>Dorvington |
|
| (не показаны 3 промежуточные версии 3 участников) |
| Строка 1: |
Строка 1: |
| − | Серега рожал. Он лежал на земле, широко расставив согнутые в коленях черные от кровищи и грязи ноги, и тужился, дико кряхтел, мелко дрожа опавшим вдруг животом. Серые, обычно тихо-усмешливые его глаза закатились и теперь страшно белели на черном, искаженном мукой лице.
| + | Рассказ [[Ричард Столлман|Ричарда Столлмана]] о копирайте доведенном до маразма. В будущем, по версии [[Ричард Столлман|Столлмана]], [[DRM]] таки получил развитие. Не то что смотреть и слушать, уже читать можно только на авторизированных устройствах, которые вовсю следят за пользователями. Дебаггеры вне закона, потому что ими можно пользоваться для обхода [[DRM]]. [[DRM|ЗаDеRьMованы]] и мозги людей. Взрослый человек реально не понимает как можно дать книгу почитать другу. |
| − | Глеб сидел рядом, гладил товарища по плечам и плевал иногда в ладони, пытаясь влажными ими освежить Серегину грудь, лицо.
| + | |
| − | Ночь мерцала над ними одною своей звездой. Была теплынь, парило, и тучи бежали по небу, то и дело закрывая колючую эту звезду.
| + | Литературная ценность небольшая, но тема раскрыта. |
| − | Серега вдруг отчаянно вскрикнул, заскрежетал зубами, и тотчас вослед этому дикому вскрику раздался долгий, но тихий плач. Младенец выпростал головенку из развороченной задницы бедолаги и шел теперь споро, бойко. Глеб сначала опешил и не сразу его подхватил.
| + | [[Категория:Материалы Антикопирайта]] |
| − | Младенец был мокрый, темный, весь в сгустках крови и кале. Сморщенный, с зажмуренными точно от страха глазами, он все время тихо пищал.
| |
| − | Глеб сдул-смахнул с него грязь и ловко перегрыз пуповину.
| |
| − | - Во, Серега! Ты молоток! - сказал он, поднеся новорожденного к сразу опавшему, съежившемуся лицу Сереги.
| |
| − | Тот слабенько усмехнулся, глянул на младенца и тут же закрыл глаза.
| |
| − | Вдали, у самого горизонта, стали мелькать зарницы. Точно громадный кто-то моргал там, урча сердито.
| |
| − | Глеб прижал мокрый комочек локтем к себе, схватил другой рукой Серегину ногу и поволок его по глубоко вспаханной, мягкой земле к недальним кустам. Рванул теплый, но сильный ветер, и первые крупные капли, неожиданно тяжелые, ледяные, ударили Глеба по голове и потным плечам.
| |
| − | Ливень внезапно встал сплошной чернотой вокруг, так что Глеб уже не помнил, где здесь кусты. Молнии сиренево грызли небо и, обдав все поле судорожным дрожащим светом, гасли, вспугнутые грохотом и пальбой.
| |
| − | - Во дает! Во дае-от! - приговаривал Глеб, пряча младенца поглубже под мышку себе.
| |
| − | Мокрый белый Серега красиво точно взлетал в свете молний в огромной и темной луже.
| |
| − | Глеб вдруг подумал, что молния может ударить рядом в кусты, но тотчас же отогнал этот страх. Что-то будто шепнуло ему: не ударит, не посмеет, - они ж с младенцем...
| |
| − | Гроза кончилась внезапно, как началась. Зарницы уже метались в другом конце поля, но гром раскатывался порою еще внезапно ярко над самою головой. Однако уже не лило: редкие капли падали с веток оказавшейся рядом большой рябины.
| |
| − | - «Точно ведь - садануть могла!» - подумал Глеб с непонятным себе восхищеньем. Он сел на взгорок, уйдя всей задницей в мокрые, теплые комья земли, и облизал наконец малютку. Она была горька, солона, но пахло от нее такою свежестью народившейся новой жизни, что Глеб, обычно смешливый, беспечный, подумал серьезно вдруг, что перед ним человек ведь целый...
| |
| − | - Эх ты, баклажка, - сказал он ласково, стараясь не расцарапать крошечное нежное тельце обычной щетиной своей. - Эх ты, бля...
| |