальную публичную сферу. Однако метафоры разговоров за кухонным столом и самиздата, глубоко укоренившиеся в исторической памяти россиян, часто конкурировали с концепцией публичной сферы. “Сообщество блогеров напоминает большую общую кухню”, - признался журналист (Иванов, 2004), характеризуя русское сообщество в LiveJournal. Однако это была не единственная модель для описания LiveJournal из-за выбора между различными коммуникационными стратегиями, которые она предоставляла. Таким образом, Секретарев (2004) перечислил несколько различных интерпретаций: “Для одних "Живой журнал" - это виртуальный аналог бесед на кухне, для других это бесплатная трибуна и сотни потенциальных слушателей ежедневно, для третьих это удобный инструмент для организации дебатов… Некоторые используют ЖЖ как поле для социологических и психологических исследований и экспериментов; другие используют его как ”записную книжку склеротика". Иногда разные интерпретации сливались. Таким образом, Пользовательница ЖЖ holmogorova_v Октябрина (2005), пытаясь найти ответ на вопрос, почему в России, в отличие от Запада, LiveJournal стал альтернативной медиасистемой ("реальной публичной сферой"), использовала ссылку на kitchentable talks наряду с другими традиционными саморепрезентациями русской культуры, подчеркивая как отделение людей от власти, так и тоталитарные тенденции формирующегося сообщества: ЖЖ (в отличие от "Большого ЖЖ" – Е.Г.)... несмотря на разнообразие взглядов, убеждений и настроений, представляет собой единое целое, одну большую кухню в коммунальной квартире (курсив мой – Е.Г.), где люди обсуждают темы, которые их беспокоят, пьют, критикуют режим и оскорбляют друг друга, ‘де- дружить и писать информацию против своих соседей. … На ум приходит клише, что “российская нация характеризуется коллегиальностью (соборностью): мы не индивидуалисты по определению или, более точно, мы можем быть индивидуалистами только в хорошо структурированном обществе. Пример ЖЖ показывает это особенно хорошо.Как мы видели, LiveJournal, как и Интернет в целом, часто описывался российскими пользователями в терминах разговоров за кухонным столом, самиздата и публичной сферы. Эти термины имеют довольно разные коннотации. Таким образом, самиздат подчеркивает идею массовой публикации, в то время как публичная сфера передает идею открытой дискуссии. Концепция "публичной сферы" иногда казалась слишком серьезной и обязывающей, чтобы ее можно было применять к ‘анархокоммунистическим’ формированиям, таким как российский Живой журнал. Корреляция между “официальными СМИ” и нецензурируемыми онлайн-дискуссиями также далека от ясности. Таким образом, неясно, как откровенные посты на RLJ могут соотноситься с работой пользователей в официальных СМИ (многие из популярных пользователей RLJ являются журналистами), и в какой степени влияние RLJ, если оно даже несомненно, может произвести заметные изменения в системе российских СМИ.Выступая на конференции Internit в Новосибирске, Антон Носик (2005) противопоставил многоголосое богатство информации и мнений, которые можно найти в блогах, монотонности официальных СМИ, находящихся под контролем государства: "По сравнению с традиционными СМИ блоги обеспечивают настоящее стерео, полифонию и 3D". Он утверждал, что разница между телевидением и Интернетом заключается в том, "что люди заходят в Интернет в поисках информации, в то время как на телевидении людям дают указания, как им следует жить"."Противостояние между телевидением и Интернетом заключается в том, что эта цитата, похоже, очень похожа на историческое противостояние между тупостью советской пропаганды и свободой выражения мнений и общения в "разговорах за кухонным столом" и самиздате.

4.5 Заключение

Анализ развития и интерпретации онлайн-СМИ показывает, что Интернет в целом и онлайн-СМИ в частности часто понимались в России в терминах альтернативы или оппозиции “официальной” российской системе СМИ. Использование таких терминов, как "разговоры за кухонным столом" и "самиздат", демонстрирует преемственность исторического опыта. Отчуждение между властью и народом и неразвитость гражданского общественные институты привели к тому, что Интернет в России стал заменой публичной сферы – во многом так же, как русская литература заменила гражданские институты в предыдущую эпоху.Это наблюдение показывает сохраняющийся разрыв в российской культуре, который может быть описан рядом оппозиций, таких как официальное - неофициальное, публичное - частное, формальное-неформальное, безличное – личное. Это также, по-видимому, противоречит идее, встречающейся в литературе по интернет-исследованиям, которая описывает современную интернет-культуру, в отличие от ранней киберкультуры, как продолжение реальной жизни. Можно утверждать, что противостояние офлайн- и онлайнового миров сохранился в российском Интернете, хотя и трансформировался в противостояние между “официальной” Россией и “неофициальной” Россией. Примером этого процесса может служить художественный проект с говорящим названием “Россия 2”.22продвигаемая Маратом Гельманом, цель которой - “заявить о существовании другой страны ... которая более свободна, более интернациональна, критически настроена по отношению к правительству, защищает суверенность личности и свободу творчества” в отличие от путинской России. Примечательно, что проект был впервые разработан в Интернете и обсуждался в Живом журнале, прежде чем был18822http://www.russia2.ru реализованная в реальном мире. По-видимому, русский Интернет предоставил модель для России-2. В некотором смысле, это Россия-2.189

Глава 5. Виртуальная личность как творческий жанр в Русском Интернете

То, что наиболее верно в человеке, - это то, что больше всего всего кажется ему самому, это его потенциал, раскрытый историей , та часть его самого, которая совершенно неопределенна... Paul ValéryТолько создав легенду, миф, можно понять человека.. . Ремизов

5.1 Введение

Эта глава посвящена рассмотрению феномена виртуальная личность как художественный жанр в российской интернет-культуре.Основная тема этого исследования – виртуальная личность как форма интернет–творчества - может неожиданно всплыть в контексте существующей исследовательской литературы. Творческий аспект онлайн-самопрезентации редко привлекал внимание исследователей. Этому есть несколько причин. Во-первых, феномен “виртуального я (эго)” анализировался преимущественно психологами (Теркл, 1996; Сулер, 1996-2005), которые больше интересовались психологическими, а не эстетическими проблемами. Во-вторых, большинство работпосвящается виртуальной идентичности, основано на материалах англоязычного Интернета и отражает присущую ему реальность. Однако190 одни и те же технокультурные явления могут функционировать и интерпретироваться по-разному в рамках разных культур. Исторически виртуальные идентичности играли несколько иную роль в русском Интернете, чем в его англоязычном аналоге. Примечательно, что западные исследования интернет-искусства (например, Greene, 2004) не включают виртуальные личности в свои списки жанров, в то время как в России виртуальная личность (VP) - признанный жанр веб-творчества, получивший признание благодаря соответствующей номинации в онлайн-литературном конкурсе "Тенета”.Это расхождение в фокусе исследованийэто можно объяснить совокупным воздействием нескольких факторов. Во-первых, роль сыграли социально-экономические факторы (низкий уровень доходов населения, неразвитые платежные системы и т.д.), которые определили специфику оперативного использования интернет- технологий в России. В то время как в развитых странах Интернет быстро стал доступен большинству населения и превратился в расширение повседневной жизни в России остается роскошью, “приобретением элиты” и используется преимущественно как инструмент для профессиональной деятельности или самовыражения (Делицын, 2005).191Во-вторых, временная пропасть между распространением Интернета на Западе и в России привела к расхождению в технологиях, в контексте которых первоначально проводились эксперименты по моделированию виртуальных персонажей. В то время как в США и Великобритании Интернет был доступен в академических учреждениях с 1970-х годов, в России первая международная телекоммуникационная сессия состоялась только в 1990 году, и первый более или менее реальный доступ для пользователей по-настоящему стал доступен только в середине 1990–х годов - примерно в то же время, когда появилась технология WWW (World Wide Web), которая в значительной степени вытеснила другие более ранние популярные интернет-протоколы. Это, в свою очередь, привело к ситуации, когда наиболее активно используемой средой для развития виртуальных личностей в российском Интернете была именно WWW, в то время как на Западе проблема исторически виртуальная идентичность была связана с более ранними, чисто текстовыми средами, такими как многопользовательские измерения (MUD) и системы досок объявлений (BBSS).Это различие в технологиях наложило свой отпечаток на конструкцию и природу VPS. Открытое пространство WWW не требовало "членства"; средой, в которой жили VPS, стал "весь Интернет", а не полуприватное пространство игр или форумов. Более того, это позволило пользователям выйти за рамки текста и создать VP как распределенный мультимедийный объект. Стоит отметить, что классические западные работы, посвященные виртуальной идентичности, основаны на текстовых средах и редко затрагивают WWW. В России нормой было обратное. Мы отметили, что многопользовательские измерения (MUD) - традиционная среда для концептуализации вице–президента в западной литературе – никогда не играли значительной роли в российской киберкультуре. Те российские пользователи, которые вышли в сеть до появления WWW (большинство из которых учились или работали на Западе), проявили явное предпочтение политическим и поэтическим дебатам в группах Usenet, в отличие от участия в онлайн-приключениях типа “подземелий и драконов”. Скорее всего, предпочтение россиян к дебатам объясняется не лингвистическим объяснением, а

различием культурных ценностей. Очевидно, что относительная приватность игрового процесса сыграла здесь свою роль: для сознания, ориентированного на диалог и открытость, частная деятельность кажется поверхностной и не имеющей большого значения. (По этой теме смотрите также анализ различий между частным и публичным в российском Живом журнале в главе 6.)192В-третьих, необходимо учитывать влияние литературоцентрической российской культуры на формирование VPS. Традиционно литература играла важную роль внеобычайно важная роль в российском обществе. В условиях авторитарного правления и слабых гражданских институтов общественное мнение преимущественно формировали писатели. В России литература взяла на себя многие роли, которые на Западе выполняют церковь, парламент, суды и СМИ. Одним из последствий этой ситуации является придание большого значения письменному слову и сопутствующее очернение устного слова.Эта тенденция проявилась и в российском Интернете. MUD, IRC (Internet Relay Chat) каналы, чаты и форумы типичны для преобладания устной речи, хотя и в письменной форме. Usenet, домашние страницы и блоги, с другой стороны, ориентированы на риторику письменного слова (Манин, 1997). Таким образом, пользовательские сети, домашние страницы и блоги, в соответствии с литературоцентрической природой русской культуры, имели более высокий аксиологический статус для российских пользователей. Это подчеркивает историческую динамику технологических сред, использовавшихся для создания VP в российском контексте. VP сначала появляются в дискуссионных группах Usenet (таких как soc.culture.soviet и soc.culture.russian, SCS / SCR) и в рамках онлайн-литературных игр (Bout Rimes, Гусарский клуб и т.д.), Затем они начинают создавать свои собственные домашние страницы, колонизировать гостевые книги и вести пропаганду в Живом журнале и подобных ему блогах для общения. Все эти среды ориентированы на письменное слово и литературу. Разговорные сми и технологии (IRC, ICQ, веб-чаты и так далее), несомненно, также используются в качестве среды для виртуальных развлечений. Однако с точки зрения создания социально значимых VP их роль всегда была второстепенной. Таким образом, VP в России имеют явно литературное происхождение.193В-четвертых, существует разница в преобладающих интерпретативных стратегиях. В западной литературе ВП часто обсуждается в рамках концепции социальных ролей (Гоффман, 1956) и представляется как частный случай рационального “управления идентичностями” (boyd, 2002; Pfitzmann et al., 2004). Этот подход несколько отличается от подхода российского Интернета, где виртуальное, как правило, является художественным проектом, излиянием творческой энергии, спонтанной театральной выходкой, а не каким-то рассчитанным упражнение по созданию имиджа. Российская виртуальная идентичность и западная виртуальная идентичность часто находятся по разные стороны света. Ибо, как отметил российский исследователь, “само по себе исполнение ролей не является источником игры, а лишь означает принятие определенной роли в программе” (Гашкова, 1997: 86).Значительное количество западной исследовательской литературы посвящено техническим аспектам создания виртуальных персонажей, понимаемым с точки зрения компьютерного программирования и робототехники. В рамках этой концепции, ВП - это технический объект, отчужденный от своего создателя и связанный с ним или ней причинно-следственными связями, но не духовно. В контексте российского интернета ситуация обратная: здесь ВП, как правило, является в частности, репрезентация самости является ее психологическим и экзистенциальным продолжением, а не отчужденным и самодостаточным механизмом (за исключением случаев “экспериментального моделирования”, когда объектом является “чужеродное эго").194Выражение виртуальная личность в его более широком смысле, как и его английский аналог “virtual identity”, многозначно и имеет целый ряд синонимов, значения которых лишь в определенной степени пересекаются. Основные определения термина "ВП" следующие: 1) идентификация для проникновения в компьютерную систему (логин, имя пользователя); 2) псевдоним, используемый для идентификации пользователя на электронном носителе (имя пользователя, ник); 3) абстрактное представление личности, используемое в гражданских, юридических или иных целях. другая социальная идентификация (номер паспорта, личный код, отпечатки пальцев, ДНК); 4) компьютерная программа, имитирующая разумное поведение (робот, бот); 5) искусственный интеллект в сочетании с телом (андроид, киборг); 6) фиктивная личность, созданная человеком или группой людей, которая создает семиотические артефакты и/или описывается "извне" (виртуальный персонаж, virtual persona); 7) индивид, воспринимаемый или моделируемый другим; другими словами, изображения или ипостаси личности как нечто отличается от его сути (например, “я” (эго) в противоположность “самости”).В этой главе основное внимание уделяется вице-президенту, как он определен в шестом определении (виртуальный персонаж или персона). В этом определении ВП можно охарактеризовать размыванием противопоставления правды и лжи, факта и вымысла, реальности и нереальности, материализма и идеализма, что сближает его с созданием искусства (Горный, 2003b).Какое место занимает вице-президент по отношению к другим формам онлайн-самопрезентаций? На основе системы классификации стратегий и процедур, разработанных для анализа различных форм автобиографии (Шпенгеманн, 1980), мы показали в другом месте (Горный, 2003b), что создание ВП - это преимущественно реализация поэтической стратегии самоизобретения. Однако стоит отметить, что эта система классификации не охватывает те формы ВП, когда объектом репрезентации является другое “Я” (наиболее ярким примером является клонирование). Соответственно, автобиографический режим должен быть дополнен биографическим, и следует ввести по крайней мере еще одну процедуру, которую можно условно обозначить как творческое моделирование.195В этой главе развиваются темы и идеи, обсуждавшиеся в ранее опубликованных работах автора о феномене “виртуального я” (Горный, 2003b; 2004a). Этот материал подвергся фундаментальной переработке: несколько теоретических положений были значительно расширены, и история российских VPS предстала совершенно новой. В то же время некоторые темы, обсуждавшиеся ранее (обзор литературы, теории самости, онтология ВП, использование Интернета как инструмента самопознания и т.д.), были оставлены за пределами текста. Специфика данного исследования заключается в историческом подходе к материалу. Объектом исследования является эволюция за последнее десятилетие жанра ВП в российском Интернете.

5.2 Виртуальные персонажи в российском Интернете

Первые российские виртуальные персонажи, или виртуалы, как их называют в разговорной речи, появились в до-веб-период. На ранних этапах развития Интернета возможность легкого создания “фигур, которых не существует в природе” (Экслер, 2000) была новинкой, и эксперименты в этой области были особенно интенсивными. В российском Интернете появилось целое созвездие виртуальных персонажей, завоевавших известность и ставших образцами для последующего подражания. Однако бум виртуализации довольно быстро пошел на спад. К концу 1990-х жизненный цикл популярных виртуальных машин исчерпал себя, и большинство из них сошло со сцены; виртуалы, как и Интернет в целом, перестали восприниматься как нечто новое, начали раздражать и стали банальными. Быть виртуалом стало немодно и, в определенных кругах, даже поводом для стыда. Однако история виртуальных персонажей на этом не заканчивается . Появление блогов ознаменовало дальнейшую демократизацию Интернета и дало пользователям простой и удобный инструмент для самовыражения (и самоизобретения). В России невероятная популярность LiveJournal – сервера онлайн–дневников с дополнительной возможностью контролировать свой круг общения и создавать собственное сообщество (подробнее см. Главу 6) - послужила толчком для совершенно новой волны виртуалов.

5.3 Виртуальные персонажи в Usenet

Можно говорить о ‘слабой’ и ‘сильной’ формах ВП. Первые довольствуются тем, что ограничиваются псевдонимом, тогда как вторые создают имидж. Первые ‘сильные’ формы вице-президентов появились в новостных группах Usenet в конце 1980-х и первой половине 1990-х годов. Это были вымышленные персонажи, использовавшиеся в качестве промежуточных агентов в бесконечных войнах Usenet flame wars – онлайн-жаргонных поединках. VPS также начали появляться в более мирных контекстах литературного творчества.196

5.3.1 Вулис: визжащее колдовство

Самым известным создателем подобных персонажей был Дмитрий Вулис, история которого подробно рассмотрена в статье Юлии Фридман (1998). Творчество Вулиса было многогранным. Например, он отправлял сообщения от имени “Демона-симулятора”, подпись которого гласила, что “эта статья написана программой искусственного интеллекта”, и включала фразу "лучше искусственный интеллект, чем никакого интеллекта вообще", которая была особенно оскорбительной для его оппонентов. Как выразился Фридман,Новый Демон, помимо своего искусственного интеллекта, отличался совершенно нечеловеческой фантазией. Он интенсивно и изобретательно извергал грязь, направленную против противников своего ученого хозяина, рассказывал истории из их биографий (жестокие и чудовищно частные слухи), которые затем были проиллюстрированы точно выполненными порнографическими картинками в ASCII-графике.Еще одним творением Вулиса был раввин Шломо Рутенберг. Он выбрал объектом своей атаки Дмитрия Прусса, еврея по национальности, человека, который, согласно характеристике Фридмана, был “мирным, мягкосердечным, высокообразованным интеллектуалом и отцом троих детей”. Рутенберг назвал Прусса “советско-нацистским антисемитом” и “известным панком-евреофобом из России” и призвал американцев направить жалобы на Прусса его работодателям, что они усердно и продолжали делать. Прусса не уволили, но запретили пользоваться Интернетом и к нему был приставлен психотерапевт .197Вулис не побледнел при краже личных данных. Таким образом, чтобы скомпрометировать своего оппонента Питера Воробьева (который был приверженцем Г.П. Лавкрафта и считал себя экспертом в черном искусстве), Вулис и его сообщники создали учетную запись электронной почты, с которой “поддельный Воробьев сразу же начали рассылать всем новым группам выдержки из криминальных (по американским стандартам) расистских текстов, призывающих к геноциду”. В то же время внимание общественности было привлечено к “расисту Воробьеву”, эффект которого быстро возымел последствия: на работе настоящего Воробьева засыпали жалобами, а его аккаунт на panix.com был закрыт администрацией. Чтобы усилить этот эффект, был создан другой виртуальный был использован персонаж по имени “Владимир Фомин”, который неустанно обличал ”Воробьева" и в то же время многих других. Происхождение этого персонажа примечательно. Говорит Фридман (там же.):Фомин, как оказалось, был не просто каким-то големом: он был тем, кого называют одним из “нежити”, зомби, восставшим из могилы. Кто-то нашел документальные свидетельства его смерти: лейтенанту Владимиру Фомину оторвало голову в результате взрыва артиллерийского снаряда в Афганистане. Когда этот документ был опубликован в Usenet, Владимир встретил новость радостным восклицанием. Он признал, что это событие имело место в истории его жизни, и отдельно подтвердил, что его голова решительно не имела для него значения.Конец этой истории показателен. Хотя в виртуальной войне Вулис и его виртуальные создания казались непобедимыми, они не смогли выдержать удара из реального мира. Некоторые коллеги “бедного, затравленного Воробьева” сообщили о Вулисе в ФБР. До сих пор неизвестно, что случилось с телесным Вулисом - но он исчез из сети, оставив после себя только свое дурное имя и порочную репутацию.198Рассказывая эту историю, Фридман (1998) проводит прямую параллель между виртуальной битвой между Вулисом и Воробьевым и магической борьбой между двумя французскими оккультистами Буланом и Гуайтой в конце 19-го века.честолетие. Такой подход, казалось бы, оправдан: Интернет позволяет влиять на мысли, эмоции и жизни людей без физического контакта, а иногда может использоваться как инструмент для ‘черной магии’. Классический случай, описанный в литературе, – виртуальное нападение в многопользовательской игре LambdaMOO, в которой персонаж превращается в зомби с помощью компьютерного программного обеспечения (Dibbel, 1993).Големы, зомби, гомункулы, кража имени (и, подразумеваем, души, которая связана с этим именем) и другие магические сущности и процедуры актуализируются в киберпространстве с поразительной регулярностью. К этому добавилась популярность оккультных исследований среди ряда активных деятелей российского Интернета.

5.3.2 «Тенета»: сетевая литература и виртуальная личность

Usenet был посвящен не только “огненным войнам” (flame wars): в новых группах кипела активная литературная жизнь. Более того, многие люди предпочитали публиковать свои стихи и прозу под псевдонимом, а от псевдонима до виртуального всего один короткий шаг. В апреле 1995 года Леонид Делицын, сам не новичок в писательстве, решил собрать и привести в некоторый порядок художественные тексты, опубликованные в группах новостей soc.culture.soviet и soc.culture.russian (SCS/SCR). Так появился на свет первый российский литературный онлайн-журнал DeLitZine, посвященный сервер Висконсинского университета, где Делицын в то время писал диссертацию по геологии. В июне следующего года на основе этого журнала и при активном участии Алексея Андреева (математика и поэта, также учившегося в то время в США) Teneta был учрежден онлайн-конкурс по русской литературе. В организационный комитет вошли практически все активные деятели российского интернета того времени. Стоит отметить формирование российского сетевого сообщества произошло именно благодаря литературе, хотя большинство участников были представителями естественных наук, и ни один из них не был профессиональным литератором.

Teneta быстро развивалась: были введены новые категории, отражающиеспецифика сетевой литературы. Среди них была категория “Виртуальная персона” (virtual'naja lichnost’), в которой были представлены такие замечательные персонажи, как “виртуальная возлюбленная Лиля Фрик” (очевидный намек на настоящую возлюбленную Владимира Маяковского, Лилю Брик), которая писала стихи, и виртуальный кот Аллерген, который, помимо стихов, писал эссе на тему виртуальности. Основатели Teneta также сами участвовали в этой номинации: Алексей Андреев в роли Виктора Степного и Мэри Шелли и Леонид Делицын в роли Леонида Стомакарова. Это произошло, когда стало возможным писать на русском языке с использованием русской письменности и когда центр творческой активности переместился во Всемирную паутину.

5.4 Виртуалы на WWW

5.4.1 Мухсин: виртуал с человеческим лицом

Первым виртуалом в российской сети был Май Иваныч Муксин ( правильное английское написание имени было бы Мухин; здесь принято традиционное написание ). Если Вулис создал свое виртуальное “я” в образе "монстра, ужасного зверя с раздвоенным языком ядовитой свиньи" (Фридман, 1998), то Муксин, по определению его создателя и самосохраняющегося секретаря, был “виртуалом с человеческим лицом” (Н., 1998).Общественность впервые узнала о “первом и последнем пенсионере во Всемирной паутине” из интервью Мухсину, опубликованного 6 октября20023В 2002 году список номинаций российского конкурса онлайн-литературы "Тенета" включал 11 категорий, связанных с сетевой литературой, разделенных на две группы. Группа "Сетевая литература" (сетевая литература) включает гипертекстовую литературу, мультимедийную литературу, динамическую литературу. Сетевые литературные проекты (сетевые литературные проекты) включают персональную литературную страницу, персональный монографический сетевой проект, системно-монографический сетевой проект, электронный литературный журнал / газету, электронную библиотеку, сетевой дискуссионный клуб / творческую среду и виртуальную личность. 1995 год в эстонской русскоязычной газете “День за днем м” (Бабаев, 1995). Образ пенсионера, родившегося “в Вятке в 1917 году, за три дня до “печальных событий, потрясших мир”, и оставшегося в живых, чтобы увидеть “другую революцию - компьютерную”, был не только неожиданным, но и реалистичным. Интернет в те времена был очень экзотичным, и прогрессивный пенсионер поразил воображение публики. Репортер Мирза Бабаев объявил, что общался с Муксином через Интернет и лишь вскоре после этого встретился с ним лично. Вот как была описана квартира Муксина

Я сижу у Май Иваныча в его уютной комнатке на

улице Вяйкекаар, пью цейлонский чай, на стенах фотографии родственников и почетные грамоты; на книжной полке коллекция русской и зарубежной классики, старинный номер журнала “The Elocutionist”.… В печке весело потрескивают родимые поленья . А у окна на низком старинном столике, покрытом кружевной скатертью, мерцает дисплей ПК 486-DX.В интервью Мухсин рассказал историю своей жизни, включая множество красочных подробностей. Он объяснил своим читателям основную терминологию Интернета и продемонстрировал, как написать гипертекстовый документ и как вставлять в него ссылки и изображения, взяв в качестве примера куплеты из старой советской песни.201Интервью имело большой успех: его перепечатали несколько московских журналов и перевели на эстонский. Ходят даже слухи, что Леннарт Мери, тогдашний президент Эстонии, даже упомянул прогрессивного пенсионера из Тарту (правда, не упоминая его имени) в одном из своих выступлений о планах по увеличению использования Интернета в стране. Во втором интервью (Бабаев, 1996) Мухсин добавил убедительности своим словам, включив детали, которые казались крайне маловероятными. В качестве иллюстрации - фотография была опубликована публикация, в которой улыбающийся Май Иваныч в форме лесника был замечен с Брежневым и Броз Тито (в тексте Муксин прокомментировал обстоятельства, которые привели к созданию фотографии). Интервью было проведено по электронной почте, что в то время было совершенно беспрецедентным явлением (это было первое онлайн-интервью, опубликованное на русском языке).Рисунок 1. Броз Тито, Л.И. Брежнев и Май Иваныч Муксин.Правдоподобность образа Муксина, созданного множеством красочных бытовых, биографических деталей и его неподражаемым стилем, была усилена его живым присутствием в Интернете. Таким образом, как один из первых российских интернет-202 пользователям он создал свою собственную домашнюю страницу (Muxin, 1997), давал советы новичкам об использовании электронной почты и писал стихи об онлайн-игре Bout Rimes. Подобно новому адмиралу Шишкову, Муксин пытался русифицировать иностранные слова и придумал забавные русские термины для перевода интернет-реалий: таким образом, он перевел бы Всемирную паутину как Повсеместно протянутая Паутина (буквально "универсальная расширенная паутина") и интерфейс как междумордье (буквально ‘интерсноут’).Мухсин пользовался в Интернете как любовью, так и уважением. В 1998 году он был избран президентом и почетным председателем литературного конкурса "Тенета" (Teneta, 1998), и Виртуальная русская библиотека была почти названа его именем (Горный, Литвинов и Пильщиков, 2004). Определенно не было никаких первоначальных указаний на то, что и Май Иваныч Муксин, и Мирза Бабаев были выдумками, вымышленными людьми или “виртуальными персонажами” (virtualy). Многие пользователи верили в их реальность, в то время как те, кто знал о мистификации, играли в ту же игру, относясь к ним как к реальным личностям.Генезис образа Муксина любопытен. Роман Лейбов, признавшись в интервью, что он был создателем Muxin (N., 1998), рассказал историю о том, как появился Muxin:В 1986 году я стоял у окна в общежитии и курил с Аркашей Гримбаумом24и пришел Кирилл Жуков, который торговал мебелью . Внезапно Аркаша сказал: “Вы знаете, есть определенные типы пенсионеров. У них смешные старые рубашки и особые дырявые шляпы”. Я промолчал. “Итак, предположим, например, что такой пенсионер живет здесь, в Тарту”, - говорит Аркаша. И в этот момент Жуков сказал: “Да, и его имя должно быть Муксин”. I20324Опечатка. Имя следует читать как “Блюмбаум”. промолчал: “Точно, и зовут его Май Иваныч". Что ж, с тех пор Муксин очень долго жил своей насыщенной жизнью.Мухсин был продуктом спонтанной игры воображения. Прежде чем он появился в Интернете, он принимал участие во многих мистификациях. В том же интервью Лейбов рассказал о переписке Муксина с советскими писателями:Пикуль25был прислан отрывок из исторического романа Мая Иваныча Муксина. Анатолию Иванову, тогдашнему редактору “Молодой гвардии” (Молодая гвардия), прислали замечательное письмо. Это было написано от имени человека, который в то или иное время отбывал срок с неким Толей (Анатолием) Иванов и сейчас купил журнал, когда он был наполовину разрезан и увидел там Анатолия Иванова. Он решил, что это, должно быть, его старый тюремный приятель. Но самыми оригинальными вещами из всех были письма поэтам Евтушенко и Вознесенскому. Май Иваныч написал им обоим, что очень любит их обоих, что их имена освещали всю его юность, что были и другие поэты, но что позже он потерял в них веру и что они остались единственными. Он написал это базовое письмо каждому из них , а затем просто перепутал конверты.Муксин также продвигал себя как писатель: детям в эстонской сельской школе, в которой Лейбов проходил практическую работу в качестве учителя, было дано задание написать эссе по его рассказу “о том, как в колхозе "Старый Матвей" жил сторож и как богатая семья Лейбов жила в колхозе "Старый Матвей".20425Владимир Пикуль был популярным автором многих романов о российской истории. кулаки26по имени Пермяков27решил сжечь склад и имелубили старого Матвея”.Лейбов (N., 1998) признался, что “считал Май Иваныча совершенно реальным персонажем”. Этот комментарий подводит нас к интересному вопросу: как эти виртуальные машины воспринимаются авторами, которые их создали? Что они собой представляют и что значат для их авторов? Другими словами, что такое онтология вице-президента? Действительно ли создатели VPS обладают множественными личностями, или, по словам Мерси Шелли (2004), они являются множественными личностями (мультперсонально), или они относятся к своим VPS как к чему-то отдельному от них самих? На этот вопрос невозможно дать однозначный ответ: во многих случаях автор одновременно ощущает, что ВП - это и существенный аспект его "я", и нечто отдельное и самостоятельное. (Аналогии с литературным творчеством см.: Горный, 2004а). Таким образом, с точки зрения авторов, ВП является одновременно выражением и конструкцией, фантазией и реальностью, объектом творчества и самостоятельным субъектом. Его онтологический статус амбивалентен, как и его отношение к своему создателю.Будучи первым полноценным виртуалом, Muxin оказал значительное влияние на последующее моделирование виртуальных персонажей в российском Интернете. Он привел пример, которому позже подражали и отвергли.

5.4.2 Паравозов: дух сервера

На 24чеДекабрь 1996 г. Вечерний интернет, “ ежедневный комментарий о российской и мировой сети”, под редакцией Антона Носика20526Богатые крестьяне.27Название отсылает к другу Лейбова Евгению Пермякову, выпускнику Тартуского университета, которыйработал редактором в издательстве Дмитрия Ицковича O.G.I. (1996), начал публикацию на сервере компании Cityline. Носик писал на самые разные темы, но Интернет предоставил и темы, и метод написания: даже темы, далекие от сети, неизменно иллюстрировались ссылками на сетевые ресурсы. Популярность "Вечернего интернета" была необычайной, учитывая масштабы Интернета того времени – в среднем каждый выпуск читали 2000 человек ежедневно (см. Раздел 4.3.2 в главе 4).Следующий год был отмечен бумом "веб-комментариев" (веб-обозрения). Этот жанр включал обзоры веб-сайтов, компьютерные советы, комментарии и размышления на различные темы через призму сети. Список под названием “Все комментаторы”, составленный в 1997-98 годах Александром Ромадановым (1998), состоял примерно из 80 веб–комментариев - удивительная цифра для российского Интернета, все еще находящегося в относительном зачаточном состоянии. По сути, эти регулярные колонки были первыми русскими блогами. Однако, в отличие от блогов следующего тысячелетия, их темой была не жизнь и комментарии к ней, а сеть и то, что в ней происходило. Виртуальность темы комментариев привела к виртуализации их авторов. Первым веб-комментатором, демонстративно надевшим маску виртуальной личности, был Иван Крич Паравозов, со своей колонкой “Паравозов-Новости”28.Паравозов был изобретен Александром Гагиным, который в то время работал системным аналитиком в Jet Infosystems. Он начал публиковать свои комментарии в сети, которые представляли собой взрывоопасную “смесь лирических произведений, афоризмов и каламбуров на все случаи жизни” (Горный и Шерман, 1999) в ноябре 1996 года, еще до запуска Вечернего Интернета. Новаторством Паравозова был сам его имидж: он отказался от человеческого облика и объявил себя “духом сервера”. Этот персонаж был причинно связан с автором, но в то же время20628http://www.gagin.ru/paravozov-news/ на этот раз он продемонстрировал значительный уровень автономии. Иногда Паравозов спорил с Гагиным; в этом отношении один эпизод с участием Паравозова во время IRC-конференцииat Zhurnal.ru показательна (Паравозов, 1997):<Ведущий> (задает вопрос от “солнца”): Так вы Гагин или нет ? <Паравозов> (солнцу): Конечно, я не Гагин, я уже обсуждал это. <гагин>(солнцу): Я пишу "Паравозов". <Паравозов> (обращаясь к Гагину): Ты лжец, какое ты имеешь к этому отношение? Перестань подлизываться. Далее вы будете говорить, что вы Кадеткина и Аникеев29.Гагин объяснил появление Паравозова как его склонностью систематизировать реальные явления (r_1, 2004), так и эмоциональным всплеском, вызванным ссорой среди Zhurnal.ru Авторы о том, как писать об Интернете. (Именно отсюда, от аббревиатуры ZR, и происходит его отчество Зрыч). На выбор жанра VP повлиял другой, невысказанный фактор: желание спрятаться за маской, чтобы избежать проблем на работе: компания Jet Infosystems, где работал Гагин, не одобрила бы его сетевую деятельность.На примере Паравозова мы можем наблюдать, как развивались инновации в жанре. Здесь ведущую роль сыграли два процесса, хорошо известные социологам и антропологам: имитация, способствующая преемственности культуры (Тард, 1895), и подражание, соперничество, желание превзойти своих современников, являющиеся мощным мотивом творчества и реагирующие на появление “культурных конфигураций” (Кребер, 1944) – констелляций различных культур.20729Виртуальные личности, хорошо известные в российском Интернете в то время. творческие люди в определенный период. С одной стороны, Паравозов присоединился к игре, затеянной Zhurnal.ru; с другой стороны, он выступил против нее, выбрав, как он считал, альтернативную стратегию.Любопытно, что собственный стиль Гагина настолько отличается от стиля Паравозова и что журналист Гагин никогда не достигал популярности созданного им виртуального персонажа. Более того, Гагин относится к работе Паравозова так, как будто это писал не Паравозов (r_1, 2004): “Глядя на эти тексты сегодня, я не понимаю, почему они такие, какие они есть, и я не узнаю человека, который их написал”.

5.4.3 Катя Деткина: девушка с паспортом

С самого начала личность Паравозова не претендовала на подлинность и к ней нужно было относиться как к игре. Вскоре, однако, в российской сети появилась личность, которую многие люди считали подлинной. Это была Катя Деткина, чья виртуальная жизнь и смерть ошеломили российский Интернет. Вкратце, вот ее история (Горный, 2000с):16чеФевраль (1997). Разоблачение Кати Деткиной - первый крупный скандал в российской сети. В электронном журнале CrazyWeb появилась статья, в которой утверждалось, что настоящий автор “Наблюдений Кадеткиной” (Detkina, 1997), саркастического “обзора30о русском интернете”, которые выходят с начала года, рассказал Артемий Лебедев. Авторы заявили, что труды Кадеткиной содержат “материал, который20830Непереводимый неологизм, производный от обозревать, "наблюдать" или "комментировать" и обсирать, непристойный,"обосрать" или "опорочить". клевета и оскорбление конкретных компаний и частных лиц” и что Лебедев, который так грубо “пошел на поводу” у своих конкурентов, должен понести ответственность, даже уголовную. (...) На 3rdВ марте (1997) было объявлено, что Катя Деткина трагически погибла в автомобильной аварии. Эта новость вызвала бурную реакцию среди сетевой общественности – виртуальность этого персонажа была очевидна не всем.Стилистически Катя Деткина была похожа на двух современников, оба из которых писали интернет-комментарии, – Мухсина и Паравозова. Но ни один из них полностью ей не подходил. Ее стратегия заключалась в том, чтобы взять лучшее из них – “дизайн-структуру веб-сайта” из первого и “грамотность и воспоминания о лучших временах” из второго. Было понятно, что она будет писать по-своему и на свои темы. Более того, и Муксин, и Паравозов были виртуалами: Деткина утверждала, что они настоящие. Иллюзия реальности была усилена убедительными биографическими деталями, фотографиями ее паспорта (которые он опубликовал как доказательство ее реальности) и узнаваемым стилем.Рисунок 2. Паспорт Кати Деткиной.209 Проанализировав стиль Деткиной посмертно, Житинский (1997) пришел к выводу, что ее автором был Лебедев: “стиль Кадеткиной и стиль Темы (Лебедева) - это единый стиль”. Однако Лебедев только гораздо позже признал, что он был автором. В частной беседе Артемий Лебедев (2005) заявил, что одним из факторов, побудивших его создать Katya, была неудовлетворенность существующими веб-комментариями, ни один из которых, по его мнению, не рассматривал веб-сайты с профессиональной точки зрения:Ее задачей было восполнить нехватку "торговых’ текстов. Носик писал о политике, а Гагин - об интересных сайтах. Кадеткина начала воплощать в жизнь мою идею о (российском) Wall Street Journal – издании, которое смотрит на мир, принимая во внимание наличие в компаниях владельцев и людей, ответственных за события различного рода.Результат этих попыток, как мы видели, был совершенно иным: В.П. Лебедева, созданная "с профессиональными намерениями", обрела собственную жизнь, а ее "виртуальная жизнь и смерть" поставили перед сетевым сообществом массу философских и моральных дилемм.Ретроспективно выяснилось, что веб-комментаторы, ближайшие современники Кати (которых она противопоставляла себе), были не единственными, с кем ее можно было сравнить. Обсуждая феномен Деткиной, киевский философ Сергей Дацюк сравнил ее с бродячими шулерами (скоморохами) древней Руси и указал на параллели в истории русской литературы (Дацюк, 1997a): “Барков31предшественница Кати Деткиной. Пушкин и Лермонтов - ее прототипы”. Значение ‘дела Деткиной’, по мнению Дацюка, выходит далеко за пределы Интернета. Согласно21031Печально известные 18честолетний автор непристойных стихотворений. По замыслу Дацюка, Катя умерла, потому что “она была первой, кто назвал говно говном”. Она сделала это блестящим стилистически способом, и в результате подверглась преследованиям со стороны интернет-‘общества’ за ее храбрость и талант.Другая концепция интерпретировала события в более прозаических терминах, как борьбу за влияние и деньги. В этой версии Лебедев, скрывающийся за маской виртуальной личности, намеренно высмеивал своих конкурентов в области создания веб-сайтов на заказ. Его конкуренты (Алтухов и Кольцов) обиделись, начали срывать с него маску и пытались привлечь к ответственности. Лебедев, по-видимому, опасаясь грозивших ему неприятностей, сделал неожиданный ход и убил свою персону. Когда вскрылась правда о его авторстве , многие люди обиделись, думая, что их разыграли . Но созданный им персонаж оказался настолько сильным, что общественное мнение обернулось и против его оппонентов, которых обвинили в смерти молодой и хрупкой девушки, пусть и воображаемой.Первая интерпретация использует традиционное противопоставление гения и масс; вторая изображает дело как войну корпораций, в которой обе стороны используют закулисную тактику.211Однако возможен другой, дискурсивный подход, при котором участники конфликта выражают обезличенные, бессвязные стратегии и лежащие в их основе идеологии. Риторика Деткиной оказалась, в некотором смысле, возвращением к морали Usenet, где изощренные оскорбления, которые неизбежно становились личными, были обычным способом ведения дискуссии. Но по этому поводу, однако, никакой дискуссии провести не удалось. Прежде всего, в отличие от новостных групп Usenet, интернет с его колонками и домашними страницами не позволял оппонентам встречаться "лицом к лицу". Во-вторых, две сущности управлялись разными наборами правил . Столкнулись две идеологии, два понятия свободы и ответственности. Первое понятие относилось к “Декларации независимости киберпространства”; второе - к уголовному кодексу. Первое возникло из концепции сети как пространство неограниченной свободы самовыражения, не регулируемое законами "старого света"; второе приравнивало слова к делам и требовало ответственности за ‘клевету и оскорбление’ перед мирским судом. Столкновение дискурсов и стоящих за ними мировоззрений привело к тому, что конфликт превратился в этическую проблему, которая была осознана еще до трагической кульминации (Горный, Ицкович, 1997).Новость о смерти Кати Деткиной потрясла российское сетевое сообщество. Несмотря на все разоблачения, многие люди до самого конца отказывались верить в ее виртуальность. Смерть была слишком серьезной темой для них, чтобы заподозрить, что это шутка. В гостевой книге “Наблюдения Кадеткиной”, на сайте "Кулички", были пролиты виртуальные слезы, написаны некрологи и стихи, посвященные Кате (записи об этом, к сожалению, не сохранились). The “убийство” Деткиной ее создателем и динамика общественной реакции на ее смерть подняли целый ряд вопросов, о которых ранее ни у кого не было причин задумываться. Каковы допустимые пределы сетевой мистификации, за пределами которых игры и шутки становятся обманом и манипуляцией? Этично ли убивать виртуала? Какова онтологическая природа виртуальной личности – чем она отличается от реального человека, с одной стороны, и литературного персонажа - с другой?212Носик, подчеркивая нереальность Деткиной, сравнил ее с литературным персонажем (тургеневской "Муму") и сделал саркастические замечания по поводу чрезмерно серьезного отношения к ее смерти (Носик, 1997b). Его поддержал Артемий Лебедев, который сослался на вымышленную природу персонажей, созданных его предком Львом Толстым, и отказался брать на себя ответственность за ‘плод чьего-то воображения’ (цитата из Житинского, 1997). Эти аргументы не убедили писателя Александра Житинского. Он указал на важное различие: в то время как литературный персонаж по умолчанию был воображаемым, тогда уровень реальности виртуальной личности был неясен – виртуальная личность могла довольно легко оказаться реальной. Отсюда разница в реакциях на что с ним происходит. Он согласился с "мнением людей", озвученным в гостевой книге Деткиной: “Такими вещами шутить нельзя!” – и объяснил, почему он считал историю ее смерти аморальной (там же.):Если существует реальная Екатерина Альбертовна Деткина, то в любом случае с ней плохо обращались - в случае реальной смерти из-за того, что она была превращена в фарс; в случае мистификации - из-за самой мистификации. Зачем хоронить кого-то заживо? <...> Неэтичность заключается в плохом обращении с реальным человеком – если этот человек существует. Если они этого не сделают, то что некрасиво, так это тот факт, что, завоевав доверие некоторой части публики, они были вынуждены плакать над фантазией (и здесь это не случай “Я пролью слезы над фантазией” – это не те слезы).Виртуальная персона, по словам Житинского, занимает промежуточное положение между реальным человеком и фантастическим персонажем; близость к любому из этих полюсов зависит от того, насколько она убедительна. Автор Деткиной был неэтичен, по словам Житинского, в том смысле, что сделал ее слишком убедительной и, таким образом, ввел общественность в заблуждение. Выдавая иллюзию за реальность, он использовал созданного им персонажа для манипулирования сознанием аудитории, чтобы вызвать необходимую ему реакцию. Граница между искусством и социальной инженерией оказалась размытой.213Деткина, как и Муксин, Бабаев и Паравозов до нее, чей опыт она отвергла, стала образцом для подражания – как в отношении формы и стиля сетевого творчества, так и в отношении принципов построения персонажа. Появились подражатели: например, некий Котя Деткин, который выдавал себя за брата Кати Деткиной и писал веб-комментарии под названием “Kodekada”. Но ее влияние было шире этого: последующие поколения виртуалов, творчески используя ее опыт, смогли создать что-то новое.

5.4.4 Мэри Шелли: размышления о природе виртуальности

В октябре 1997 года некий “Боров” (по-русски: хряк) появился в гостевой книге "Вечернего интернета". Он поразил читателя своей энергией, остроумием и необычайно непристойным стилем. Это была "проба пера" – первый этап создания нового виртуального. Вскоре после этого Сергей Дацюк заявил (1997b): “Стиль и направление Кати Деткиной получили на этой неделе неожиданное продолжение. Это новичок в Рунете – Мэри Шелли, пишущая в жанре саркастической насмешки (по-русски: steb).”Продуктивность и разнообразие жанров в творчестве Мэри были потрясающими. Полный список ее работ и ссылки на реакцию критиков можно найти на ее домашней странице (Shelley, 1997). Остроумные комментарии Мэри о том, что происходило в российской сети, были дополнены ее размышлениями о себе: в статье “Легко ли быть виртуальным?” (Шелли, 1998) она обсуждала природу виртуальности и давала практические советы создателям виртуалов. Эта статья стала частью ее романа Паутина (The Web) (Шелли, 2002) – “первый роман о русском Интернете – как мы можем это описать? – жизнь” (Курицын, 1999), “первый роман об Интернете, написанный виртуальным персонажем” (Фрей, 1999), “роман-теория виртуальной литературы” (Адамович, 2000). Роман был футурологическим размышлением о компьютеризированном мире и содержал многочисленные ссылки и аллюзии на явления и персоналий русского Интернета. В следующем романе Шелли (2004) “2048” не было таких упоминаний.Отвечая на вопрос о происхождении образа Мэри Шелли, Алексей (Лекса) Андреев отметил, что образ был сконструирован по контрасту (в Шеповалов, 2002). Во-первых, стиль Шелли восходит к Usenet, “где все ругались”, в отличие от “рудиментарного Рунета”, “где все дружелюбны и суетятся вокруг”, Во-вторых, “образ этого бодрого, но214 образованная девушка без комплексов” контрастировала с преобладанием мужчин в Интернете того времени.Значение литературных ассоциаций при выборе названия очевидно: историческая Мэри Шелли была автором романа "Франкенштейн", в котором описывается искусственно созданное живое существо – прототип будущих киборгов (и виртуалов). С помощью метонимической передачи значения новая “Мэри Шелли” стала виртуальной, сфабрикованной личностью, в то время как ее фактический создатель взял на себя роль Франкенштейна: автор и персонаж поменялись местами.Новая Мэри Шелли писала рассказы, статьи и пьесы, разрабатывала веб-проекты, ставила радиопостановки, вела колонки и давала интервью. Ее перу (или, скорее, клавиатуре) принадлежит “Манифест антиграмотакалити” (Шелли, н.д.), который стал теоретической основой деятельности так называемых падонки (искаженное podonki; "подонки", "ублюдки") и их интернет-рупор в то время – веб-сайт, Fuck.ru и его более поздние реинкарнации, такие как udaff.ru и padonki.org. Основные характеристики сленга падонки включают использование нецензурных слов, намеренно ошибочное написание (эрративы) и специфические речевые формулы. К 2005 году сленг заразил русский Живой журнал и приобрел неофициальный статус "языка ЖЖ". (См. о падонках раздел 6.5 главы 6).В 1998 году она заняла первое место на конкурсе Teneta в номинации “виртуальная личность” . На церемонии награждения Мэри выступила в образе настоящей девушки с привлекательным декольте, что вызвало оживленные комментарии в интернет-СМИ. Личность "бойфренда" Мэри, Перси Шелли, не была развита в достаточной степени, но эти два имени объединились с публикацией в печатном виде двух упомянутых романов, в которых Мэри Шелли фигурирует как автор.215 Ее остроумие и отточенность стиля послужили основой для сравнения Шелли и Деткиной. Однако на этом сходство заканчивается. В отличие от Кати, Мэри никогда не претендовала на то, что она настоящая (в этом она ближе к Паравозову): биографические подробности, которые она приводила, имели решительный пародийный характер. Ее имидж требовал, чтобы люди относились к ней игриво, а разнообразие жанров в ее творчестве и использование различных МЕДИА сблизили ее с Муксином и Бабаевым. Ее пример саморефлексии стал ведущим мотивом следующего поколения виртуалов.Однако ее ближайшие коллеги, как это часто бывает, предпочли не конкурировать с ней, а пойти в противоположном направлении. Виртуал, появившийся через несколько месяцев после Мэри Шелли, не имел с ней практически ничего общего. Вместо этого создатель нового VP воспроизвел знакомые нам устройства по работам Вулиса, но в еще большем масштабе.

5.4.5 Робот Дацюк: деперсонализация автора

В декабре 1997 года Андрей Чернов и Егор Простоспичкин (1997) начали проект под названием “Робот Сергей Дацюк™" (RoSD™). Он состоял из текстового генератора и дополнительных комментариев. Исходным материалом послужила работа киевского философа и журналиста Сергея Дацюка, процитированная выше. Личная неприязнь Чернова к текстам Дацюка, которые он находил напыщенными, пустыми и плохо написанными, послужила мотивацией для его создания генератора. Однако, как отметил Сергей Кузнецов (2004: 198), посвятив этой истории несколько статей, “проект постепенно вышел за рамки шутки, и RoSD™ приобрел характеристики эзотерического ордена, а любые тексты, когда бы они ни были написаны, начали приписывать самому Роботу ”. Задачей Чернова, приверженца Алистера Кроули, который позиционировал себя как черный маг, было виртуальное уничтожение реального Дацюка, замена его роботом и вытеснение из киберпространства. Для того, чтобы для достижения этой цели он предпринял энергичные действия: создал филиалы и подразделения RoSD ™ на различных сайтах и активно загрязнял всевозможные гостевые книги от имени виртуального Дацюка и даже подделка домашней страницы реального Дацюка .Антон Носик указал на англоязычные прототипы Робота Дацюк - автоматический генератор жалоб Скотта Панкина и Виртуальный сервер Cyrano (генератор любовных и прощальных писем) и оценил техническое качество Робота как далекое от совершенства (Носик 1997b). Через несколько дней, отвечая на сообщение встревоженного Дацюка о деятельности Простоспичкина, который объявил о вакансии редактора журнала Дацюка Культурные провокации, Носик ясно продемонстрировал, что Простоспичкин сам был роботом-генератором, а Дацюк, таким образом, был перевернутой ветряной мельницей (Носик, 1997c).Сергей Дацюк посвятил несколько статей анализу случая с роботом, названным в его честь (Дацюк, 1998a; 1998b). В статье “Интерактивная деперсонализация автора” он увидел в действиях робота проявление тенденций, характерных для всего Интернета (Дацюк, 1998b):Вопрос можно поставить так: этично или неэтично (морально или аморально) лишать интернет-автора его прав на опубликованные произведения в Интернете путем их деперсонализации. Однако именно старые представления об этике или морали в частности теряют здесь свое значение. Разнообразная деперсонализация авторства, проводимая моей противоположностью, во многом является тем, что ИНТЕРНЕТ ДЕЛАЕТ С АВТОРСТВОМ В ЦЕЛОМ. (...) перформативный парадокс интерактивного авторства в сети - это основной процесс деперсонализации идей, мыслей, текстов - это шаг в виртуальную реальность смыслов.217В то же время он отметил, что деятельность робота не является конструктивной, поскольку она не порождает никаких новых смыслов – на напротив, он блокирует смыслы неуместным шумом. В этом он был прав. Похоже, его ошибка заключалась в том, что он отнесся к роботу слишком серьезно, вступил с ним в диалог и в конечном итоге согласился на собственное уничтожение как автора, оправдывая это философскими соображениями о “природе интернет-авторства”. В отличие от жертв Вулиса, он не стал писать жалобы, а принял свою судьбу почти без сопротивления. В результате генератор текстов победил человека: Дацюк практически исчез из Интернета, перестал писать на связанные с интернетом темы и переквалифицировался в политического аналитика.

5.4.6 Формы диалога: форумы и комнаты

Но, возможно, дело было не только в роботе. Сама российская сеть быстро менялась. Рост Интернета вскоре сделал его безграничным, а совершенствование поисковых систем обесценило ручную работу по описанию и оценке сайтов. К концу 1997 года жанр веб-комментариев начал сокращаться; в 1998 году он полностью исчез, а весной 1999 года "Вечерний интернет" (если не считать последующих нерегулярных выпусков) прекратил публикацию. Российский Интернет вступил в новую фазу своего развития. Давайте рассмотрим его основные характеристики.Прежде всего, произошел переход от монологических форм к диалогическим: на первый план вышли интерактивные формы веб-общения, такие как форумы и гостевые книги . Это, с одной стороны, стимулировало развитие общественных дискуссий и новых форм сетевой литературы, а с другой стороны, породило проблему соотношения статической и динамической форм электронных публикаций (Горный, 1999b).218Гостевые книги были наводнены анонимными участниками и виртуалами. Иногда это приводило к возникновению интересных форм коллективного творчества, но чаще этому способствовала незаметность и неидентифицируемость авторов психологическое подавление: свобода от ограничений “реального мира” выродилась в свободу быть оскорбительной. Пламенные войны Usenet были реинкарнированы в новую, но родственную среду веб-форумов. Виртуальные персонажи внесли свой вклад в этот процесс. Как отметил критик Дмитрий Бавильский (2002), обсуждая форумы в the Russian Journal, “степень эмоциональности (вульгарности) тех, кто пишет на форуме, прямо пропорциональна степени их виртуальности”. Положительные аспекты виртуальности были заметны в веб- ролевых играх и литературных играх, где виртуальные маски использовались для развлечения и творчества, а не как средство ухода от ответственности, как в случае с форумами.Второй особенностью периода после появления веб-обозревателя стало повышение уровня рефлексии и саморефлексии. Помимо вопросов виртуализации, в центре внимания были проблемы онтологической цели, эпистемологической природы самости, механизмов самоидентификации, конструирования “Я” и “других”. Или, если воспользоваться таксономией автобиографических форм (Шпенгеманн, 1980), произошел сдвиг от самовыражения и самоизобретения к самоанализу.

5.4.7 Намнияз Ашуратова: системы самоидентификации

Очевидным примером этого сдвига стала Намнияз Ашуратова - концептуальный веб-художник и виртуальная личность нового поколения. В своих проектах она наглядно продемонстрировала механизмы формирования стереотипов мышления и подвергла их жесткой критике. Проект “Система самоидентификации” описывается следующим образом (Ашуратова, 1999а):219Посетителю предоставляется возможность создать композицию символов, которые определяют его уникальность. Международное идентификационное жюри проверяет эти данные и ставит каждому посетителю оценку (индекс идентификации). Принципы оценки неизвестны и, вообще говоря, время от времени могут меняться . Возможно, поведение жюри определяется такими принципами, как политкорректность или этническая ненависть – кто знает?Ограничения выбора с заранее установленным списком символов массовой культуры, кафкианская неизвестность критериев, используемых “международным жюри”, и странные классификации (таким образом, гендер представлен следующими вариациями: мужской, женский, унисекс, гендер, мачо, феминистка) подрывали идею уникальности и заставляли каждого посетителя задуматься о механизмах конструирования себя. В рамках таксономии форм этот подход, который мы используем, можно описать как аналитическое моделирование, с помощью которого объектом моделирования является субъективность членов аудитории, представленная как воображаемая конструкция.Еще один проект Ашуратовой - “Вражеская система обработки данных”(1999b) – позволяет пользователю выбирать объект ненависти, представленный обобщенным термином (“русский”, “женщина”, “педераст”, “капиталист”, “хакер”, “я” и т.д.) и фотографией человека, представляющего это понятие. Согласно результатам опроса, который длился три года, самыми популярными объектами ненависти были “американец”, “священник”, “шлюха”, “коммунист”, “еврей” и “чеченец”. Были высмеяны не только стереотипы тех, кто принимал участие, но и сам принцип опроса.220 Рисунок 3. Намнияз Ашуратова. Система обработки данных врага.Как и в других своих проектах, Намнияз работала не с реальными вещами, а с их проекциями (что является общей чертой концептуального искусства). В то же время критерии выбора и оценок были не совсем ясны и сохранялась возможность произвольных фальсификаций. Как отметил Сергей Кузнецов (2000), "Проект Намнияз Ашуратовой обнажает абсурдность большинства онлайн-опросов, их непредставительность и фундаментальную неинтерпретируемость’. Но возможна и более широкая интерпретация, подразумевающая установление бесполезности любых опросов или выборов.Подчеркнуто нелицеприятные художественные проекты Намнияз Ашуратовой были успешными и получили несколько призов. Вскоре автор Ашуратовой221 раскрыл себя. Это был медиахудожник Андрей Великанов. Был опубликован диалог Великанова и Ашуратовой (2000), в котором они спорили аналогично тому, как Гагин спорил с Паравозовым, а Муксин - с Лейбовым. Таким образом, Великанов заявил, что одной из причин создания им виртуальной ипостаси было желание иметь возможность принимать участие в фестивалях и конкурсах под другим именем. (на что Ашуратова лаконично ответила: “Ты свинья!”). С другой стороны, Великанов признал, что его угнетало “не только наличие (его) физического тела, но и принадлежность к определенному полу и этнической принадлежности”. Отсюда произошло создание бестелесного виртуала и радикальное изменение идентификационных характеристик. В диалоге мы слышим уже знакомый мотив автономной личности, усиливающийся с течением времени: постепенно Намнияз трансформируется в "независимую творческую единицу”.Политическая некорректность Намнияз, перерастающая в “человеконенавистничество в периоды менструации”, связывает ее с Катей Деткиной; ее имя идентифицирует ее как “лицо кавказской национальности32” с Мирзой Бабаевым; и использование программного обеспечения для самостоятельного моделирования с роботом Дацюком. Размышления о виртуальности сближают ее с Мэри Шелли, но теперь не только виртуальная, но и любая личность оказывается сконструированной.

5.4.8 Эссе по самопознанию

Автор этого текста также внес свой вклад в развитие “виртуальной рефлексивности”. Заслуживают упоминания следующие проекты: “Евгений Горный: (ре)конструирование виртуальной личности” (Горный, 2000b), “ Слова других” (Горный, 2001a) и “Символические ситуации” (Горный, 2001c). Эти проекты подробно обсуждаются в другом месте (Горный, 2003). Они применялись22232Термин, используемый для описания нерусских народов на южных границах страны, таких как азербайджанцы,Чеченцы и др. концепция виртуальности для “я” автора, а не для искусственно созданной личности (как в случае с Мэри Шелли) или для "человека вообще" (как в случае с Ашуратовой). В первом случае "я" было сконструировано из цитат, найденных в Интернете, которые описывали автора со стороны; во втором – из цитат, извлеченных автором из разных источников, таких как книги; в третьем - из описаний субъективных переживаний ситуаций, в которых внешнее и внутреннее объединились в одно целое. Таким образом, были проверены различные теории самости эмпирически: конструктивистский (личность как сумма социальных ролей и внешних реакций на ее проявление); постмодернистский (личность как совокупность фрагментов дискурсивных практик других людей); и психоделический/символический (личность как проявление глубокого опыта). Целью этих экспериментов было понять, “что на самом деле есть”, то есть познать себя в широком смысле - возможно, даже привести к идее, что никакого "я" в абсолютном смысле не существует или, другими словами, что любое "я" относительно реально.

5.4.9 Кризис жанра

На 1STАпрель 1998 г. “Разоблачение Ивана Капустина” (Kapustin, 1998) было опубликовано на ”Русском кружеве". Его основная идея заключалась в том, что “в киберпространстве практически нет людей”. Перечисляя фигуры российского Интернета одну за другой (статья представляет собой что-то вроде персонологического сборника), автор последовательно раскрыл виртуальную сущность каждой отдельной личности.Эта пародия на конспирологическое исследование является подходящей иллюстрацией нашей теории о неопределенном статусе вице-президента: виртуал, то есть чье-то присутствие в сети как личности определяется наличием у него имени; автор, который остается за пределами сети, по сути, анонимен; это означает, что автором виртуала может быть кто угодно. Следовательно, существует223 мог бы быть один автор для всех них (как в конечном итоге утверждал Капустин, сам являющийся виртуальной личностью, ).Реакция Муксина на “Инфократию” (Горный и Шерман, 1999) – сборник биографий российских интернет–деятелей - является неожиданной параллелью к “Разоблачению Капустина”:... добрая половина списка “лучших людей” вызывает всевозможные сомнения по вопросу существования в так называемой реальности. Прочтите, например, биографию первой и последней личностей в списке – Вербицкого и Чернова. Обратите внимание – первой и последней. Альфа и Омега! Игра чистого разума.Текст, несомненно, ироничен: подлинное существование известных интернет-личностей ставится под сомнение виртуальным персонажем, который утверждает, что он более реален, чем они, из-за своей большей художественной убедительности. Эстетический критерий (правдоподобие) также является критерием реальности.К концу 20-х годовчестолетие ВП как форма творчества утратила свою былую популярность в российском Интернете. Ранее созданные виртуалы исчерпывали свои функции: “уход со сцены Кати Деткиной, Ивана Паравозова, Мирзы Бабаева, Линды Гад и многих других “масок” указывает на то, что их создатели не только деконструировали свои личности, но и успешно реконструировали их обратно” (Андреев, 2002). Конечно, VPS продолжали создаваться, но теперь как дегенеративная форма на периферии интернет-культуры. Виртуалы перестали “делать погоду” в российской сети и превратились в обычное техническое средство сокрытия своей реальной личности, используемое массовым пользователем. “Великая эпоха виртуальности”, казалось, ушла навсегда. Но затем появился Живой журнал.224

5.5 Виртуалы в Живом журнале

“Я создал двух виртуалов. Я состою в пяти сообществах”, - говорит altimate (2004). “У меня было несколько виртуалов, которых больше не существует, и у меня есть несколько ”друзей", которые считаются моими виртуалами, хотя на самом деле это не так", отвечает moon_lady (2004). “Я создал виртуала, который ничего не пишет”, - жалуется e_neo (2003). “Я создам несколько виртуалов, а затем изгоню их особо извращенными способами”, мечтает бес (2005). “Я создала сотню виртуалов и создала для них сообщество!” – восторгается эстерита (урожденная). ligreego (2004) кратко объясняет, что такое виртуалы и почему они необходимы:Это когда вы начинаете приобретать двойственную (тройную, четверную) личность, и вы создаете, например, на один (2,3,4) больше живых журналов. Вы называете себя Машей, выясняете о ней все, начиная с биографических подробностей и заканчивая цветом ее трусиков. И вы начинаете думать и писать так, как это сделала бы она. С какой целью? Потому что тогда вы сможете продемонстрировать разные стороны своего “Я”; один виртуал рисует, а другой поет.Еще одной из частых причин создания виртуалов является невозможность быть искренним в публичном пространстве Русского Живого журнала. Писатель Житинский воскликнул (maccolit, 2003):Три четверти того, что приходит мне в голову, я не могу позволить себе написать в Живом журнале из-за “несоответствия” возраста и положения, недостоинства, позора, жены, детей, непригодности, глупости, полного идиотизма, жалости к людям и презрения к самому себе. Осталось то, что писать совершенно не нужно.В ответ доброжелатели посоветовали ему "создать виртуальный или написать вличное”.225 Но виртуалы не всегда безобидны. “Пользователь rykov создал несколько виртуалов, которые пишут разные гадости от моего имени в комментариях”, - сказал another_kashin (2005). “Один виртуал выводит из себя все сообщество ru_designer”, - разглагольствует Алекс-и-р. (2004). Взрыв общественного гнева был вызван тем, что один популярный пользователь отомстил другому пользователю, распространив в ЖЖ слухи о смерти дочери другого пользователя.Кража личных данных также является распространенным явлением. В большинстве случаев создаются клоны, то есть пользователи, имена которых похожи на имена клона, к которым обычно добавляется использование "пользовательского интерфейса" и имитация стиля "оригинала". Клон может вести свой журнал или оставлять комментарии в других журналах, вводя в заблуждение читателей, которые по невнимательности отождествляют клона с оригинальным автором. Клон может использоваться для какой-нибудь невинной забавы, но в равной степени и как мощное оружие в виртуальной войне. Давайте рассмотрим несколько примеров клонирования в ЖЖ.Михаил (Миша) Вербицкий, математик и веб-публицист, был активным участником Usenet, собирателем различных онлайн-архивов и редактором экстремистских веб-изданий, таких как Новости о конце света33, Север(“Север”)34и “антикультурологический еженедельник" : Ленин:35. Творения Вербицкого отличаются стилистической монотонностью, зацикленностью на изображениях “нижней части тела”, непечатной бранью, призывами к насилию и убийствам, использованием порнографических картинок и его собственных абстрактных рисунков в качестве иллюстраций, а также текстовых графических элементов.22633http://imperium.lenin.ru /~verbit/EOWN/34http://imperium.lenin.ru/LENIN/CEBEP.html35http://imperium.lenin.ru/LENIN/ Формальная модель дискурса Вербицкого проста и ее легко имитировать. Однако проблема в том, что трудно отличить пародию от оригинала, который сам по себе является пародией.Стереотипное воспроизведение одного и того же набора реакций, идей, цитат и стилистических приемов дало основание говорить о превращении человека Вербицкого в “Робота Вербицкого” (по аналогии с роботом Дацюком) задолго до появления LiveJournal (Нечаев, 1999). Однако в ЖЖ эта метафора была реализована: появился клон Вербицкого (тифарет) с именем пользователя, которое отличалось от оригинала всего на одну букву (тифарет).Журнал клона объединяет в случайном порядке цитаты из журнала оригинала и представляет его гиперреалистичную имитацию.Историки тоже люди… Когда я тебя трахаю , я рассказываю тебе историю (на английском. - Е.Г.). Убивай, убивай, убивай, дерьмо и грязь. Казнить и воскрешать. И снова казнить. В принципе, пока каждый день не будет убиваться по одному журналисту, депутату, банкиру, ди–джею , Россия не будет великой. (тифарет, 10.01.2005, в настоящее время недоступна)Журнал Вербицкого (наряду с некоторыми другими экстремистскими веб-журналами) был закрыт администрацией LiveJournal в июне 2005 года после онлайн-флешмоба “Убей НАТО”. Это вызвало горячую дискуссию о ограничениях свободы слова и перетекании некоторых российских пользователей ЖЖ в другие сервисы ведения блогов.227Второй случай - это клонирование r_l. Именно под этим именем пользователя Роман Лейбов – тартуский литературный критик и писатель, один из пионеров русского Интернета и “отец-основатель ЖЖ” известен в Live Journal и за его пределами (см. Главу 6). В июле 2004 года пользователь завел серию дневников с похожие имена пользователей (r__l, r_l_, r_1 и т.д.), взявшие в качестве юзерпика собственный автопортрет Лейбова, и начавшие публиковать от имени Лейбова оскорбительные комментарии и в других журналах, используя цитаты из самого Лейбова (который не всегда избегал стиля Usenet) (руалев 2004). Вскоре подделка была разоблачена. Некоторые пользователи встали на защиту Лейбова, другие злорадствовали. Лейбову посоветовали обратиться к Команде по борьбе со злоупотреблениями за поддержкой, но он поступил иначе: на некоторое время прекратил вести свой дневник, а затем сделал его “только для друзей”. Как и Дацюк и в отличие от Воробьева до него, он предпочел не жаловаться. Теоретически говоря, мы должны отметить, что клоны как разновидность VP - это реализация процедуры моделирования чьего-то "я" посредством копирования. Однако точность этого копирования и его функции могут варьироваться. В описанном выше случае копирование было выборочным (из всего текста были выбраны только непристойности) и имело в основном пародийную функцию. Несмотря на успешную деактивацию клонов, Лейбов не вернулся к публике: призрак сделал свое дело, вынудив реального человека отступить в тень.Однако иногда все обстоит иначе. Например, администрация LiveJournal закрыла аккаунт пользователя fuga, который вел дневник от имени вышеупомянутого Алексея (Лексы) Андреева. Закрытие было произведено по просьбе Андреева, “в которой он продемонстрировал, что дневник был фальсификацией посторонних лиц, которые использовали его имя и материалы опросов в Time O'Clock (TOK) без разрешения” (Анисимов, 2002). Стоит отметить, что Андреев сравнил виртуалов ЖЖ с VPS раннего русского интернета, отдав явное предпочтение последнему:То, что случилось со мной, было не первым и не последним случаем. Я видел, как люди использовали чужие имена и фотографии… Есть дневники Ленина, Путина и т.д. Но я еще не видел ни одной по-настоящему интересной виртуальной личности в ЖЖ, какими были первые виртуалы Рунета, вроде Кати Деткиной.228 Виртуалы пропитаны фольклором. Например, пользователь suavik (2005) придумал такую пугалку: “девушка заходит в ЖЖ и видит, что она другая, виртуальная девушка реальной девушки”. Еще один момент, который стоит упомянуть в контексте Живого журнала, - это феномен виртуализации – встречи “в реальности” пользователей, которые знают друг друга только через Интернет. Любой пользователь в этом смысле является эквивалентом виртуала – в полном согласии с "принципом Житинского", утверждающим, что любая личность, представленная в Интернете, должна считаться виртуальной по умолчанию. Традиционным местом подобных встреч московских живых журналистов является клуб O.G.I., основанный Дмитрием Ицковичем, и другие подобные заведения, такие как родственная сеть кафе "Пироги" и клуб Bilingua.Какие виртуальные личности наиболее популярны в ЖЖ? Краткий анализ показывает, что это либо те, кто хорошо пишет, либо те, кого хорошо описывают. Неудивительно, что виртуальные личности с наибольшим количеством друзей и подписчиков в ЖЖ - профессиональные писатели: Сергей Лукьяненко (doctor_livsy, 4779 друзей), Дмитрий Горчев (dimkin, 4685 друзей), Алекс Экслер (exler, 3604 друзей), Макс Фрей (chingizid, 3392 друзей) и др..36Тем не менее, хорошо сделанные виртуалы, персонажи которых полностью отличаются от своих авторов (то есть виртуалы в строгом смысле этого слова), способны успешно конкурировать с ними. Одним из примеров является дневник Скотины Ненужной, "бесполезный ублюдок" (скотина, 2005), персонажем которого был злобный кот, использовавший коронную фразу “Я помочился под стул. Великолепно!”, который приобрел статус высказывания в ЖЖ. Творческий мир Скотины иссяк довольно быстро, и в сентябре 2004 года дневник формально прекратил свое существование. Тем не менее, спустя полгода у Скотины все еще было 1755 подписчиков, а дневник оставался одним из самых популярных в ЖЖ, у него было больше читателей, чем у Носика, Житинского, Лейбова и др..22936Данные за 4 августа 2005 года. Не менее важным фактором является узнаваемость или то, хорошо ли известна создаваемая личность. В ЖЖ есть отдельная категория для VPS, имитирующих известных. Одно время Александр Пушкин (pushkin, 2002) публиковал в ЖЖ по два своих стихотворения в день (одно утром, одно вечером); писатель-эмигрант Владимир Набоков (nabokov, 2005) появлялся ненадолго, иногда писал по-русски, иногда по-английски; финансовый спекулянт и филантроп Джордж Сорос (soros, 2003) поделился своими взглядами на жизнь; опальный олигарх Михаил Ходорковский (khodorkovsky, 2005) публиковал репортажи из своей тюремной камеры, и (конечно) Владимир Путин тоже был там, хотя и в виде RSS-трансляции, но сразу в нескольких версиях

как Владимир Владимирович™ (mparker, 2005) и как резидент Утин

(utin, 2005).Клонирование популярных пользователей ЖЖ можно рассматривать как частный случай выдвижения себя за известных людей. В обоих случаях используется процедура моделирования, но если в случае с клонами это принимает форму копирования, то с известными людьми это принимает форму творческого воссоздания модели. Последнее из них могло произойти и среди пользователей ЖЖ. Например, ремейк "Мастера и Маргариты" Михаила Булгакова ("бужбумрлястик", 2005), действие которого происходит в настоящем и персонажи которого являются популярными участниками ЖЖ. Однако, процитируем известную аксиому “ничто не ново под луной”: как переписывание классики, так и внедрение интернет-фигур (в том числе виртуальных ) в творческие литературные произведения является, можно сказать, устоявшейся практикой. Примером первого является проект "Маргарита и мастер" Александра Малюкова и Александра Ромаданова (1997), примером второго является роман Мерси Шелли "Паутина" (2002), а примером двух вместе взятых является роман братьев Катаевых (псевдоним) "Теленок боднулся со стулом" (1999-2000)37. Произведения, в которых виртуальные личности становятся литературными23037Название иронически отсылает к роману Александра Солженицына “Теленок боднулся с дубом". персонажи и авторы, оказавшиеся виртуальными персонажами, являются ярким примером сближения художественной литературы и киберпространства в общей среде воображения.Развитие жанра VP в Живом журнале в целом было обширным: новых моделей построения практически нет, но старые постоянно дорабатываются и пересматриваются. Среди основных инноваций стоит отметить проект Максима Кононенко (mparker) "Владимир Владимирович™", который начался в ЖЖ и приобрел невиданную для блогов популярность и коммерческий успех. Ироническое изображение президента России и его окружения, а также ежедневные комментарии к актуальным события в виртуальной реальности российской жизни представляют собой художественный проект, который, кажется, не имеет прямой аналогии в предыдущем развитии жанра. Однако главное значение ЖЖ заключается в появлении численно огромного сообщества пользователей, отличающегося высоким уровнем взаимосвязанности. Среди пользователей существует широкий спектр виртуальности – от полной идентификации (с использованием реального имени, биографических данных и контактные данные) до почти полной анонимности (особенно распространенной среди “наблюдателей” или “скрывающихся”, которые сами вносят очень небольшой вклад, если вообще что-либо вносят ). ВП как творческая форма развивается в пространстве между этими двумя полярностями.

5.6. Заключение

Виртуальная личность (ВП) - это специфическая форма онлайн-самореализации-репрезентация.Вице-президент в русском Интернете - это отдельный творческий жанр. В отличие от англоязычного интернета, этот жанр признан именно таковым и был231 отмечен соответствующей номинацией в крупном российском конкурсе онлайн-литературы .ВП типологически связан с представлениями об иллюзорных или искусственно созданных личностях, обладающих большей или меньшей свободой воли. Ближайшими литературными аналогиями с ВП являются персонаж и лирический герой. Однако вице-президент - это не просто литературный феномен; способность различных вице-президентов взаимодействовать в рамках единого мира (киберпространства) является отличительной чертой этого типа творчества.Для создания вице-президента используются различные процедуры и стратегии самопрезентации. Наиболее ярко выраженной является стратегия поэтического самоизобретения, но процедуры самовыражения, самоописания и самокрутки также присутствуют и в некоторых случаях становятся ведущими конструктивными принципами. В дополнение к систематике автобиографических форм Шпенгемана (Spengemann, 1980) мы ввели процедуру моделирования, согласно которой целью является не сам человек, а “другое я”, то есть субъективность, внешняя по отношению к субъекту. Как видно из "Автобиографии", моделирование может осуществляться с использованием различных стратегий и принимать формы творческого воссоздания, клонирования и анализа. Однако мы должны отметить, что точное разграничение этих форм часто невозможно. VP, к какой бы категории они ни принадлежали, характеризуются амбивалентностью реального и воображаемого, "моего" и "чужого", ‘Я" и "не-я". Таким образом, невозможно точно сказать, в какой степени Мухсин является альтер-эго Лейбова, а в какой степени отдельной личностью. С другой стороны, моделирование другого "я" путем клонирования или воссоздания, как в случае с Роботом Дацюком™ или Владимиром Владимировичем™, могло бы отражать личные характеристики создателя соответствующего VP.232Конструктивно жанр VP формируется из следующих элементов: имя; биографические детали, даже несогласованные, независимо от того, насколько реалистичные (как у Мухина или Деткиной) или фантастические (как у Паравозова и Шелли); биографический материал. характерный, узнаваемый стиль; деятельность вице-президента в Интернете (в форме собственных текстов или проектов, участия в дискуссиях и т.д.); публикация документов, подтверждающих реальное существование вице-президента (фотография Мухсина с Брежневым и Тито, паспорт Деткиной); случайная материализация (появление в "реальном мире" самого вице-президента, как Мэри Шелли на церемонии награждения конкурса Teneta, или в виде его представителей, например, Лейбова в роли Мухсина личный ассистент). Только первый из этих элементов является обязательным, остальные необязательны.Динамика жанра ВП хорошо описывается моделью литературной эволюции, предложенной Тыняновым как последовательность автоматизации и десимиляризации по контрасту. Каждый новый вице-президент имеет тенденцию отрицать своих непосредственных предшественников и использовать более ранние прототипы в качестве модели, или, как сказал Тынянов, смотреть не на отцов, а на дедов. Это приводит к дискретному характеру жанровых изменений: “Не логическая эволюция, а скорее скачок, не развитие, а смещение” (Тынянов 1977, 256). Таким образом, Деткина отвергает своих современников Мухсина и Паравозова и стилистически близка к виртуалам Usenet. Мэри Шелли, с другой стороны, смотрит в основном на Муксина и Бабаева, а не на Деткину как на свою непосредственную предшественницу. Создание новых VPS происходит с заменой функций старых конструктивных элементов. Появление новых элементов и функций, которые черпаются из культурного пласта, является еще одним источником развития жанра.Развитие ВП как жанра в российском Интернете можно объяснить рядом факторов. Прежде всего, возможностью, предоставляемой электронным средством анонимного конструирования идентичностей. Это характеристика, общая для Интернета в целом, но в российском Интернете она была реализована на практике особым способом, который определяется культурой.233 Во-вторых, появление ярких примеров VPS во время создания русского Интернета, которые сочетали качества литературных героев (описание) с непосредственной активностью в Интернете (прямое действие) и которые применяли на практике принципы игры и мистификации. Модель оказалась заразительной, и в результате последовала цепная реакция. Жанр развивался посредством процессов имитации – воспроизведения готовых моделей – и подражания – желания превзойти их. Совместное действие механизмов подражания и отталкивания привело к изменениям в жанре и размышлениям о его природе.В-третьих, развитию жанра VP предположительно способствуют такие тенденции в русской культуре, как литературоцентризм и персонализм. Первое указывает на важную роль литературы и письменного слова как противоположности устному слову; второе - это восприятие социальной активности, скорее в личностном, чем в безличностном плане, и тенденция к эссенциалистскому взгляду на природу личности. Появление такого такие персонажи, как Мухсин или Деткина, могут быть случайными, но они вряд ли стали бы столь невероятно популярными и породили волну подражателей, если бы они не нашли отклика в культурных моделях, разделяемых пользователями.234

Глава 6. Русский Живой журнал: влияние культурной идентичности на развитие виртуального сообщества

6.1 Введение

В этой главе обсуждалась историческая динамика крупнейшего виртуального сообщества в российском Интернете. В центре внимания - роль креативности в создании сообщества и культуры как формирующей силы в процессе построения сообщества.LiveJournal.com (ЖЖ) - один из самых популярных веб-сервисов среди русскоязычных пользователей со всего мира. Первый пост на русском появился в LiveJournal 1STФевраль 2000 года. За четыре года русскоязычное сообщество LiveJournal достигло 40 000 пользователей. Два года спустя, в феврале 2006 года, число российских пользователей выросло почти в шесть раз и превысило 235 000. Российская Федерация стала второй по количеству пользователей после Соединенных Штатов с их почти 3 миллионами пользователей (LiveJournal, 2006a). Согласно исследованию 2004 года, английский язык, конечно, преобладает среди пользователей ЖЖ по всему миру (более 90%), но русский находится на втором месте (от 6,4 до 8,15%), в то время как другие языки не превышают 1% каждый (эван, 2004a; 2004b).235 01000020000300004000050000600007000080000Рисунок 4. темпы роста RLJ (2001-2004).Хотя сообщество русского живого журнала (RLJ), таким образом, составляет значительную часть сообщества блогеров ЖЖ, оно практически не изучалось и остается "слепым пятном" в исследованиях блогов. Иногда исследователи открыто признают, что исключают неанглоязычные блоги из своего анализа (Herring et al. 2003), и чаще это упущение принимается по умолчанию. Очевидной причиной этого исключения является языковой и культурный барьер. Пользуясь своим маргинальным положением обманщика между русскоязычным Интернетом.

культура и англоязычные интернет-исследования, я попытаюсь заполнить этот научный пробел. Я использовал различные методы исследования, включая следующие: (1) наблюдение за участниками, традиционный метод антропологических исследований (я являюсь пользователем ЖЖ в течение трех лет); (2) текстологический анализ первичных источников (текстовая продукция RLJ), вторичных источников (СМИ и исследовательская литература в блогах, ЖЖ и RLJ) с использованием как непрерывного чтения, так и поиска по ключевым словам, (3) анализ статистических данных; и (4) личные интервью.236 Поскольку обстоятельства постоянно меняются, что является типичной "головной болью" интернет-исследований, в настоящей статье дается краткий обзор ситуации 2004 года, принимая во внимание значительные события последних лет только пунктуально и для сравнения.

6.2 Живой журнал

Живой журнал (обычно сокращенно ЖЖ) - это веб-сервис, позволяющий пользователям создавать свои дневники онлайн и управлять ими. Это инструмент для личной публикации (или “ведения блога”). Существует множество определений блога. По сути, это личный дневник, публикуемый отдельным лицом онлайн и доступный другим в Сети. Это частая публикация личных мыслей, веб-ссылок, фотографий или другой информации, в которой записи расположены в хронологическом порядке с самыми последними добавлениями, размещенными вверху страницы. Программное обеспечение для ведения блогов позволяет людям с небольшим техническим образованием или вообще без него легко поддерживать и обновлять свои блоги. Слово “блог” появилось как сокращение (первоначально считавшееся сленгом) от ”Веб-журнала“ или ”веб-блога". Деятельность по обновлению блога называется “ведением блога”, а тот, кто ведет блог, называется “блоггер”. Блоги в их нынешнем виде начали появляться в конце 1997 или начале 1998 года (хотя у них были различные предшественники в более ранних формах онлайн- публикаций) и стали популярными в последующие годы. Их хвалили как самый революционный и расширяющий возможности интернет-инструмент, как “ новый, личный способ упорядочить хаос в Сети” (Розенберг, 1999), за будущее журналистики (Салливан, 2002), за становление “новой социальной системы”, которая “кажется восхитительно свободной от элитарности и шаблонности существующих систем” (Ширки, 2003), за “революцию в общении на низовом уровне и гражданской вовлеченности”, создающую новую онлайн-“публичную сферу”, которая вернула Паутине прежний статус. 23738http://www.livejournal.com к “народу” (Vieta, 2003). Существует и противоположная точка зрения, критически относящаяся к распространению блогов. Утверждается, например, что блоги “ значительно увеличивают и без того большое количество ”скучного" контента в Сети, затрудняя поиск ценного материала" (Okanagan Bookworks, n.d.) ( то же обвинение ранее выдвигалось против личных домашних страниц), что существует существенное неравенство между блогами с точки зрения аудитории и внимания они понимают, что большинство блогов эфемерны и от них быстро отказываются их авторы (Обзор блогов Perseus, 2003), создавая таким образом виртуальное “кладбище”, а не ”сообщество" (Орловский, 2003).Живой журнал - это веб-сайт, на котором зарегистрированные пользователи могут создавать и поддерживать свои блоги. Он основан на программном обеспечении с открытым исходным кодом, простом в использовании, но мощном и настраиваемом. Функции настройки включают в себя многоязычный интерфейс, выбор предопределенных стилей представления журнала и возможность создавать собственные изображения нескольких пользователей, значки для обозначения настроения пользователя и возможность отображать информацию о текущих вариантах музыки, играющих на компьютере пользователя. Пользователи могут обновлять свои дневники через веб-интерфейс или с помощью клиента, загружаемого с веб-сайта LJ. Записи в журнале имеют три основных уровня доступа - для всех, только для друзей и приватный. Пользователь может также управлять доступом к своей записи, создавая различные группы друзей. Пользователи могут размещать публикации в своих журналах или журналах сообщества, читать и комментировать в других журналах и отвечать на комментарии других пользователей.Интеграция отдельных журналов делает ЖЖ чем–то большим, чем просто инструмент ведения блогов или скопление отдельных блогов, размещенных в одном месте, а скорее ярким примером блогосферы - сети взаимосвязанных блогов. ЖЖ - это не только пространство для индивидуального самовыражения, но и мощный инструмент для создания сообщества или социальнойсетевое программное обеспечение. Архитектура LJ позволяет легко создавать виртуальные сообщества различного рода - из списков друзей (других пользователей LJ, записи в дневнике которых вы выбрали для238 читайте на странице его или ее друзей) для модерируемых или немодерируемых, открытых или ограниченных сообществ, объединенных общими интересами или конкретными задачами.Живой журнал был запущен 18 марта 1999 года. Его создатель, Брэд Фицпатрик, в то время был 19-летним студентом, специализировавшимся на компьютерных науках в Вашингтонском университете, Сиэтл, Вашингтон. Живой журнал основан на экономике добровольной поддержки. Регистрация и использование LiveJournal всегда были бесплатными (некоторое время для создания учетной записи требовался пригласительный код от какого-либо пользователя ЖЖ). Тем не менее, пользователям рекомендуется завести платную учетную запись по цене 25 долларов в год, чтобы получать дополнительные функции и демонстрировать свою поддержку. Развитие ЖЖ было очень динамичным. В апреле 2003 года была создана миллионная учетная запись, и к февралю 2006 года в LiveJournal было зарегистрировано почти 9,5 миллионов пользователей, из которых около 2 миллионов были так или иначе активны (LiveJournal, 2006a. Однако недавнее исследование показало, что количество заброшенных журналов в ЖЖ ниже, чем в других блог-сервисах (Perseus Blogging Survey, 2003). Ограниченный доступ к ЖЖ на определенном этапе, когда для регистрации требовался пригласительный код или оплата, вполне мог способствовать повышению уровня лояльности пользователей. Однако не исключено, что свойства ЖЖ по созданию сообщества также сыграли роль в решениях пользователей остаться.

6.3 Русский Живой журнал (RLJ)

6.3.1 RLJ как отклонение

Успех ЖЖ среди российских пользователей поразителен. Он не только получил множество наград от российских интернет-профессионалов (POTOP, 2002), но и стал "народным сайтом”. СМИ назвали его “самым модным адресом в Сети”. Он используется не только для ведения частных или полузакрытых онлайн-журналов, но и для получения информации и239 новости, приобретение друзей, общение, дискуссии и разработка совместных проектов. Он стал независимым коллективным средством массовой информации, влияющим на традиционные медиа и культурное производство в целом и являющимся значительной частью российской интернет-культуры.Более того, если на Западе, в контексте блогерской революции, ЖЖ рассматривается как один из многих блог-сервисов (и ни в коем случае не центральный ), то в России он воспринимался скорее как блог. Сила его популярности вкупе с недостатком знаний о других инструментах ведения блогов привели к странному факту, что LiveJournal (Живой журнал или просто ЖЖ по русски) стал общим термином для блога как такового, так что это слово часто применяется к блогам, которые никоим образом не связаны с оригинальным ЖЖ.Внешняя разница в социальной ценности дополняется внутренними различиями между русскоязычным и англоязычным сообществами ЖЖ. Эти различия были хорошо описаны Анатолием Воробьем (имя пользователя в ЖЖ “avva”), молодым программистом русского происхождения, живущим в Иерусалиме, Израиль, который работает в штате ЖЖ с ноября 2001 года (bradditz, 2001).240Российский сегмент ЖЖ существенно отличается от ЖЖ в целом, хотя сейчас, спустя три года после его “основания”, не так разительно, как это было вначале. Подавляющее большинство записей в Живом журнале очень личные и посвящены в основном событиям из личной жизни писателя, описанию его повседневной деятельности и общению с людьми, которых он знает в реальной жизни, такими как родственники, друзья, одноклассники и однокурсники по колледжу. В В российском ЖЖ вначале таких журналов было немного; большинство журналов использовались их авторами для дискуссий на культурные, политические и профессиональные темы с большим количеством людей, включая тех, кого они не знали. За эти три года этот характерный аспект был сильно стерт; теперь в российском ЖЖ появилось множество журналов, которые являются такими же личными, как и их американские аналоги. Главное отличие, однако, осталось неизменным; существует очень высокий уровень связности и коммуникативности российского ЖЖ по сравнению с американским ЖЖ. Несмотря на большое количество личных журналов, не вовлеченных ни в какие “толпы” или конгломерации журналов, в RLJ остается коммуникативное ядро, состоящее из нескольких тысяч журналов, которые тесно переплетены друг с другом. Сохраняется обычная коммуникационная среда, в которой новости распространяются быстро и в обсуждении определенной политической, литературной или социальной проблемы могут участвовать десятки журналов и сотни заинтересованных пользователей. Живой журнал в целом еще никогда не отличался такой высокой степенью товарищества и вовлеченности. (avva, 2004)Различия в демографии и типичном использовании сервиса могутдолжно быть добавлено к этому описанию. Получившаяся картинка выглядит следующим образом.Сообщество русского живого журнала (RLJ) демонстрирует значительное отклонение от среднестатистических моделей ведения блогов как на уровне отдельных блогов, так и на уровне сообщества блогеров. Эти различия заключаются в следующем: (1) более высокий средний возраст пользователей; (2) преобладание взрослых профессионалов; (3) содержание личных дневников часто состоит из серьезных тем для обсуждения; (4) большая степень взаимосвязи между отдельными журналами, выраженная в большее количество “друзей” среднего пользователя, а также феномен знаменитостей RLJ с аудиторией в сотни и даже тысячи “друзей ” (читателей); (5) более высокая значимость чтения других постов, которая иногда превышает желание вести собственный журнал; (6) влияние на онлайн- и офлайн-СМИ. Подводя итог, RLJ кажется старше, серьезнее и общительнее, чем LJ в среднем. Хотя это различие, кажется, постепенно стирается с течением времени, оно все еще ощущается и время от времени обсуждается пользователями RLJ.241

6.3.2 Объяснение отклонения

Я утверждаю, что отклонения RLJ от "средней нормы", встречающейся в ЖЖ, определяются комплексом взаимосвязанных факторов, таких как (1) многоязычная среда ЖЖ; (2) архитектура сервиса; (3) исторические обстоятельства формирования сообщества; (4) социально-экономические условия в России; и, наконец, (5) особенности культурной идентичности российских пользователей.(1) Многоязычная средаС самого начала ЖЖ задумывался как многоязычная среда. Введение Unicode в апреле 2002 года (Fitzpatrick 2002) в качестве универсальной кодировки облегчило использование различных языков и в значительной степени способствовало популярности ЖЖ среди пользователей, не владеющих английским языком. Возможность писать на родном языке и использовать локализованный интерфейс была важна для многих российских пользователей. В отличие от европейских пользователей, которые часто ведут свои дневники на Английский, русские склонны писать на своем родном языке - необязательно, потому что они не могут делать это по-английски, но, вероятно, также “потому что большое русское сообщество делает более приемлемым писать на чем-то неанглийском” (эван, 2004b).(2) Архитектура сервисаАргументы в этой главе в значительной степени основаны на интервью с Анатолием Воробьем (avva), проведенном 12 января 2004 года через ICQ. Таким образом, в ЖЖ отдельные блоги переплетены и интегрированы в динамичную интерактивную систему, и это единственное, что отличает ее от других. Такие популярные блоги программного обеспечения и связанных с веб-сервисами, как блогер (blogspot.com) и подвижной тип (typepad.com) предназначены для работы с индивидуальной блог. В242 индивидуальный блог может быть написан одним автором или группой, может предоставлять автору возможность создавать список любимых блогов (“блогролл”), а читателям - возможность комментировать записи. Тем не менее, идеологически и технически он остается индивидуальным блогом - автономным и обособленным веб-сайтом, состоящим из записей и других файлов, относящихся исключительно к этому веб-сайту. Между разными блогами, размещенными одним и тем же поставщиком услуг, нет какой-либо тесной связи, это разные веб-сайты, разные места.Живой журнал с самого начала был спроектирован и построен по-другому. В нем гораздо более высокая степень переплетения отдельных блогов. Все журналы хранятся на одном сервере в единой базе данных. Как технически, так и концептуально, все они собраны в одном месте. Это также подчеркивается единым стилем всех вспомогательных и служебных страниц. Благодаря такой тесной интеграции отдельных журналов, ЖЖ мог бы включать в себя многочисленные инструменты для объединения и коммуникации между журналами, что идеологически и технически неосуществимо в таких сервисах, как Blogger. К ним относятся друзья и списки исключенных друзей, страница друзей, дерево комментариев, единая идентификация пользователей на веб-сайте, возможность (для платных пользователей) поиска пользователей по местоположению, интересам, возрасту и т.д.243Все эти инструменты унификации, являясь преимуществом, в то же время делают ЖЖ очень непохожим на “обычные” блоги. Поэтому многие блогеры и сторонние наблюдатели часто рассматривают блоги в ЖЖ как нечто незначительное, предназначенное для подростков с их склонностью к вечеринкам и пустой болтовне, а не для зрелых авторов с их серьезными мыслями и индивидуальным самовыражением. Как было показано в исследовании Perseus, типичный блог, похоже, ведет молодежь, в основном состоящая из молодых девушек (Исследование блогов Perseus, 2005). Подводя итог, можно сказать, что основным преимуществом LiveJournal по сравнению с другими системами ведения блогов является его архитектура построения сообщества. Хотя ЖЖ может быть менее настраиваемым, чем Blogger и другие подобные сервисы, в нем сильнее всего “чувствуется сообщество”. (3) Исторические обстоятельства создания сообществаИсторически сообщество RLJ изначально было заполнено не девочками-подростками, которые составляют большинство блогеров на Западе, а зрелыми профессионалами, преимущественно мужчинами, включая интернет-работников, журналистов, писателей, философов и художников. Это интеллектуальное и творческое ядро способствовало популярности RLJ своим примером, сарафанным радио и многочисленными публикациями в СМИ. Таким образом, ЖЖ задумывался его создателем как инструмент для поддержания контактов между одноклассниками неожиданно приобрел в России ауру игровой площадки для интеллектуалов. Эта аура сохранялась на более поздних этапах развития RLJ, хотя сейчас она постепенно исчезает. Использование RLJ в качестве источника информации из первых рук (например, аккаунтов пользователей о террористических актах, свидетелями которых они были) традиционными СМИ также укрепило его репутацию и популярность.(4) Социально-экономические условия в РоссииВозрастные и демографические различия между RLJ и ЖЖ в целом могут быть объяснены относительно плохими социально-экономическими условиями в России, что отражается в ограниченном доступе молодого поколения к Интернету. Тот факт, что большинство россиян (до 58%) подключаются к Интернету на работе, и низкий уровень подключения в школах и университетах могут объяснять демографическую структуру населения RLJ, большую часть которого составляют взрослые, в основном офисные работники. Это также может объяснить заметные колебания в активности пользователей, которая снижается по выходным в RLJ, как и в целом в российском Интернете.(5) Влияние культурной идентичности244Проблема взаимосвязи между культурной идентичностью и поведением в Сети , вероятно, является одной из самых неоднозначных в сфере Интернета изучается и может быть истолкована как нечто ненаучное и относящееся скорее к популярным предрассудкам, чем к позитивным знаниям. Более того, интернет как глобальная коммуникационная система часто воспринимался как средство стирания различий между местными культурами, а иногда даже как инструмент принудительного объединения мира в соответствии с ценностями либерализма и американским образом жизни (Treanor, 1996). Помимо этих политических и этических аспектов, единообразие технических стандартов Интернета протоколы, программное обеспечение и интерфейсы, по-видимому, могут влиять на процесс культурной унификации, который может быть еще более усилен онлайн-взаимодействием между представителями разных культур. Однако есть также некоторые свидетельства того, что национально или этнически определенные культуры устойчивы к унификационному воздействию Интернета и сохраняют свою индивидуальность. Так, например, немецкий ученый Ханс Бухер показал в подробном тематическом исследовании Китайский Интернет - растущая адаптация исконно американских моделей поведения и использования СМИ (Bucher, 2004). Языковые различия являются одним из наиболее заметных факторов в этом процессе. Как выразилась Оля Лялина (2000) , “Говорят, что у Интернета нет границ, но одна из них очевидна. Граница языка. Языки прокладывают новые карты в Интернете...”. Однако язык не является безразличным средством общения; он связан с культурными ценностями и моделями поведения.245Моя гипотеза заключается в том, что отклонения RLJ от ЖЖ в целом (или, если быть более конкретным, от англоязычного ЖЖ) могут быть объяснены в определенной степени влиянием российской культуры на онлайн-поведение пользователей . Для подтверждения этой гипотезы может быть полезен обзор дебатов о специфике российского “национального характера”. Концепция “национального характера” не принята в качестве обоснованной концепции в исследованиях западных СМИ, которые с подозрением относятся к его эссенциалистским и “расистским” коннотациям и предпочитают использовать термин “культурная идентичность”, чтобы подчеркнуть конструктивность концепции. В данном исследовании в целом используется этот подход. Однако термина “национальный характер” избежать нельзя. Во-первых, потому, что он имеет давнюю философская, антропологическая и психологическая традиция. Во-вторых, потому, что концепция “национального характера” является важным элементом в конструировании российской культурной идентичности, используемой как для саморефлексии, так и для культурной репрезентации.Концепция русского “национального характера” была впервые сформулирована славянофилами и западниками, двумя противоположными группами русской интеллигенции в 1840-1860-х годах. Первый из них подчеркивал уникальность российской цивилизации и продвигал традиционные ценности и институты, такие как Православная церковь с ее коллегиальностью (соборность) и практикой коллективной исповеди, сельская община (мир) и традиционное народное собрание для решения проблем (земский собор). Второй считал, что Россия могла бы извлечь выгоду из внедрение западных технологий, либеральное правительство и рационализм. Однако у обеих групп много общего. Славянофил Иван Киреевский утверждал, что если Запад олицетворял триумф формы и закона, то Россией правили дух и совесть. Западники, такие как Чаадаев, Герцен и Белинский, не смогли принять “консервативную утопию” славянофилов, но присоединились к ним в утверждении специфики русского национального характера и якобы уникальной исторической миссии России (Рязановский 1952; Валицкий 1975).246Николай Бердяев, религиозный русский философ (1874-1948), обобщив и развив предыдущие концептуализации, перечислил следующие черты русского национального характера: амбивалентность, т.е. сближение противоположностей; катастрофическое и эсхатологическое сознание; тоталитарное или целостное мышление; прерывистое поведение, т.е. резкие переходы между пассивностью и активностью; готовность пожертвовать собой ради других и добровольное принятие страданий; склонность к анархии и отсутствие дисциплины; аморфизм, т.е.e. отрицание иерархий и жестких форм; персонализм, то есть торжество духа, совести и личных отношений над законом; коммунитаризм и в противовес обоим западным индивидуализм и социализация. Поясняя последний момент, Бердяев отметил: “Русские общинны, но не социализированы в западном смысле этого слова, то есть они не признают примата общества над личностью” (Бердяев, 1990: 87; ср. Бердяев, 1947).Хотя историософский подход к национальному характеру, представленный Бердяевым, часто подвергался критике как спекулятивный и порождающий стереотипы, а не позитивное знание, большинство его обобщений позже были подтверждены антропологами, которые полагались на прямое наблюдение, а также социальными психологами, которые использовали опросы и другие экспериментальные методы. Так, Райт Миллер (1960) в своей книге “Русские как люди”, основанной на его визитах в Россию с 1934 по 1960 год, отметил в "Россиянах" четкий контраст между публичными и “официальными” отношениями, с одной стороны, и частными и персональными отношениями, с другой, который он объяснил стремлением к прямому самовыражению и недоверием к властям и общественным ценностям в противоположность личным отношениям. Он также описал “сильное, в значительной степени бессознательное чувство общности” и негативное отношение к индивидуализму. Другие характеристики, упомянутые Миллером, такие как колебание между меланхолия и оргиастические вспышки, отсутствие организованности и пунктуальности, и интерес к людям, а не к вещам также напоминают более ранние описания русского национального характера. Дин Пибоди (1985) в своей основополагающей работе “Национальные особенности”, основанной на анализе эмпирических данных опросов, в ходе которых представители различных национальностей оценивали психологические характеристики других наций, а также множестве других методов, посвятил русским целую главу. Пибоди (1985: 150) обнаружила, что в личных отношениях центральной характеристикой россиян была потребность в принадлежности: потребность в интенсивных личных отношениях и удовлетворение от теплого и личного контакта с другими. Россияне не слишком беспокоились о мнении о них других, и у них не было сильной потребности в одобрении и автономии, которые были характерны для американского группа сравнения. Они ценили людей за то, какие они есть, а не за то, что они сделали. Ни одна из групп не проявляла сильной потребности в доминировании, обеспечении позиций превосходства или в контроле или манипулировании другими и установлении власти над ними.Он также описал зависимость от авторитета и группы как выдающаяся черта национального характера (там же., 151): Хотя россияне и не испытывали острой потребности в подчинении, они продемонстрировали потребность в зависимости от других в плане эмоциональной поддержки, от группы и авторитета, которые обеспечивают моральные правила для контроля импульсов, и от авторитета, который обеспечивает инициирование, направление и организацию действий, которых не ожидают от обычного человека ... Существует глубокое принятие группового членства и родства, которому не угрожает взаимная зависимость. Пибоди также выяснила, что в выражении эмоций и импульсов россияне продемонстрировали высокую степень экспрессивности и эмоциональной живости и превзошли американцев в свободе и спонтанности в критике. Россияне склонны воспринимать базовые импульсы, такие как “оральное удовлетворение, секс, агрессия, и зависимость”, как нормальные и “свободно поддаваться этим импульсам и проживать их”, а не подавлять их (там же.). Он также обсуждал противоречивость это традиционно считалось наиболее характерной чертой русской личности, когда ни одна из конфликтующих тенденций не подавляется, а все проявляются на явном уровне. Конфликты между доверием и недоверием, активностью и пассивностью, оптимизмом и пессимизмом были представлены как частные проявления противоречивости России. Другой подход был представлен Дэниелом Ранкурлаферрьером (1995), профессором русской литературы Калифорнийского университета. В своей книге “Рабская душа России” он собрал огромное количество материала взята из российской истории и литературы и тщательно изучена, среди прочего, такими явлениями, как культ страдания, пеленание младенцев, юродивый, общественная баня, русский коллективизм и сильные, многострадальные женщины. Он применил психоаналитический метод для объяснения особенностей русской культуры и обобщил свои находки в концепции “морального мазохизма”. Его книга получила довольно печальную известность, и его обвинили в использовании неадекватного кода для расшифровки русской культуры. Таким образом, его интерпретации готовности россиян пожертвовать собственными интересами ради коллективных целей, данные в терминах психоанализа, могут показаться унизительными, независимо от его неоднократных оговорок по поводу несексуального характера “морального мазохизма” и утверждения, что мазохистское отношение способствует красоте русской культуры. Однако, несмотря на его эксцентричные интерпретации, большинство его наблюдений соответствуют исследовательской традиции. Историософский подход к “национальному характеру” часто подвергался критике как спекулятивный и порождающий стереотипы, а не позитивное знание. В качестве альтернативы были разработаны концепции, пытающиеся объяснить особенности культурной идентичности и социального поведения с позиций социальных наук. Таким образом, в начале 1980-х российский социолог Ксения Касьянова провела исследование на эту тему, в котором она объединила эмпирические методы с интерпретационной техникой культурологических исследований. Получившаяся в результате книга некоторое время циркулировала вСамиздат, был впервые опубликован в 1995 году и переиздан в 2003 году (Касьянова, 2003). Касьянова сравнила данные, полученные с помощью миннесотского многофазного личностного опросника (MMPI) (Дальстрем и Уэлш, 1960) на широких выборках американцев и россиян. Тест, впервые представленный Хэтэуэй и Маккинли в 1941 году, оценивает личностные характеристики, спрашивая человека, какие из перечисленных черт и характеристик характеризуют его или ее, или указывая, какое поведение и гипотетический выбор он или она сделали бы. Версия теста, который она использовала, включала 566 вопросов. Она проанализировала расхождение между двумя медианами по всем шкалам теста и сосредоточила свое внимание на обобщенном психологический профиль россиян. Основная идея заключалась в том, что профиль описывал модель поведения, определяемую стабильными психологическими характеристиками населения, которое, в свою очередь, находилось под влиянием культуры. Она утверждала, что расхождение между медианами демонстрирует стабильные “социальные архетипы” и что с помощью их анализа можно выявить принципы, на которых основаны конкретные модели поведения, и таким образом описать национальный характер. Центральными качествами, которые она обнаружила в русских, были “терпение, последовательное воздержание, самоограничение, самоотречение ради другого, других, всего мира” (Касьянова, указ.соч., стр. 205). В то же время у россиянок был высокий уровень по таким шкалам, как социальная интроверсия, женственность и депрессия, а также отсутствие внутренней адаптации, социальная невозмутимость и склонность к девиантному и делинквентному поведению. Она предложила интересное объяснение этому очевидному противоречию: “Социальная интроверсия означает направленность человека к своей маленькой первичной группе. В этой группе человек очень чувствителен к чужому мнению. Его чувствительность, так сказать, избирательна. Человек выбирает для себя людей, чье мнение важно для него. Для других он демонстрирует сильную социальную невозмутимость” (Касьянова, О.стр.цит., стр. 290). Она также указала на неформальность личных отношений среди россиян, которые основаны не столько на социальном статусе, сколько на неформальной репутации человека, и нашла частичное объяснение причина этого факта в глубоком отчуждении россиян от государства, которое управляется чуждыми народу идеологическими системами и их традиционными “социальными архетипами”.250Эта двойственность стала центральной темой для другого исследователя, экономиста и социолога Алены Леденевой. Будучи экспертом по неформальной экономике, коррупции и экономическим преступлениям в России, она фокусирует свое внимание на социальных, экономических и политических последствиях социальных сетей и неформального обмена. Она отмечает, что “Россия - страна непрочитанных законов и неписаных правил”, и тщательно исследует природу этих неписаных правил. Она утверждает, что “опора на неписаные правила является результатом неэффективности формальные правила и механизмы их соблюдения, с одной стороны; и отсутствие у людей уважения к формальным правилам и их эксплуататорское отношение к формальным институтам, с другой” (Леденева, 2001). Она считает, что скудость жизни, слабость государства и недоверие к официальным институтам привели к тому, что “способность решить проблему зависит не столько от собственных возможностей человека, сколько от мощности сети, которую он может мобилизовать” (там же, 30). Неформальные личные сети , пронизывающие российскую жизнь , определили значение таких явлений, как блат, или неденежный обмен услугами за государственный счет (Леденева, 1998) и специфические формы российской экономической преступности (Леденева, Куркчиян, 2000). Но в то же время, они объясняют исключительную роль сетевого взаимодействия в российской культуре. Неписаные этические правила, проанализированные Леденевой, основаны на взаимном обязательстве участников сети помогать друг другу. Леденева (2001: 40) также подчеркивает неформальный и в высшей степени персонализированный характер таких отношений: “Российские сети в подавляющем большинстве случаев персонализированы и, как таковые, не доверяют формам обезличенного обмена, включающим организации, контракты и дистанцию”.Описанные выше характеристики можно найти в RLJ, который в этом отношении, возможно, можно рассматривать в свете продолжения русского образа мышления и жизни. Александр Житинский, петербургский писатель и пользователь LiveJournal, размышляет о создании RLJ (maccolit, 2003):Мне кажется, что на определенном этапе чей-то журнал настолько глубоко укореняется в общей сети, связывает себя тысячами нитей с другими журналами и ЖЖ в целом, что человек, кажется, перестает принадлежать самому себе.Человек становится рабом своего собственного журнала; этого монстра, который требует от вас новых позиций, мыслей, историй, шуток. То есть возникает нечто вроде ответственности - или чуть выше - чувство долга. … Потому что устранение одной маленькой цепочки нарушает целостность цепочки или, точнее, разрыв ячейки наносит ущерб сети.Мы глубоко прониклись друг к другу, влюблялись и разлюбливали, уже привыкли, стали равнодушны, теперь мы просто просматриваем строки и виним себя за малодушие, мешающее нам почистить списки наших друзей но ... это наш мир, и мы тоже часть этого мира. …Мы гораздо большие коллективисты, чем думаем.Вот почему мы должны вести наш дневник, играть на одной струне, помогать себе и другим создавать этот хрупкий мир, который так легко может быть разрушен.

6.3.3 Краткое изложение

Архитектура ЖЖ, способствующая созданию сообщества, хорошо вписалась в российскую культурную идентичность, которая придает значение дружбе и неформальным сетям. В эволюции RLJ сыграли роль дополнительные факторы. Во-первых, многоязычная среда, предоставляемая LJ, в значительной степени способствовала популярности LJ среди российских пользователей, многие из которых чувствуют себя неуютно с английским языком. Во-вторых, поскольку регистрация и использование ЖЖ всегда поскольку услуга была бесплатной (некоторое время для создания учетной записи требовался пригласительный код от другого пользователя ЖЖ), пользователи, которые не могли оплатить (например, из-за отсутствия кредитной карты), тем не менее, могли воспользоваться услугой. В-третьих, расположение сервиса ЖЖ за пределами России сделало его независимым от российской юрисдикции, предоставив российским пользователям больше свободы выражения мнений и защитив их от возможного произвола государства. В-четвертых, RLJ был первым населенный пользователями, которые обладали авторитетом и могли повлиять на других, чтобы те приняли нововведение. Наконец, большая, чем в среднем, взаимосвязь между отдельными журналами, обычай иметь много “друзей” и важность чтения и комментирования в журналах других людей, обнаруженная в RLJ, соответствует такой черте русского национального характера, как "коллективизм" как предпочтение группы в противовес индивидуальной самоидентификации или, по крайней мере, как существенный аспект последней. Несмотря на глубокие политические, экономические и социальные изменения в России за последнее десятилетие, принцип коллективизма, проявляющийся в широком спектре явлений, начиная от духовной соборности (коллегиальности) и заканчивая повседневной веселостью, остался глубоко укоренившимся в национальной психике и привел к “коллективному” использованию интернет-технологий, даже тех, которые предназначены для личного самовыражения.

6.4 Агентство

Обеспечивает ли RLJ творческую среду, и если обеспечивает, то какие формы принимает творчество? Ответ на первый вопрос определенно положительный. Для многих пользователей LiveJournal является инструментом как индивидуального, так и коллективного творчества. Писатели и журналисты публикуют черновики своих работ в своих журналах, чтобы получить немедленный отклик, который они могут использовать для улучшения своих текстов. Другие составляют книги на основе своих публикаций в ЖЖ. Другие до сих пор пишут книги в онлайн сотрудничестве. Александр Житинский, глава издательства "Геликон" в Санкт-Петербурге, набирает своих авторов среди пользователей ЖЖ. Антон Носик, главный редактор Lenta.ru и MosNew.ru, использует ЖЖ как виртуальное рабочее место для своих редакционных команд. Художники, фотографы, дизайнеры и другие творческие профессионалы обмениваются своими работами и обсуждают свои идеи с коллегами. Философы и социальные комментаторы относятся к своим журналам как к личным средствам массовой информации и завоевывают широкую аудиторию. Сообщества, возникающие вокруг общих интересов или конкретных задач, служат распределенными системами знаний, которые не только обеспечивают253 информация и поддержка своих участников, а также создание новых знаний совместными усилиями. На уровне личного творчества ЖЖ также предоставляет широкие возможности для самовыражения. Однако пользователи используют эту возможность по-разному и в разной степени. Чтобы понять причины и следствия такой дифференциации, требуется классификация пользователей в отношении креативности.

6.4.1 Пользователи

Была составлена простая, но полезная эмпирическая классификация пользователей RLJ.разработано Товарищем по ЖЖ39, спутниковый сервис для ЖЖ, созданный российским программистом и предоставляющий различную статистику по российскому сегменту ЖЖ. Классификация включает следующие типы:1) Наиболее запоминающиеся авторы, т.е. пользователи с наибольшим количествомзаписи, которые были сохранены в памяти другими пользователями.2) Народные избранники, то есть пользователи с наибольшим количеством друзей из. В список включены тридцать самых популярных пользователей, количество друзей у которых колеблется от 2875 до 935 пользователей ЖЖ.3) Высокомерные, то есть пользователи, у которых гораздо меньше друзей, чемдрузья из.4) Самые дружелюбные, то есть пользователи, обладающие наибольшим количествомДрузья. У тридцати лучших пользователей в этой категории от 1856 до 749 друзей.5) Наиболее комментируемые, то есть пользователи с наибольшим соотношениемот количества полученных комментариев к количеству записей.254Статистика может дать представление о некоторых количественных закономерностях RLJ, особенно в отношении топовых примеров. К сожалению, товарищ по ЖЖ39http://lj.eonline.ru/ в какой-то момент его авторы отказались от него, и поэтому он не может быть использован для сбора и анализа реальных данных.Психолог Борис Базыма (имя пользователя в ЖЖ “альянсы”), создавшийсообщество, посвященное "киберпсихологии”40разработан оригинальный метод определения типов пользователей ЖЖ на основе факторного анализа количественных значений активности пользователей ЖЖ (альянсы, 2004a, 2004b). Он выделил три неотъемлемых фактора активности пользователей и описал восемь эмпирических типов пользователей ЖЖ. Его анализ был основан на случайной выборке из 100 пользователей RLJ, которые вели свои дневники более 100 дней.Базыма (alliances, 2004c) предложил эмпирические формулы для расчета индивидуальных значений трех факторов - продуктивности, вовлеченности и декларативных интересов. Фактор продуктивности включает в себя индексы записей, отправленные комментарии, полученные комментарии, время ведения дневника и количество “друзей”. Фактор вовлеченности включает показатели друзей, членства в сообществе и “друзей”. Фактор декларативных интересов включает только индекс интересов пользователя.Восемь типов пользователей ЖЖ, описанных Базинбой, разделены на две группы, каждая из которых включает по четыре типа. Первая группа состоит из пользователей, разделяющих характеристику высокой продуктивности, или "авторов ЖЖ”. Они составляют 32% от общего числа пользователей исследования.1. Избранное. У них высокие показатели по всем трем факторам. Они не обязательно ведут свои дневники долго (от 6 месяцев до 2 лет), но пишут часто (в среднем 2 записи в день), также они активно комментируют записи других пользователей (20-30 комментариев в день) и получают еще больше25540http://www.livejournal.com/community/cyberpsy/ комментируют собственные записи (30-40 в день). В среднем у них 90 заявленных интересов; 307 друзей, они являются друзьями 420 пользователей и участниками 42 сообществ. Их воспринимают как лиц, формирующих общественное мнение, и они часто пишут на темы, интересные широкой аудитории. Они популярны и влиятельны. Они составляют 8% от общего числа исследованных пользователей.2. Старые авторитеты. Для них характерны высокие показатели по первым двум факторам, но низкий показатель по третьему. Они ведут свои дневники не менее одного года, но публикуют записи реже, чем представители первого типа, в среднем одну запись . Они пишут 4-5 комментариев и получают 5-6 комментариев ежедневно. Их среднее количество интересов - 27. У них меньше друзей, чем у представителей первого типа (в среднем 283 друга), а количество друзей превышает количество друзей из (в среднем 213). Они являются участниками в среднем 33 сообществ. Они популярны в узких кругах, но хорошо известны и влиятельны. Их репутацию можно считать солидной, но они, очевидно, исчерпали ресурсы роста или не стремятся к его дальнейшему наращиванию. Таких пользователей в исследуемой группе 5%.3. Привередливые авторитеты. У них высокие показатели факторов 1 и 3 и низкий индекс фактора 2. Они ведут свой журнал не менее одного года, публикуют 1-2 записи в день, 9 комментариев и получают в среднем 6 комментариев в день. У них широкие интересы, не менее 59. Они привередливы в выборе друзей и ограничивают их количество в среднем 80. В то же время, их выбирают в друзья чаще, в среднем 124 пользователя. Они являются членами 30 сообществ. Они пользуются авторитетом, и многие пользователи обращают внимание на их мнение, но их гордость мешает им стать популярными в массах. Они составляют 6%.4. Узкие авторитеты. Они демонстрируют высокий показатель первого фактора , но низкие показатели второго и третьего. Они долго хранят свои дневники.256 время, обычно около двух лет. Они публикуют нерегулярно и чередуют молчание с сериями постов. В среднем в день они публикуют 1 запись, пишут 5 и получают 6 комментариев. Количество их интересов относительно невелико, около 27. Количество их друзей и подруг примерно такое же, около 100 пользователей. Они являются членами примерно 17 сообществ. Они хорошо известны в “узких кругах”, у них есть своя аудитория поклонников, которую они не собираются расширять; новые пользователи редко присоединяются к ним. Предположительно, их темы потенциально интересны только узкой аудитории. Они составляют 13%.Ко второй группе относятся те пользователи, чья продуктивность ниженерегулярно или скудно.5. Кандидаты. У них низкий показатель первого фактора и высокие показатели второго и третьего. Они ведут свои дневники около 300 дней. Они публикуют нерегулярно и относительно редко. Тем не менее, они пишут 5-6 и получают 6-7 комментариев в день. У них высокий индекс интересов, в среднем 100. У них больше друзей, чем у “друзей из” (171 и 102 пользователя соответственно). . Они являются членами 32 сообществ. Предположительно, они могут присоединиться к авторитетным пользователям, если повысят свою продуктивность и смогут найти темы интересными для многих. Они составляют 8процентов.6. Комментаторы. У них высокий показатель второго фактора и низкие показатели первого и третьего. К ним относятся те, кто начал вести дневники недавно (4-5 месяцев), а также те, кто ведет свои дневники довольно долго (2 года). Они пишут относительно мало, нерегулярно - в среднем один пост в два дня. Они активны в комментировании и оставляют 4-5 комментариев в день. Они получают меньше комментариев, 3-4 в день. Количество интересов невелико, около 21. Количество друзей в два раза больше, чем количество “друзей” (292 и 146 соответственно). Они являются участниками 60 сообществ. Они составляют 11 процентов.257 7. Не определился. Первые два фактора для этого типа низкие; третий - высокий. Время ведения дневника составляет от 4 до 18 месяцев. Они публикуют нерегулярно, примерно раз в два дня. Они также нерегулярно комментируют, в среднем 23 комментария в день. Они относительно редко получают комментарии, один или два в день. Интересы широкие, в среднем 83. У них мало друзей и “подруг”, 56 и 42 соответственно. Они являются членами всего 17 сообществ. Возможно, они пытаются найти свои темы, но не могут решить, какими они должны быть. Они составляют 20 процентов.8. Наблюдатели. У этого типа низкие показатели по всем трем факторам. Они ведут свой дневник от 4 до 18 месяцев. У них мало записей, иногда их нет вообще. В среднем они публикуют одну запись в три дня. Они комментируют редко и выборочно. В ответ они получают еще меньше комментариев. У них мало интересов, в среднем 19. У них мало друзей и “подруг”, 43 и 27 соответственно. Они не принимают активного участия в сообществах и являются членами в среднем 10 сообществ. Создается впечатление, что они скорее наблюдают за другими и не хотят или неспособны выходить на передний план. Они составляют 25процентов.Исследование Базымы показывает положительную корреляцию между продуктивностью пользователей, временем ведения дневника, вовлеченностью и популярностью. Это также демонстрирует, что креативность - явление относительно редкое; пассивные и менее креативные пользователи доминируют на RLJ, как и в других сферах культуры и жизни. Однако выборка, вероятно, недостаточно велика, чтобы экстраполировать результат на RLJ в целом. Более того, индекс интереса кажется гораздо более субъективным, чем индексы друзей и “подруг”. Первый является необязательным и в основном используется для самоописания; поэтому его вряд ли можно рассматривать на той же основе, что и более объективные показатели. В исследовании также не учитываются качественные различия в продуктивности пользователей, и оно должно быть дополнено качественными исследованиями.

6.4.2 Друзья

"Не имей 100 рублей, имей 100 друзей", - гласит русская пословица, и это хорошо применимо к сетям друзей в RLJ. Как уже отмечалось, у российских пользователей, как правило, больше друзей, чем у нерусских пользователей ЖЖ. Они также любят оставлять много комментариев к своим публикациям. Российские пользователи составляют списки, предоставляя описание своих друзей, и часто обсуждают, кто их добавил или исключил. Если у обычного пользователя ЖЖ есть всего несколько друзей, большинство из которых являются его личными знакомыми в реальной жизни, то у российских пользователей обычно несколько сотен друзей, многих из которых они никогда не видели. Выбор друзей в последнем случае определяется рядом факторов, таких как общие или пересекающиеся интересы, хороший авторский стиль, репутация автора, любопытство или чистое тщеславие. Наличие большого количества друзей и получение большого количества комментариев позволяет пользователям чувствовать себя значимыми в своей социальной группе и положительно влияет на их самооценку. Это может быть особенно важно для россиян, проживающих за рубежом, а также для других пользователей, которые испытывают трудности со своей самоидентификацией.259Само построение дружбы, по-видимому, несколько отличается в RLJ от того, что происходит в англоязычном сообществе, и это может быть связано с межкультурными различиями в соотношении концепций индивидуального и коллективного. Личность, с точки зрения россиян, формируется не только индивидуальными качествами человека, но и его отношениями с другими людьми. Отсюда сильная зависимость россиян от группы или групп, к которым они принадлежат, которая была описана многими наблюдателями как базовая черта национальной идентичности. Что касается RLJ, то эта черта может объяснять как более высокую значимость, так и большее количество друзей. Чем больше у человека группа, тем больше поддержки он получает, при условии, что базовые ценности пользователя совместимы с ценностями группы. Таким образом, группа служит мощным механизмом конструирования личности человека. Однако это необязательно приводит к растворению личности в Группа. Как только человек принят группой, ему больше не нужно приспосабливаться и он может свободно выражать себя, полагаясь на терпимость и понимание группы. Предположительно, эту тенденцию можно обнаружить и в англоязычном сообществе, но она кажется менее выраженной.Возможно, будет уместен краткий лингвистический комментарий относительно “друзей” в RLJ. Русские позаимствовали множество английских терминов, обозначающих различные явления и действия в ЖЖ, но творчески изменили их, подстраиваясь под русский язык и привычки. Иногда это производило комический эффект из-за сходства технического термина с некоторыми неактуальными русскими словами. Таким образом, широко распространенный термин “пользователь ЖЖ” часто произносится (и пишется) как лже-юзер, что звучит как псевдо- или лжепользователь.В то время как для англоязычных пользователей слово “друг” неоднозначно, поскольку оно обозначает как реальных, так и виртуальных друзей, русские обходят это препятствие, используя разные слова для обозначения этих двух классов. Друзья в реальной жизни обозначаются как druz'ja (множественное число от русского drug, что означает друг), в то время как для друзей по ЖЖ было принято английское слово “friend” (пишется и произносится как frend) (во множественном числе оно часто принимает русифицированную форму frendy).Секунды, однако, легко превращаются в первые. В целом, российские пользователи ЖЖ склонны к де-виртуализации. Встречи пользователей RLJ по различным поводам регулярно организуются в Москве и других местах.260RLJ также служит организационным инструментом для проведения флеш-мобов, некоторые из которых являются пустяковыми или шутливыми, а некоторые - вполне серьезными. В качестве примера последнего я могу привести демонстрацию пользователей RLJ в поддержку германа Галдецкого в апреле 2004 года (Шпилева, 2004). 19-летний немец раскрыл систему преступной деятельности офицеров московского подпольного ополчения, которые под разными предлогами арестовывали молодых женщин, а затем насиловали их. 25 марта 2004 года Герман был убит выстрелом в голову на Ярославском вокзале (Newsru.com, 2004). Инцидент широко обсуждался в RLJ, и 50 пользователей приняли участие во флешмобе в поддержку Германа перед больницей, в которую он был помещен. Благотворительные акции, такие как сбор денег на лечение больного ребенка, также очень типичны для сообщества RLJ.

6.4.3 Сообщества

Еще одна форма построения сетей - сообщества. Основное различие между сетями друзей и сообществами заключается в том, что первые основаны на личных отношениях и ценят личностные характеристики человека, участвующего в них, в то время как вторые строятся вокруг общих интересов и проблем, ценят знания и экспертизу и обеспечивают более формальные типы отношений. Большинство пользователей RLJ вовлечены в оба этих типа социальной организации.

6.5 Язык

Язык, вероятно, является наиболее важным средством унификации в текстовой среде, такой как RLJ. Пользователи RLJ используют большое количество жанров и стилистических стратегий. Однако есть некоторые общие лингвистические особенности, которые делают RLJ субкультурой со своим собственным языком. Они включают специальную терминологию, упомянутую выше, а также использование идиом, родившихся в RLJ, которые получили широкое распространение. С 2004 года RLJ находится под сильным влиянием жаргон, связанный с так называемыми падонками (искаженное от “подонки”, “отбросы” или “гики”), контркультурным движением, выработавшим особый стиль самовыражения в Интернете. Прежде чем заразить RLJ, жаргон падонки распространился на подпольных веб-сайтах и онлайн-форумах, таких как fuck.ru, udaff.ru и padonki.org (Горюнова 2005; Вернидуб 2005) но его корни можно проследить до российского ФИДО (Протасов 2005). Вероятно, наиболее известной ‘теоретической’ основой лингвистических искажений были “Манифесты анти-261 грамматакалаты” Мэри Шелли (1998) впервые опубликованы на <url> fuck.ru. Однако, из-за огромной популярности LiveJournal в России, многие склонны рассматривать жаргон как "язык ЖЖ" (примеры типичных падонкийских выражений см. Жаргон падонков, 2006). Жаргон падонки основан на использовании непристойностей, трансформаций слов, ошибочном написании и специальных дискурсивных формулах. Два языковых приема – вставка двойного смысла в сообщение и использование грубого, непечатного стиля – можно проследить до Советское время, когда они использовались в качестве лингвистических методов защиты от цензуры и доноса (Гусейнов 2002, 2005). Таким образом, жаргон является близким родственником советской культуры анекдотов (см. Главу 7). Это также можно прочесть с точки зрения культурного сопротивления – не только официальному дискурсу, но и глобализации с ее вездесущим английским языком. Жаргон имеет отчетливые коннотации против истеблишмента и контркультуры, но в основном он используется как средство иронии, экспрессивности и игры. Степень влияния RLJ на современную российскую культуру хорошо иллюстрируется тем фактом, что язык ЖЖ заразил как средства массовой информации (прессу, радио- и телепрограммы), так и красивые письма (например, роман Виктора Пелевина [2005] “Шлем ужаса”).262Figure 5. RLJ élite. Коллаж от soamo (2005).

6.6 Динамика RLJ

6.6.1 Введение

Виртуальное сообщество определяется как “группа, членами которой являются подключены с помощью информационных технологий, как правило, Интернета”41. Как объясняет Говард Райнгольд (1993/2000), “Люди в виртуальных сообществах делают практически все, что люди делают в реальной жизни, но [они] оставляют [свои] тела позади”. Как таковые, виртуальные сообщества следуют тем же правилам в развитии и проходят те же этапы эволюции, что и другие социокультурные образования. Следовательно, к ним можно применить методы описания социальной динамики. Большинство социологов согласны с тем, что общества имеют свой собственный жизненный цикл, хотя даже они расходятся во мнениях относительно конкретных фаз этого цикла. В моем анализе динамики RLJ я применил модель, разработанную Арнольдом Тойнби (Тойнби и Сомервелл, 1948) в его Исследовании истории для описания циклов великих социокультурных образований, таких как цивилизации. Моя гипотеза заключалась в том, что структура обществ следует фрактальной логике и что одни и те же этапы можно обнаружить на любом уровне социальной организации. Целью было проверить обобщения Тойнби на примере RLJ. Результаты и следствия этого эксперимента обсуждаются в заключительной части этого раздела.

6.6.2 Концепция

Ранняя история RLJ была в высшей степени персонализированной. По общему признанию, “ отцом” RLJ является Роман Лейбов, преподаватель Тартуского университета, Эстония, онлайн-журналист и один из пионеров русского Интернета. Хотя хронологически он не был первым русским в ЖЖ, “реальная” история RLJ26341http://en.wikipedia.org/wiki/Virtual_community началась 1 февраля 2000 года, когда Лейбов (который открыл свой аккаунт днем ранее) начал свой дневник с тестовой записи следующего содержания: “Первая попытка написания (proba pera). Давайте попробуем по-русски… Забавная штука!” (r_l, 2001)В отличие от своих доисторических предшественников, которые довольствовались простым фактом того, что стали пользователями, Лейбов сразу же начал исследовать возможности ЖЖ для творчества и самовыражения. В свой первый день он сделал 18 записей в различных жанрах, включая мнение (о качествах ЖЖ), каламбур, характеристику своего психофизического состояния (бессонница), воспоминание о сне, зарисовку (о своей жене и кошке), цитату (из правого философа и политика-националиста Дугина) с ироническим комментарием, шутку. план действий, размышление (об идее преподаваемого курса истории как обратного повествования), шутка о реальном политическом событии, критическое замечание о музыкальной группе, описание факта жизни, слух, стихотворение (Пушкина) и выдержка из энциклопедии. Он также скачал анимированную свою фотографию. Таким образом, в самый первый день он использовал ЖЖ различными способами и попробовал большинство жанров, которые будут использованы позже. Он продолжал писать и экспериментировать и не пропустил ни одного дня в том феврале. Многие из его инноваций были широко приняты сообществом RLJ. Он придумал слово “лытдыбр” - русское слово дневник, означающее “дневник”, ошибочно набранное с использованием английской раскладки клавиатуры, - которое стало стандартным жанровым обозначением записей, посвященных описанию событий из личной жизни пользователей. Будучи плодовитым мечтателем, он часто описывал свои мечты в своем дневнике и вдохновлял многих пользователей делать то же самое. Он также был одним из первых, кто начал регулярно публиковать фотографии и внедрил другие нововведения.264Некоторое время Лейбов вел свой дневник в частном порядке, но постепенно слухи о загадочной вещи под названием “блог” распространились по Рунету, и все больше людей последовали его примеру. На первом этапе ЖЖ становится популярным в Интернете профессионалы, многие из которых пришли в Интернет в период “Штурма и войны” 1990-х годов и сформировали так называемую “элиту Рунета". Как правило, они использовали свои дневники не для работы, а скорее для развлечения, для личного самовыражения и межличностных игр. Идея использования ЖЖ для совместной творческой работы постепенно зарождалась в результате этого игрового занятия, но полностью она была реализована на более поздних этапах эволюции RLJ.

6.6.3 Пропаганда и вербовка

Поскольку среди первых пользователей RLJ было много онлайн-журналистов, не удивительно, что они также были первыми, кто открыл ЖЖ для публики. Их усилия привели к тому, что ЖЖ стал горячей темой для СМИ (Горный, 2004c). Характерная публикация появилась в Russian Journal. Она была написана Линор Горалик, плодовитым автором в различных жанрах, публикующимся как онлайн, так и в печати, и стала гимном ЖЖ как “дому” и “правильному месту” для небольшой компании “приятных людей” (Горалик, 2001). Текст был написан на в довольно эзотерической манере не были указаны ни полное название сайта, ни его URL. Сравнение “Жэжэ” (стоя на Zhivoj журнал, разговорное обозначение ЖЖ, просто придумал Александр Гагин и тогда неизвестно, кроме узкого круга пользователей RLJ) с “хорошего квартира Zhurnal.ru” (плоский литературовед и издатель Дмитрий Ицкович в Москве, где первый журнал из интернет-культуре Zhurnal.ru был основан и издавался) и “клубе О. Г. И. в его далекие золотые времена” (клуб, созданный Ицковичем) явно связывал ЖЖ с "элитой Рунета”.265Хотя количество российских пользователей ЖЖ оставалось незначительным, эти пользователи были достаточно влиятельны в онлайн-мире, чтобы устанавливать свои собственные рейтинги, решать, что важно, и влиять на общественное мнение. ЖЖ начал превращаться в “самый модный адрес в сети”. “Вести виртуальный дневник - это как раз то, что нужно”, - гласил заголовок статьи, которая появилась в газете "Известия", распространяемой по всей стране, 7 апреля 2001 года. (Tresschanskaja,2001). “Сейчас в сети есть только одно место, и оно называется LiveJournal”, - вторит Сергей Кузнецов в своей колонке (Kuznetsov, 2001). “Вести дневник снова стало модно”, - повторила год спустя Независимая газета, уважаемая газета для интеллектуалов и лиц, принимающих решения, и описала ЖЖ как пример самоорганизующихся социальных систем и реализацию идеи Пьера Леви о “коллективном разуме” (Kalkinen, 2002).ЖЖ привлек внимание писателей и критиков. Таким образом, критик Дмитрий Бавильский (2002b) увидел в нем “важное звено в создании новой эстетики, объединяющей традиционный образ художественного текста с новым, эстетичным продуктом, появляющимся в недрах Рунета”. Russian Journal, влиятельный онлайн-журнал, посвященный политике и культуре, инициировал дискуссию о ЖЖ как литературном феномене и новой форме СМИ и опубликовал серию из 23 интервью под общим названием “Живой журнал словами писателей”. Антон Носик (Majzel, 2003) противопоставил ЖЖ как уникальный инструмент построения сообщества блогам как индустрии внешне похожих проектов. ЖЖ также был оценен как идеальное место встречи русских по всему миру, которое не имеет негативных аспектов, присущих реальным русским диаспорам (Терентьева,2002).“Модный”, “популярный” и их синонимы стали расхожими эпитетами, применяемыми к ЖЖ в российских СМИ. ЖЖ, поначалу считавшийся эзотерической площадкой для “элиты Рунета”, постепенно превратился в эпидемическую страсть. В декабре 2002 года вышел шикарный журнал под названием Афишавключено “Живой журнал” в списке из пятидесяти слов, "который стал особенно важным". Когда в январе 2003 года Роман Лейбов выступил с ядовитой критикой RLJ (которая была встречена пользователями RLJ почти единодушно враждебно), назвав его “неживым не-журналом” (Lejbov, 2003), он использовал топос “модности” в подзаголовке своей статьи, посвященной - по иронии судьбы - виртуальному месту, которое стало модным благодаря миссионерским усилиям его самого и его товарищей.266 К 1 февраляSTВ 2004 году, то есть через три года после того, как Лейбов сделал свою первую запись, русскоязычное сообщество ЖЖ достигло более 37 000 участников, и оно продолжает расти. СМИ в целом и пионеры ЖЖ в частности, внесли большой вклад в популярность ЖЖ среди россиян.

6.6.4 Объединение

Как это обычно бывает на ранней стадии формирования сообщества, когда количество участников невелико, ранний RLJ был больше похож на деревню, чем на мегаполис: почти все знали друг друга (по крайней мере, виртуально) и были связаны с другими личными узами дружбы или знакомства. Члены сообщества сформировали единую группу, разделяющую одни и те же базовые ценности, культурные коды и негласные правила поведения, которые обеспечивали взаимное понимание и гармонию в целом, сохраняя при этом уникальную индивидуальность каждого члена. Однако привлечение новых участников и связанный с этим количественный рост сообщества поставили деревенскую идиллию под угрозу. В результате были разработаны средства искусственного объединения.Долгое время самым популярным из них был Fisherman's (Fif).Страница друзей (лента Fifa)42в которую были добавлены все пользователи ЖЖ, пишущие на русском языке, и которая позволяла читать все посты на русском языке на одной странице. Он был создан 20 апреля 2001 года пользователем a48 (Антон Монахов) и вскоре опередил по популярности другие объединяющие проекты, став, вероятно, самым значительным явлением российского ЖЖ.Читатели часто подчеркивают его универсальный характер: “С помощью страницы друзей Fif можно без особых усилий объехать весь земной шар” (Бубнов, 31.07.2002).26742http://www.livejournal.com/~fif/друзья Вначале он считался инструментом, облегчающим чтение и поиск новых друзей, но очень скоро его функция изменилась: он стал представлением RLJ в целом, самой читаемой страницей и отправной точкой для новых пользователей. Насколько я знаю, аналога страницы друзей Фифа в англоязычном ЖЖ нет. Страница последних сообщений, формально похожая на страницу Fif, на которой отображаются все сообщения в ЖЖ в режиме реального времени, не зависит от языка и не претендует на выполнение функции создания сообщества.Последствия этой попытки объединения были двоякими. С одной стороны, это создало чувство единства между участниками, не связанными ни личными узами, ни какими-либо общими интересами. Объединяющий принцип стал более формальным: теперь наличия аккаунта в ЖЖ и написания текстов на русском было достаточно, чтобы быть включенным в гиперсообщество друзей фифа. С другой стороны, это привело к разрушению относительной близости отдельных журналов. Любая личная публикация, если она не была сделана в режиме “только для друзей” (а этим режимом мало кто пользовался), автоматически становилась общедоступной - не только в том смысле, что ее мог прочитать кто угодно, но и в том смысле, что человек определенно знал, что ее прочтут многие. Как выразился один пользователь (sestra_milo, 2002),Fif - таинственное, полумифологическое существо, поставившее перед собой цель собрать всех пользователей ЖЖ, пишущих по-русски, на своей странице друзей. (...) Никто не знает, зачем им нужно членство в списке fif, но избежать этого пока никому не удалось. Все секретные дневники будут найдены, все, что еще не принято, будет принято.Высказывались и негативные мнения.Дмитрий Волчек (2003), скандальный писатель, издатель и журналист Радио Свобода, живущий в Праге, написал:268Идея вынести личный дневник в открытое пространство вполне достойна, но соотечественники, как обычно, заварили кашу. С самого начала все пишущих по-русски согнали в одну дурацкую “страницу друзей” , то есть был создан клуб одиноких сердец с его рейтингами, шишками, геморроидальными дискуссиями о неизвестных никому придурках, теперь они практически собираются создать политическую партию. Коммунары превратили это частное и герметичное мероприятие в пип-шоу в совхозе.Именно страница друзей fif, представляющая собой совокупность отдельных постов, а также а также другие подобные инструменты объединения, появившиеся позже, превратили RLJ из места для личного самовыражения и удобного средства общения с горсткой настоящих друзей в своего рода реалити-шоу для публики. Это, в свою очередь, способствовало переходу от написания собственного журнала к чтению журналов других как преобладающему виду деятельности среди многих пользователей RLJ, не говоря уже о том, что другие пользователи получают доступ к ЖЖ через Интернет.Как на самом деле использовалась страница друзей fif? Как отмечалось ранее, собрав почти все посты на русском языке в одном месте, стало легко наблюдать за писательской активностью пользователей в режиме реального времени. Цели чтения RLJ многочисленны и намного превышают стандартную цель “поддержания связи” со своими родственниками и друзьями.(1) Читать для информации. RLJ стал важным источником новостей и мнений по широкому кругу тем и сильным конкурентом “официальных СМИ” за внимание аудитории. Многие пользователи RLJ признались, что перестали читать другие веб-сайты или посещать их по ссылкам в ЖЖ. Характер новостей может варьироваться от отсутствия горячей воды в Москве или наступления весны в Торонто до данных, собранных во время выборов, или свидетельских показаний о террористических актах.269Поскольку RLJ часто рассматривается “как модель общества в миниатюре”, это также удобный инструмент для изучения общественного мнения. Можно отметить высокую степень последовательности и повторяемости в очевидно, разрозненное и бессвязное повествование, сформированное из постов людей, которые ничего не могут знать друг о друге.(2) Чтение для удовольствия. Для многих пользователей чтение RLJ является самодостаточным занятием. Это читается скорее для развлечения, чем с какой-либо прагматической целью. Созерцание сюрреалистического потока диссонирующих текстов в RLJ похоже на практику веб-серфинга раннего Интернета (который, в свою очередь, аналогичен серфингу по потоку данных в киберпанковской фантастике). Такое нетрадиционное прочтение чужих постов естественным образом привело к представлению о RLJ как о произведении искусства. “Страница друзей Фифа - самое интересное литературное произведение (…), такой мегадокументальный роман” (dm_lihachev, 2002). “Я читаю страницу друзей Fif. Как будто перечитывая Маркеса” (бопм, 2002). Интересно сравнить этот взгляд с идеей гостевой книги как высшей формы сетевой литературы, продвигаемой некоторыми авторами на этапе до появления ЖЖ. RLJ также можно использовать как инструмент для гадания.Теперь вам не нужна Книга перемен, потому что есть livejournal. Страница личных друзей - это книга предсказаний, и это причина пристрастия к ней. Страница друзей Фифа - это книга предсказаний Вселенной, и если встроить в нее лингвистический анализатор, то можно увидеть, как дышит вселенная. (nnikif, 2003)Однако постоянное чтение чужих постов приносит не только удовольствие читателям. Можно найти множество примеров скучной и бессмысленной критики RLJ.Когда я думаю о читателях страницы друзей фифа, у меня возникает совершенно четкая ассоциация с бездомными на городской свалке, которые роются в куче дерьма, разбросанной на многие километры, в надежде найти там случайно оброненный кем-нибудь золотой слиток. (xxx, 2001)270 Степень значимости опубликованных сообщений приближается к нулю. Fif полностью нечитабелен. RLJ превращается в архив цитат, ссылок, бессмысленных описаний повседневной жизни и прочего мусора. (шакака, 2002)Интересно отметить, что метафоры мусорной свалки и безумия, применяемые к ЖЖ, часто применялись к Интернету в целом (Бабаев, 1999).(3) Чтение для мониторинга. Создание страницы друзей fif и других инструментов, которые упростили мониторинг активности пользователей и поиск записей и комментариев по ключевым словам, привело к ситуации паноптикума Фуко. Не удивительно, что время от времени различные наблюдатели предполагали, что страница друзей фифа была создана ФСБ (бывшим КГБ) для мониторинга активности пользователей или, по крайней мере, использовалась для этого. Как бы то ни было, очевидно, что поскольку люди обычно пишут в своих журналах то, что они на самом деле думают, RLJ в целом является бесценным источником для любых организаций, изучающих общественное мнение.(4) Чтение для социализации. Мониторинг сообщений других пользователей - популярный способ найти интересных людей для включения в список друзей. Иногда огромные списки друзей создаются из чистого тщеславия, потому что пользователи считают престижным включать в свои списки популярных авторов. Пользователи часто концептуализируют свои стратегии построения дружбы и классификации знаменитостей с подробными инструкциями о том, кого включить, чтобы показать, что можно найти в архивах RLJ.271Страница друзей Fif была окончательно закрыта, когда количество российских пользователей стало неуправляемым. Однако на ее место пришли другие сервисы объединения. Назову лишь несколько - наиболее популярных – LJSearch, Спутник жжиста (Sputnik ZhZhista) и Реестр русскоязычных сообществ LiveJournal (Реестр русскоязычных сообществ).

6.6.5 Дифференциация

Количественный рост сообщества естественным образом привел к качественным изменениям. RLJ перестал быть развлечением для немногих и стал популярным социальным программным обеспечением для общения многих со многими. Некоторые наблюдатели выразили мнение, что RLJ предоставила репрезентативную выборку общества в целом (Barseqyan, 2003); однако это вряд ли соответствует действительности. Пользователи RLJ склонны быть более либеральными, чем российское общество в целом: это было доказано для например, из-за резкого расхождения между результатами виртуальных экзит-полов RLJ во время парламентских (ddb, 2003) и президентских выборов (ddb, 2004) и общенациональными результатами этих выборов.На этапе массового внедрения доминирующим стал новый класс пользователей ЖЖ - печально известные секретарши, пишущие в рабочее время о пустяках своей личной жизни на свои любимые темы, такие как “требую повышения зарплаты на 100 долларов”; “У меня избыточный вес”; “моя прекрасная ночь любви”; “У меня не было мужчины две недели”; “Мужчина моей мечты”. (Буржуазный журнал,2004). Они много публикуют, любят публиковать результаты бесчисленных тестов, которые они прошли, имеют тысячи друзей и занимают лидирующие позиции в списке лучших пользователей, уступая только плодовитым философам, порнографам и “старым авторитетам". Основной контингент RLJ в настоящее время состоит из офисных работников среднего возраста, а также людей свободных профессий, живущих в Москве и других крупных городах; пенсионеры, фермеры, военные и другие категории населения остались недопредставленными.Согласно другому широко распространенному мнению, в результате количественного роста RLJ в целом стал менее интеллектуальным и менее креативным. Процент скучных, непристойных и бессмысленных записей резко увеличился. Вероятно, RLJ представляет сейчас более адекватный образ российского общества, чем на ранних этапах его существования, и, как таковой, может предоставить богатый материал для272 социолог и антрополог. Однако для многих пользователей он стал менее приятным местом для жизни.Рост, естественно, привел к дифференциации ранее единого сообщества на различные группы. Никакие средства объединения не могли предотвратить его раскола. Новая аудитория требовала новых кумиров. Прежняя элита RLJ, состоявшая из первых последователей, либо хорошо известных фигур, либо хороших и плодовитых писателей, либо и того и другого, была в значительной степени заменена новыми знаменитостями, среди которых видное место занимают крайние националисты и порнографы .Одной из форм раскола стал конфликт между ранними и поздними последователями. В RLJ это часто принимало форму споров о роли так называемой элиты российского Интернета. Его формирующая роль была объявлена завершенной, а его существование - пережитком. Как выразился один пользователь, “Сейчас единственно возможное отношение к элите Рунета - забыть об этом раз и навсегда” (serg_a, 2001). Иногда использовались более сильные выражения. Один пользователь пожаловался что она не поняла значения фотографий, загруженных Романом Лейбовым “для тех, кто понимает”, и добавила по этому поводу: “Элита Рунета . Меня тошнит от этого выражения. Если это юмор, то меня это не рассмешит . Если это серьезно, я этого не понимаю” (sandra_and_me, 2002). Ранее она написала: “Элита … Интернет для избранных. Какой мрак! Меня сейчас вырвет на клавиатуру”. Слово “элита”, как правило, приобретало негативные коннотации и высмеивалось большинством, включая тех, кого другие считали элитой.273Расширение изначально узкого круга пользователей RLJ привело к демократизации сообщества. Однако растущий общинный дух RLJ был отвергнут многими первыми последователями, которые увидели в нем угрозу своей свободе и творчеству. Одним из самых ярых критиков RLJ был Алексей (Лекса) Андреев, математик и поэт, изобретатель взломанных новостей жанрист, футуролог и киберпанк-писатель. Он принципиально никогда не пользовался ЖЖ и попросил команду по борьбе с злоупотреблениями в ЖЖ закрыть журнал, который кто-то вел от его имени. В своих многочисленных инвективах он осуждал ЖЖ как коммуникативный McDonalds для офисных крыс, неподходящий для творческих личностей.Яркие примеры самовыражения в стиле ЖЖ можно было найти восемь лет назад, в период появления первых веб-обозревателей, когда их было всего несколько. Теперь массовый характер ЖЖ свел его к McDonalds. Одно дело, когда те, кто изобрел новые средства, занимаются самовыражением, и другое дело, когда толпа пришла в эту новую среду как стадо овец и все делают то же самое, следуя общему шаблону. (Анисимов, 2002)Первые пользователи отреагировали на меняющийся контекст, возникший в результатекачественный рост по четырем типичным направлениям:(1) Уход и возвращение. Временный уход из сообщества и эксперименты с новыми формами общения и творческой деятельности с последующим возвращением в RLJ - типичное поведение для начинающих пользователей на определенном этапе.274Таким образом, Роман Лейбов, отец-основатель RLJ, который придерживался политики включения в свой список друзей всех тех, кто включил его, увяз в бесполезных дискуссиях и “флеймах” и разочаровался в собственном детище. Раздраженный, он написал статью под названием “Неживой неж-журнал”, в которой провозгласил вырождение RLJ. Статья вызвала насмешки среди нового поколения пользователей, довольных жизнью, ЖЖ и самими собой. Затем Лейбов начал писать в приватном режиме и рассылать свои публикации узкому кругу подписчиков для рассылки, которую он создал по этому случаю. Но он не был вполне удовлетворен этим решением. На некоторое время он погрузился в полное молчание. Затем он снова появился в ЖЖ, но на этот раз без слов, ограничивая сам постил фотографии. Постепенно он вернулся к своему обычному способу написания статей, но значительно ограничил количество своих друзей и стал более сдержанным в комментариях (Горный, 2003).(2) Снятие средств без возврата или прекращение приема. Когда исчезает чувство единства и нужной аудитории, люди разочаровываются в сообществе и либо перестают писать, либо вообще удаляют свои дневники. Такой путь выбрали, например, писательница Маргарита Меклина и дизайнер Артемий Лебедев, которые были чрезвычайно популярны, но в какой-то момент удалили свои дневники.(3) Неучастие. Такую реакцию на популярность RLJ выбрали многие деятели, от которых ожидалось участие в RLJ. Они могли мотивировать свое решение приверженностью к старым способам общения, презрением к массам, ссылкой на свою предрасположенность к наркомании и т.д. Результат, однако, был тот же - они отказались участвовать (хотя многие из них привыкли читать чужие журналы).(4) Адаптация к новой ситуации и принятие “новых правил игры”; открытость другим. Так Александр Житинский, писатель и издатель из Санкт-Петербурга, отвечая на поздравления, которые он получил в ЖЖ по случаю своего 63-летия, сформулировал, что для него значит ЖЖ (maccolit, 2004):275Так случилось - и это к лучшему! - что "Живой журнал" Circle стал для меня кругом общения как в виртуальной , так и в реальной жизни. Не считая, пожалуй, ближайшего круга моей семьи, который, однако, представлен в ЖЖ довольно хорошо. И если мы говорим об аналогиях, то ЖЖ кажется мне некой расширенной семьей, раскинувшейся по всем странам и континентам. Это небольшая модель социальной структуры (да простят меня социологи), не без проблемы, не без черных овец, как это должно быть в любой семье, но с ощущением странного и существенного единства.Мы знаем друг о друге больше, чем положено знать даже в обычном дружеском общении - о работе, семье, детях, болезнях и иногда даже пороках. И мы помогаем друг другу, даже когда молчим, и иногда это выражается в реальных действиях, реальных средствах, как это было уже много раз.Вот за что я люблю ЖЖ, так это за то, что он наиболее точно соответствует жизни и моим представлениям о ней, чего, похоже, плохо понимают его оппоненты. Здесь все похожи на других, несмотря на все различия между нами. При удобном случае я развью этот тезис - “быть как все остальные” - вопреки устоявшемуся мнению о том, что человек должен выделяться на фоне массы.Нет смысла выделяться на фоне МАССЫ, если МАССА вас устраивает.

6.6.6 Разбивка?

В июне 2005 года многие журналы российских пользователей ЖЖ были заблокированы администрацией ЖЖ. Первые признаки надвигающихся конфликтов появились, когда разгорелась дискуссия о закрытии журнала suck_my_nya, автора которого обвинили в публикации фотографии девочки-подростка. Эта фотография была воспроизведением книги фотографа Евы Ионеско, которая имела несколько изданий и продавалась по адресу Amazon.com. Однако команда по борьбе с оскорблениями в ЖЖ настояла на удалении спорной фотографии. Некоторые пользователи RLJ сочли это посягательством на свободу слова. Полагая, что свободы интернета находятся под угрозой, они начали обсуждать проект276 идеальная альтернативная служба, где каждый мог реализовать право на свободу самовыражения, не опасаясь российских, американских или иных властей.Конфликт перешел в следующую стадию пару недель спустя, когда Михаил (Миша) Вербицкий, писатель-нонконформист, заявил, что один из журналов был закрыт за лозунг “Убей НАТО”, который был расценен администрацией ЖЖ как нарушение правил обслуживания, и призвал других воспроизвести эту фразу в своих журналах. Дневники тех пользователей, которые последовали за призывом, также были закрыты командой по борьбе с оскорблениями. Позже некоторые из них отступили и удалили спорную фразу. Однако конфликт вызвал новую волну обсуждения свободы слова. Несколько десятков пользователей, в том числе несколько популярных и уважаемых людей, заявили о своем идеологическом несогласии с политикой ЖЖ и перешли на альтернативные сервисы ведения блогов, такие как LJ.Rossia.org43в надежде обрести неограниченную свободу слова. Несколько пользователей последовали их примеру, но большая часть из них позже возвращаются в ЖЖ из-за более узкой аудитории.

6.6.7 Заключение

Сообщество RLJ было создано небольшой группой высоко творческих людей.люди, среди которых было много пионеров русского Интернета.Эти первые последователи или творческое меньшинство были объединены в группу, разделяющую одни и те же базовые ценности, но все участники обладали уникальной индивидуальностью.Это творческое меньшинство, используя термин Тойнби, популяризировало ЖЖ в массах и привлекло новых пользователей, показав им пример того, как новый27743http://lj.rossia.org/ технологии можно использовать для самовыражения, работы или “просто для развлечения”. Новички могли перенять нововведение двумя способами - либо пройдя через реальный опыт творческих личностей, то есть участвуя в творческом процессе, либо следуя за лидерами, просто имитируя креативность, но будучи неспособными внести свой вклад в дальнейшие изменения или делая это в меньшей степени.Постепенно это привело к расколу между творческим меньшинством и нетворческими пользователями и восстанию последних против “элиты” как объединяющего принципа и примера для подражания. Авторитет, ценности и практика элиты раздражали большинство, поскольку они обнаруживали отсутствие креативности у самих себя или воспринимали это как препятствие или сдерживающий фактор для развития новых форм креативности. Элита была объявлена архаизмом, утратила свой первоначальный статус и была вытеснена на периферию.Дальнейший рост RLJ привел к дифференциации между частями сообщества и формированию различных личных сетей и официальных сообществ, основанных на сходстве интересов и ценностей. Этот процесс также включал перераспределение старой элиты и появление новой.Однако это не привело к распаду сообщества, поскольку бывшая элита не смогла превратиться в доминирующее меньшинство, искусственно поддерживая единство и тем самым ведя его к дезинтеграции. Это оказалось невозможным, потому что архитектура ЖЖ не предоставляет необходимых инструментов власти, и каждый волен создавать свою социальную среду.278В результате дифференциации RLJ перестал быть интегрированным значимым сообществом, каким он был на ранних стадиях, и превратился в формальное объединение, которому, как правило, не хватает объединяющих идей и ценностей и единство которого в основном определяется пространственно (серверы ЖЖ) и лингвистически (русский язык). В рамках этого сообщества успешно существует и развивается большое количество самоорганизующихся сетей. В то же время высокая степень переплетения между эти сети являются дополнительным фактором объединения. Его усиливает “элита” RLJ, то есть популярные пользователи, которые выступают одновременно в качестве ньюсмейкеров и образцов для подражания .Живой журнал противопоставляется российским СМИ как пространство, где возможна свобода слова без цензуры (что отражает оппозицию между официальными и неофициальными СМИ, описанную в главе 4). Однако эта концепция была оспорена ограничениями свободы слова, установленными с точки зрения Сервиса и внедренными the Abuse Team, которые были восприняты некоторыми российскими пользователями с точки зрения идеологической и политической цензуры. Это результатом стал отток пользователей RLJ и растущая популярность других сервисов для ведения блогов, как международных, так и чисто российских. Однако количественный рост RLJ продолжается, и многие российские пользователи по-прежнему воспринимают его как Блог. Если крах, наконец, произойдет, то его время и формы неопределенны.

6.7 Национальное, международное и транснациональное на RLJ

Рассмотрев RLJ в его структуре и динамике и сравнив его с доминирующим англоязычным сообществом, остается обсудить вопрос об их взаимоотношениях. Похоже, что процессы культурного творчества, происходящие в RLJ, можно описать популярным термином “глокализация” (Robertson, 1985), означающим сочетание как универсализирующих, так и конкретизирующих тенденций или использование универсальных средств для достижения конкретных целей. Как я пытался показать, русская культура в значительной степени повлияла на использование ЖЖ, иногда непредсказуемым образом в отношении его первоначальной концепции.Маловероятно, что участие в RLJ может привести к возникновению транснациональной культуры в смысле интеграции различных национальных279 культуры в экуменическом единстве. Однако это может привести к консолидации особой (российской) культуры, помогая устанавливать связи между людьми, разделенными физическим пространством. Взаимодействие между культурами требует гораздо больше усилий и готовности к самопревосхождению, чем воспроизведение готовых культурных моделей. Степень, в которой это взаимодействие возможно, еще предстоит выяснить. Ниже я подводлю итог дискуссии о соотношении национального и транснационального в RLJ с моими друзьями из ЖЖ.:В ЖЖ русские общаются почти исключительно с другими россиянами. Исключения редки. У некоторых пользователей есть несколько друзей, пишущих на других языках. Некоторые, особенно те, кто живет за границей, пишут - постоянно или время от времени - на языках, отличных от русского; однако они составляют незначительное меньшинство в RLJ.Языковая однородность помогает поддерживать единство ЖЖ. С другой стороны, она отделяет российских пользователей от остальной части ЖЖ. Как правило, российские пользователи не заинтересованы в том, чтобы переступать границы русскоязычного мира и довольствуются своим языковым и культурным статусом.LiveJournal - международный сервис и мультикультурное гиперсообщество. Однако для большинства российских пользователей он служит не средством интеграции в мировой контекст, а скорее средством изоляции от чуждой среды. Это особенно касается россиян, живущих за границей: вместо того, чтобы выполнять тяжелую работу по изучению другой культуры и установлению личных связей с людьми в стране, где они живут, они проводят свое время в виртуальной российской среде RLJ.Когда я уже заканчивал эту главу, я спросил своего друга Анатолия Величко (имя пользователя в ЖЖ a_v), который прожил в Париже девять лет, что для него значит ЖЖ . Его ответ был неоднозначным. Однако эта двусмысленность кажется280 плодотворно - потому что это показывает две стороны медали. Я процитирую его ответ (Величко, 2004) полностью.Если я отвечу на ваш вопрос откровенно, он вряд ли вас устроит . Итак, сначала я не буду отвечать откровенно.Для меня, как для русского человека, живущего за границей, ЖЖ - это возможность поддерживать контакт с моим привычным языковым и социальным окружением. За годы, что я жил за границей в отсутствие Интернета и ЖЖ в частности, у меня начались проблемы с русским языком, а также со своей социальной и национальной идентификацией. Мой круг ежедневных контактов был почти исключительно франкоязычным, и я не мог полностью идентифицировать себя с этим кругом, что вызывало чувство социального дискомфорта. С появлением домашнего Интернета и ЖЖ я снова нашел свое место в кругу российского интеллектуального класса, с которым я чувствую глубокую близость. Я чувствую, что эти люди нуждаются во мне, и наше взаимодействие служит чему-то важному вне нас. Для меня, как и для многих россиян за рубежом, ЖЖ в определенном смысле стал вторым домом, и я бы не согласился потерять его ни за какие деньги.А теперь, откровенно говоря.281Для меня, как для русского человека, живущего за границей, ЖЖ означает еще одну вредную привычку. Когда мне лень работать или читать серьезную книгу на иностранном языке, я открываю свой ЖЖ; пишу всякую ерунду, читаю бесполезную чепуху; и после двух-трех часов такого времяпрепровождения я чувствую себя так, словно съел слишком много сладостей. Я провожу три года в ЖЖ, и все мои активы - это два или три человека, которых я встретил в реальной жизни и которые стали моими настоящими друзьями; несколько - не более четырех или пяти - интересных дискуссий; еще дюжина моих собственных постов, в которых я удалось выразить нечто внутренне важное и получить отклик. Мои обязательства - это тысячи часов, потраченных впустую на пустые разговоры и удовлетворение тривиального тщеславия. Взвесив все за и против, я принял решение навсегда покончить со своим ЖЖ. (личное сообщение по электронной почте )Написав это, a_v удалил свой дневник или, иными словами, совершил виртуальное самоубийство. Однако он не мог слишком долго обходиться без ЖЖ. Позже, в тот же день, он воскресил ее.

6.8 Выводы

Многоязычная среда, предоставляемая LiveJournal.com, во многом способствовала его популярности среди российских пользователей. Поскольку регистрация и использование LJ всегда были бесплатными (некоторое время для создания учетной записи требовался пригласительный код от другого пользователя LJ), пользователи, которые не могли платить (например, потому, что у них не было кредитной карты), могли , тем не менее, воспользоваться сервисом. Расположение сервиса ЖЖ за пределами России сделало его независимо от российской юрисдикции, предоставляя российским пользователям больше свободы самовыражения и защищая их от возможного произвола государства. RLJ сначала был населен пользователями, которые обладали авторитетом и могли повлиять на других, чтобы они приняли нововведение. Архитектура ЖЖ, способствующая созданию сообщества, хорошо вписалась в российскую культурную самобытность и социальные обстоятельства, которые обусловливают особую ценность неформальных сетей, часто упоминаемых в самом сетевом сообществе как “тенденция к коллективизму”.Однако ЖЖ в некоторой степени уступает другим блог-сервисам по функциональности и кастомизации. Его функция создания сообществ имеет небольшое282 оттенок принуждения: для участия в сообществе пользователи должны быть зарегистрированы в ЖЖ, использовать его программное обеспечение, интерфейс и веб-сайт. Можно предположить, что дальнейшее развитие технологии синдикации и появление других инноваций приведут к дальнейшей децентрализации, предоставляя возможность создавать сообщества блогеров, которые не обязательно привязаны к определенному месту. Другие важные вопросы включают внедрение различной степени доверия и развитие технологий совместной работы.Временное вторичное объединение членов RLJ может произойти в ситуациях, когда интересы и чувства многих затрагиваются такими событиями, как террористические акты, стихийные бедствия, политические выборы или угроза благополучию пользователей. Дискуссия о будущем электронных библиотек в России, спровоцированная иском KM Online к Библиотеке Мошкова, может служить примером последнего. Иск широко обсуждался в RLJ, и сообщество, созданное в защиту библиотеки Мошкова, за две недели собрало более 400 участников (za_lib_ru, 2005). Вообще говоря, война или празднование могут служить мобилизующим и объединяющим фактором как для виртуальных сообществ, так и для нации в целом.Более того, если даже ЖЖ по какой-то причине перестанет существовать или трансформируется во что-то другое, опыт работы в ЖЖ, который был так ценен для многих пользователей, останется. Общий принцип сообщества более долговечен, чем конкретные формы, которые сообщество принимает со временем. LiveJournal упростил создание сообщества, но только для его участников. Новые технологии, такие как RSS и OpenID, являются шагом в снятии этого ограничения – на пути к действительно глобальному сообществу.283Наконец, ряд оффлайн-мероприятий и проектов был сначала задуман и обсужден в RLJ, а затем реализован в реальной жизни. Например, музыкальный фестиваль пользователей RLJ под названием Current Music был проведен в Ежегодно в Москве с 2000 года. Название отсылает к одноименной опции LJ, показывающей информацию о музыке, которая в данный момент воспроизводится на компьютере пользователя. Фестиваль собрал десятки музыкальных коллективов и более тысячи слушателей. Он получил широкую огласку в российских СМИ - в основном усилиями пользователей ЖЖ, насчитывающих сотни журналистов, - и был признан ярким примером превращения виртуального сообщества в сообщество реальной жизни.284

Глава 8. Выводы

8.1 Введение

Исследование вносит заметный вклад в совокупность знаний благодаря оригинальному исследованию и проверке идей, найденных в предыдущих исследованиях. Вклад сделан на теоретическом, фактическом и методологическом уровнях.На теоретическом уровне исследование развивает концепцию интернет- креативности как производства и передачи культурных ценностей в онлайн- среде. Как было показано в главе 2, концепция интернет-креативности не использовалась последовательно в предыдущих исследованиях, которые были сосредоточены на конкретных формах и аспектах творчества в Интернете. Отсутствие общей концептуальной основы привело к несоизмеримому количеству выводов и частичному разделению знаний. Операционная конструкция Интернет-креативность позволяет разработать объединяющий подход, который может охватить широкий спектр, казалось бы, не связанных явлений и выявить закономерности, которые не могли быть уловлены другими подходами. Концепция интернет-креативности возникла в результате обобщения результатов, полученных в ходе эмпирических исследований различных форм и практик в российском Интернете, в которых креативность может быть определена как ключевой элемент. Тематические исследования доказывают обоснованность этого подхода, применяя его к различным аспектам российской интернет- культуры.318 Исследование также вносит свой вклад в продолжающиеся дебаты о том, как исторический опыт и культурная идентичность влияют на использование и интерпретацию коммуникационных технологий. Утверждается, что Интернет как пространство культурного производства, коммуникации и обмена ценностями связан с более широкими историческими и культурными контекстами. В исследовании утверждается, что уникальность русской цивилизации объясняет специфику русского Интернета в сравнении с англоязычным сегментом Интернета.На фактическом уровне в исследовании представлен материал, касающийся исторического развития российского Интернета, включающий как первичные, так и вторичные источники, большинство из которых ранее были недоступны для англоязычных исследователей. Анализ этих фактических данных привел к разработке интерпретационных теорий, касающихся динамики исторических изменений в российском Интернете и взаимосвязи между национальной культурой и интернет-культурой. Источники и фактические свидетельства, на которых основано исследование, могут быть также использованы другими исследователями русской культуры и истории, если даже они могут не соглашаться с обобщениями автора или подходят к материалу с иной исследовательской задачей или методологией.319На методологическом уровне исследование развивает инновационный подход, объединяя методы исследования истории и креативности в единой методологической базе. Хотя исторический подход доказал свою полезность и обоснованность как в технологической, так и в культурной истории Интернета, история является относительно необычной методологией в области интернет- исследований. Методы исследования креативности в интернет-исследованиях применяются еще реже. Однако применение этих методов к изучению интернет-культуры в ее историческом развитии может быть полезным и плодотворным. Этот проект обосновывает эти методы как ключевые для изучения измерений, форм, действующих лиц и динамики интернет-творчества. Попытка методологического синтеза является ответом на вызов, брошенный Интернетом. предусматривает традиционные дисциплины. Таким образом, исследование вносит вклад в продолжающиеся дебаты о методологической адекватности и в обсуждение новых исследовательских стратегий в интернет-исследованиях. Теоретическая и методологическая база, разработанная в ходе исследования, может послужить моделью для дальнейших исследований.

8.2 Выводы по вопросам исследования

В следующих разделах обобщаются результаты исследований, изложенные в разделе 1.2 главы 1. Исследовательские вопросы были объяснены и обоснованы в контексте предыдущих исследований, рассмотренных в главе 2, и исследованы в главах 4-7 с использованием методологии, изложенной в главе 3. Конкретные исследовательские вопросы были разработаны и на них были даны ответы в тематических исследованиях, а возникающие теории интерпретации были использованы для поиска решения исследовательской проблемы.

8.2.1 Интернет как область творчества

В исследовании используется коммуникативный подход к творчеству, который определяет творчество как производство и коммуникацию культурной ценности (Негус и Пикеринг, 2004), то есть творческую работу, которая воспринимается как новая и полезная в данном социокультурном контексте. Интернет-креативность определяется как творчество, которое происходит в домене Интернета и которое использует интернет- технологии для создания, публикации и распространения творческих работ. The операционная конструкция интернет-творчества позволяет подходить к явлениям, которые в противном случае воспринимались бы как отдельные и несравнимые, используя общую теоретическую и методологическую базу.Результаты исследования дают основания утверждать, что Интернет является специфической областью творчества (Гарднер, 1983; Чиксентмихайи, 1999)320 сопоставима с такими признанными областями, как искусство, литература, музыка, философия, наука и технология. Его специфика определяется, во-первых, материальными, функциональными и коммуникативными свойствами носителя и, во-вторых, навыками и пониманием, необходимыми для создания значительных инноваций в этом носителе. В то же время Интернет, как и другие новые медиа, поглощает и трансформирует области творчества, которые раньше существовали отдельно. Таким образом, искусство, литература, средства массовой информации и технологии в домене Интернета можно рассматривать как его микродомены (Кармилофф-Смит, 1992), в то время как Интернет в отношении последнего служит метасредой или постмедиа (Манович, 2001).

8.2.2 Как интернет-творчество распространяется среди пользователей и кто является акторами творчества в русском Интернете?

Исследование показывает, что создание новых форм и контента является важным аспектом деятельности пользователей Интернета. Более того, пользователи / производители Интернета, руководствуясь в первую очередь внутренней мотивацией, вносят свой вклад в технокультурные системы на многих уровнях, тем самым определяя их историческое формирование и развитие. Творческие процессы в российском Интернете были проанализированы в тематических исследованиях, посвященных развитию онлайн-сми, художественного жанра, онлайн-сообщества и юмористического веб-сайта. Результаты исследования подтверждают обоснованность подхода совместного конструирования пользователей и технологий (Oudshoorn, 2003), который рассматривает пользователей как активных агентов технокультурных изменений, а не пассивных потребителей технологии.321Примечательно, что российский интернет с самого начала развивался как коммерческое предприятие. В западных странах Интернет был основан (и принадлежал) государству, а первый коммерческий провайдер (world.std.com) появился не ранее 1990 года (Закон, 2005). Для сравнения., в позднесоветской России, которая была синонимом антимаркетинга, государство практически не играло никакой роли в становлении Интернета; Интернет-технологии и инфраструктура разрабатывались частными коммерческими компаниями, такими как Relcom и Demos. Этот факт поразил иностранных наблюдателей, которые не могли понять, как частные сети могут существовать за пределами советского государствасоциальный и исторический контекстконтроль (Рогозинский, 1999).Если частные компании создали необходимые предпосылки для развития Интернета в России, то русский Интернет как культурный феномен был создан частными лицами – относительно небольшой группой молодых людей, которые учились или работали на Западе (в США, Израиле, Германии, Эстонии, Финляндии и др.). У них был высокий уровень творческого влечения и страсти, доступ к новым технологиям и свободное время для игр с ними. Они рассматривали Интернет скорее как хобби и игрушку, чем как работу. Эти люди чувствовали свое единство и энергично сотрудничали, составляя своего рода творческую киберэлиту как группу, противостоящую пассивным пользователям. За несколько лет им удалось создать успешные проекты разного типа (сми, онлайн-сервисы, электронные библиотеки, искусство и развлечения). Благодаря постоянным экспериментам они разработали формы и паттерны, которые были приняты обществом и стали широко использоваться и воспроизводиться другими. Большинство создателей русского Интернета представители культуры преодолели свой маргинальный социальный статус, переехали в Москву как финансовый и культурный центр России, достигли высоких социальных позиций и превратили свой творческий опыт в деньги и славу. Сейчас некоторые из них продолжают работать в Интернете в качестве экспертов или менеджеров высшего уровня. Некоторые ушли и направили свою энергию в другие сферы, такие как СМИ, политика, бизнес, образование и исследования.322Как и в других областях, распространение интернет-творчества неравномерно. Число пользователей/продюсеров меньше, чем число пользователей/потребителей; и число тех, кто внес значительный вклад в развитие Интернета. творческий вклад в развитие Интернета еще меньше. Приблизительное число лиц, которых причисляют к творческой элите российского Интернета и чьи имена можно найти в этом исследовании, составляет всего две-три дюжины. Этот факт подтверждает выводы социологических исследований о крайне неравномерном распределении творческих вкладов в любой данной области, сформулированном Лоткой (1926) и Прайсом (1963) и обобщенном Саймонтоном (1984) как закон историометрии. Более того, большинство представителей “элиты Рунета” были первыми пользователями Интернета. Это соответствует “эффекту Мэтью” (Мертон, 1968) или принципу кумулятивного преимущества (Саймонтон, 1984).Типология пользователей / продюсеров, создающих интернет-культуру, предложенная Кастельсом (2001), включает техноэлиту, хакеров, виртуальных коммунитариев и интернет-предпринимателей. Эта типология была описана и обсуждалась в разделе 2.6 главы 2. Все эти типы можно найти в российском Интернете. Однако в российской интернет- культуре наблюдается значительное отклонение от этой модели. Выдающимися пользователями / продюсерами русского Интернета были журналисты, писатели, философы и художники, а не ученые или программисты. Даже если они имели образование в области естественных или компьютерных наук, их творческий вклад касался литературы, идеологии или искусства. Иногда это дополнялось деловой и / или организационной деятельностью, которая усиливала их лидерство. Однако можно утверждать, что в российском интернете культурный аспект в целом преобладал над техническим.

8.2.3 Каково соотношение между индивидуальным и коллективным творчеством в Русском Интернете?

Существует диалектическая взаимосвязь между личным и групповым творчеством. Различные формы творческого сотрудничества пронизывают Интернет; однако в большинстве случаев существуют неформальные лидеры, которые вдохновляют других, пример и определение моделей творческого поведения. Тематические исследования показали, что этот процесс происходит в различных поддоменах российского Интернета.

8.2.4 Какие исторические и культурные факторы повлияли на креативное производство в русском интернете?

Анализ тематических исследований выявляет повторяющиеся темы и закономерности. Можно сделать вывод, что российская интернет-культура следует фрактальной логике: ее структура характеризуется рекурсивностью и самоподобием, когда одни и те же закономерности обнаруживаются в разных сегментах и на разных уровнях. Было обнаружено, что на формы интернет-творчества влияют исторический фон, социокультурный контекст и культурная идентичность пользователей. Ниже кратко излагаются основные выводы, касающиеся взаимосвязей между русской культурой и российской интернет-культурой.Технологическая неполноценность России по сравнению с Западом и социально-экономические факторы, такие как низкий уровень доходов населения и неразвитые платежные системы, повлияли на использование и интерпретацию книги "Интернет - это Россия". В то время как в развитых странах Интернет быстро стал доступен большинству населения и превратился в дополнение повседневной жизни, в России он долгое время оставался роскошью, “ приобретением элиты” и использовался преимущественно как инструмент для профессиональной деятельности или самовыражения и игр (Делицын, 2005).324Авторитарный политический режим и неразвитость гражданских институтов в русском языке привели к тому, что функцию публичной сферы традиционно выполняла литература. Традиционная литературоцентричность русской культуры нашла отражение в российском Интернете. Первые российские сайты были посвящены литературе и культуре. Первыми русскими интерактивными проектами были литературные игры, такие как Бои-римес. Первый консолидация российского сетевого сообщества произошла вокруг онлайн- литературного конкурса "Тенета". Самым популярным веб-сайтом в российском Интернете на протяжении долгого времени был Jokes from Russia, на который пользователи размещали шутки, истории из реальной жизни и другие литературные жанры. Писатели - одни из самых популярных пользователей русскоязычного сегмента LiveJournal. Высокая роль литературы и обилие веб-сайтов, связанных с литературой, являются поразительной характеристикой российского Интернета, который, похоже, не имеет прямых аналогов на Западе (Schmidt, 2002b).325Отсутствие уважения к частной собственности, включая интеллектуальную собственность, присущее российской культуре, резко контрастирует с Западом, где частная собственность является краеугольным камнем социальной системы (Малый, 2003). Небрежное отношение к интеллектуальной собственности и авторским правам объясняет высокий уровень компьютерного пиратства (BSA, 2003; McDonald, 2003; MPAA, 2003; MosNews, 2004), молчаливо поощряемого правительством и красноречиво отстаиваемого интеллектуалами, а также беспрецедентный для Запада расцвет бесплатных онлайн-библиотек из-за ограничений авторских прав (Лессиг, 2001; Вайдхьянатан, 2001). Практически любую книгу, когда-либо изданную на русском языке, можно найти в Интернете и свободно скачать. Сами авторы поощряют онлайн-публикацию своих работ, потому что это способствует их популярности и, следовательно, росту продаж печатных книг. Некоторые литературные репутации на русском языке были созданы почти исключительно в Интернете. Примером может служить Виктор Пелевин, один из самых популярных авторов современной России. В отличие от Запада, веб-сайты писателей обычно содержат полные тексты их работ, а не только выдержки и ссылки на книжные онлайн-магазины, где можно купить их книги. Однако, независимо от того, насколько глубоко неуважение к интеллектуальной собственности и традиции самиздата может укорениться в российском менталитете, все могло бы обернуться иначе, если бы в российском Интернете с самого начала не были созданы и развиты бесплатные онлайн-библиотеки и если бы создатели российской интернет-культуры не продвигали идею бесплатного контента (Горный, 2000d). The традиция бесплатных онлайн библиотек в российском интернете уже не “естественно возникшие” но в результате практика, идеологической борьбы и установления норм, которые были не очевидны с самого начала. Существовали противоположные тенденции, которые пытались внедрить западное отношение к авторскому праву и подавить свободное распространение художественных текстов в Интернете. Попытки ограничить свободный поток информации ради частных коммерческих интересов вызвали сильное сопротивление среди российских пользователей и пока в целом провалились.Политический авторитаризм в России привел к отчуждению населения как от правительства, так и от официальных СМИ. Вопреки выводам западных наблюдателей, которые опирались в основном на вторичные источники (Александер, 2003), Интернет в России не подвергался цензуре (хотя страх перед цензурой среди пользователей сохранялся на протяжении всей истории интернета в России). Это привело к тому, что Интернет в Россия стала заменой публичной сферы – во многом так же, как русская литература заменила гражданские институты в предыдущую эпоху. Тематические исследования российских онлайн-сми (глава 4) и русского сообщества в LiveJournal (глава 6) предоставили доказательства в пользу этого теоретического обобщения.

8.3 Выводы о проблеме исследования

Полученные результаты расходятся с выводами “повседневного” подхода к Интернету, который настаивает на том, что Интернет является простым продолжением “мира, в котором мы живем” (Робинс 1996/2000), а не отдельной областью культурного производства. Было обнаружено, что русский Интернет часто воспринимается его пользователями как альтернативное пространство для социального и культурного творчества. Утверждается, что противостояние офлайн- и онлайнового миров было326 ключевая характеристика ранней киберкультуры сохранилась в российском Интернете, хотя и трансформировалась в противопоставление “официальной” России и “неофициальной" России. Если первое воспринимается как царство принуждения, цензуры и отчуждения, то Интернет воспринимается как пространство свободы, личного суверенитета и творчества. Интернет служит моделью и репрезентацией “России-2”, которая имеет мало общего с политизированным образом России, навязываемым официальными СМИ. Обоснованность подхода “повседневной жизни” к российскому Интернету оказалась ограниченной. Таким образом, акцент на потреблении и соответствии установленным образцам и правилам, обнаруживаемый в подобных исследованиях, должен быть дополнен изучением сопротивления установленному порядку и социального и культурного творчества.Было обнаружено, что творческие процессы в российском Интернете регулируются двумя процессами, описанными социологами и антропологами. Это имитация или принятие инноваций, а также подражание, соперничество, желание превзойти своих современников. Имитация способствует совместному производству или технологии и культурным ценностям и способствует преемственности культуры (Tarde, 1895). Соперничество обеспечивает мощный мотив для творчества и объясняет возникновение “культурных конфигураций” (Кребер, 1944) творческих людей.Динамика творческих форм в русском Интернете подтверждает модель литературной эволюции, предложенную Тыняновым (1924/1977) как последовательность автоматизации и десимиляризации по контрасту. Эта модель учитывает непрерывность и прерывность опыта и обеспечивает связь между творчеством и историей.327Полученные результаты согласуются с историческим подходом к творчеству, который утверждает, что новизна – один из основных элементов в определениях креативности – является производной от контраста с непосредственным контекстом и произведена путем трансформации того, что было заимствовано из прошлого. Типы трансформации включают объединение общих элементов в единую структуру, деформацию привычной формы и изменение функции конструктивных элементов. Внедрение новых элементов и функций, заимствованных из культурного пула, является еще одним источником развития культурной формы.

8.4 Выводы для теории

Это исследование не только внесло значительный вклад в знания в области интернет-исследований, как описано в разделах 8.2 и 8.3, но также имеет теоретические последствия для более широкого массива знаний, включая творческие исследования и русистику.Как было показано в главе 2, теории креативности не использовались в интернет-исследованиях, хотя последние вобрали в себя широкий спектр теорий и методов как социальных, так и гуманитарных наук. В данном исследовании делается попытка компенсировать это упущение путем применения концепций и методов исследования креативности к изучению интернет-культуры. Какой бы несовершенной ни была эта попытка, мы надеемся, она сможет послужить примером и стимулировать дальнейшие исследования творческих процессов в Интернете с использованием теоретических и методологических инструментов исследования креативности. Это считается особенно важным, принимая во внимание растущую роль творчества в постиндустриальном обществе, обсуждаемую в разделе 2.3 главы 2.С другой стороны, исследователи креативности не уделяли достаточного внимания Интернету как новой области творчества, ограничивая себя изучением более традиционных областей. Однако, как показывает это исследование, творчество в Интернете процветает; у него много аспектов и форм, и это328 проявленная как на личном, так и на коллективном уровнях. Интернет предоставляет богатые возможности для изучения традиционно выделяемых аспектов творчества, таких как творческая личность, творческий процесс, творческая работа и творческая среда. Тематические исследования затрагивают эти темы, но их объем ограничен как материалом, так и исследовательскими вопросами. Будем надеяться, что интеграция исследований креативности и интернет-исследований, разработанная в этом исследование может вдохновить других исследователей, которые будут развивать этот подход еще дальше и применять его к широкому кругу тем и вопросов.Исследование также вносит вклад в область русистики, представляя русский Интернет как значимое образование, имеющее собственную культуру и историю. В нем утверждается, что, с одной стороны, русская интернет- культура является частью российской культуры, то есть обе они имеют определенные семиотические характеристики и паттерны. Однако, с другой стороны, это особая область культурного производства и взаимодействия, имеющая своих собственных культурных лидеров и управляемая своими обычаями и неписаными правилами. Российская интернет- культура традиционно противопоставляла себя культуре “оффлайн”, включающей как официальную, так и неофициальную культуры. В то же время существует множество точек сближения между этими культурными сегментами. В исследовании исследуется взаимосвязь, игра сходств и различий между российской интернет- культурой и другими сегментами российской культуры. Это показывает, что интернет-культура, которая обычно игнорировалась исследователями русской культуры как нечто маргинальное, мелкое и незначительное, на самом деле является предметом, достойным исследования.

8.5 Ограничения

В разделах 1.7 и 1.8 главы 1 ранее были обозначены основные ограничения и границы исследования, которые были преднамеренной частью329 Исследования. В этом разделе обсуждаются другие ограничения, которые стали очевидны в ходе проведения исследования.Область исследования, культурные и хронологические рамки определили границы исследовательской проблемы, установив пределы ее обобщаемости. Эти границы были подробно рассмотрены в разделах 1.7 и 1.8 главы 1. Данные и выводы этого исследования применимы к российскому Интернету, и они могут быть подвергнуты сомнению за пределами этих границ. Сравнительное исследование использования и интерпретации Интернета в различных культурных контекстах позволило бы разработать более широкие обобщения относительно интернет-творчества.

8.6 Выводы для дальнейших исследований

Выводы этого исследования применимы как к темам, так и кметодология будущих исследований.Во-первых, результаты этого исследования могут послужить отправной точкой для дальнейших исследований российской интернет-культуры. Устранение некоторых ограничений, упомянутых в разделах 1.7 и 1.8, предоставит возможности для дальнейших исследований за счет расширения тематического охвата. Это позволит представить темы, которые были включены в первоначальный план данного исследования, но не были исследованы из-за сужения фокуса исследования, хотя соответствующая литература была рассмотрена в разделах 2.5 и 2.6 из литературного обзора с целью развития концепции интернет-творчества.Эти темы включают, например, изучение технологических инноваций в российской компьютерной, телекоммуникационной и интернет-индустрии в более широком смысле.330 экономические, социальные и культурные контексты позднесоветской и постсоветской реальности.Еще одним перспективным предметом исследования является изучение творческих личностей, которые получили общественное признание и известность как наиболее важные вкладчики в развитие российского Интернета. Актуальность этой темы подтверждается высоко персонализированной структурой российского Интернета, проявляющейся, например, в концепции элиты Рунета.Еще одна тема - роль литературы в формировании российского Интернета и вопросы производства литературы в Интернете, включая литературные конкурсы, литературные онлайн-игры, электронные библиотеки и архивы и, наконец, литературные веб-сайты, публикующие как традиционную, так и экспериментальную литературу (сетевую, киберлитературу и т.д.).Далее следует русский нет-арт и другие формы интернет- и медийного искусства. Творчество российских сетевых художников Оли Лялиной и Алексея Шульгина, вероятно, наиболее известно на Западе. Однако реальные художественные практики в российском Интернете можно свести к этим двум названиям, и их стоит изучить.Российский онлайн-активизм - еще один предмет будущих исследований. Хотя недавно появилась монография на эту тему (Киреев, 2006), тема далеко не исчерпана.На методологическом уровне было бы интересно применить методы исследования креативности к изучению тех аспектов российской интернет-культуры, которые были только затронуты или упомянуты, но фактически не исследованы в этом исследовании.

Примечания

• https://e-g.livejournal.com/736984.html — репост автором в ЖЖ в 2010 году английского текста главы "4.3.3 Zhurnal.ru: Расцвет российского сетевого сообщества" и комментарии к нему. Русский перевод см. в статье «Материалы:История Zhurnal.ru».
• Глава 7 отдельно размещена как «Материалы:Фольклор в эпоху Интернета: Анекдоты из России».