Изменения

=== Глава «„В начале было Слово“: космос Рунета» ===

=== Глава «„В начале было Слово“: космос Рунета» ===

"Осознание русского сегмента интернета как самостоятельного, особенного и изолированного от глобальной сети феномена сопровождалось бурным мифотворчеством. Как и первые участники американских сетей 1980-х годов, русские пользователи обнаружили новое, идеальное для коммуникации пространство, в котором не работали принципы пространства физического и где отсутствовало государство с его системой контроля и наказания. “В 1996–1997 годах Рунет был адамическим миром, где, ткнув в любой объект, можно было дать ему имя и быть почти уверенным, что оно за объектом закрепится”, – писал [[Сергей Кузнецов]]. Это вполне космическое ощущение испытывали многие участники первых русских интернет-проектов: им, первопроходцам, открывалось пустое, не заселенное и даже еще не названное пространство, и любое их действие совершалось впервые – и навсегда; они писали Библию. ''“В начале было Слово. И слово было из Сети. И слово было – Сеть... Так следовало бы начать Библию Internet”'' – этим глобальным сравнением писатель [[Александр Житинский]] начал раздел о литературе в справочнике “Желтые страницы Internet. Отдых и развлечения”. Издание вышло в 1997 году – это была книга, оформленная по всем правилам жанра “Желтых страниц интернета”, выходивших в США с начала 1990-х годов: контраст желтого, красного и синего фона, белых и черных букв, яркий промоценник в форме звезды, на нем год: ‘97. По своей структуре это действительно был справочник: в нем опубликованы адреса интернет-ресурсов, рассортированные по тематическим разделам. Так же, как и в американских аналогах, предполагалось, что читатель будет вручную набирать в браузере адрес заинтересовавшего его ресурса. Однако в отличие от них книга Житинского была важна не столько набором ссылок, сколько авторскими комментариями к русскому интернету, особенно его литературному сегменту. Авторов сайтов на русском языке Житинский описывает так: “Это первое поколение колонистов русского Web’а, если рассматривать его как Дикий Запад в Америке. Туда в погоне за деньгами и свободой устремились наиболее предприимчивые, и их имена останутся в истории как имена первопроходцев”. Сложная метафора интернета как Дикого Запада отсылает прежде всего к романтическому образу колониста, который осваивает как будто бы никем не занятую территорию. В этой метафоре крылся и дополнительный смысл, наверняка заложенный автором: русские осваивали американскую технологию, словно заново колонизировали саму Америку, а инструментом колонизации служила литература. Интернет оказался идеальным вместилищем традиций советской и русской культуры, где самиздат был лишь одним из возможных проявлений более общего: “[[литературоцентричность Рунета|литературоцентризма]]”. Интернет был “Словом” прежде всего в силу технических условий: российские сети 1990-х позволяли передавать текстовую информацию, картинки закачивались долго, о видео еще и речи не шло. Однако это сугубо техническое условие, определившее текстовую природу раннего интернета, интерпретировалось современниками как знак судьбы, очевидно благоволившей к русской литературоцентричной культуре. Вот как описывал специфику, если не сказать “особый

"Осознание русского сегмента интернета как самостоятельного, особенного и изолированного от глобальной сети феномена сопровождалось бурным мифотворчеством. Как и первые участники американских сетей 1980-х годов, русские пользователи обнаружили новое, идеальное для коммуникации пространство, в котором не работали принципы пространства физического и где отсутствовало государство с его системой контроля и наказания. “В 1996–1997 годах Рунет был адамическим миром, где, ткнув в любой объект, можно было дать ему имя и быть почти уверенным, что оно за объектом закрепится”, – писал [[Сергей Кузнецов]]. Это вполне космическое ощущение испытывали многие участники первых русских интернет-проектов: им, первопроходцам, открывалось пустое, не заселенное и даже еще не названное пространство, и любое их действие совершалось впервые – и навсегда; они писали Библию. ''“В начале было Слово. И слово было из Сети. И слово было – Сеть... Так следовало бы начать Библию Internet”'' – этим глобальным сравнением писатель [[Александр Житинский]] начал раздел о литературе в справочнике “Желтые страницы Internet. Отдых и развлечения”. Издание вышло в 1997 году – это была книга, оформленная по всем правилам жанра “Желтых страниц интернета”, выходивших в США с начала 1990-х годов: контраст желтого, красного и синего фона, белых и черных букв, яркий промоценник в форме звезды, на нем год: ‘97. По своей структуре это действительно был справочник: в нем опубликованы адреса интернет-ресурсов, рассортированные по тематическим разделам. Так же, как и в американских аналогах, предполагалось, что читатель будет вручную набирать в браузере адрес заинтересовавшего его ресурса. Однако в отличие от них книга Житинского была важна не столько набором ссылок, сколько авторскими комментариями к русскому интернету, особенно его литературному сегменту. Авторов сайтов на русском языке Житинский описывает так: “Это первое поколение колонистов русского Web’а, если рассматривать его как Дикий Запад в Америке. Туда в погоне за деньгами и свободой устремились наиболее предприимчивые, и их имена останутся в истории как имена первопроходцев”. Сложная метафора интернета как Дикого Запада отсылает прежде всего к романтическому образу колониста, который осваивает как будто бы никем не занятую территорию. В этой метафоре крылся и дополнительный смысл, наверняка заложенный автором: русские осваивали американскую технологию, словно заново колонизировали саму Америку, а инструментом колонизации служила литература. Интернет оказался идеальным вместилищем традиций советской и русской культуры, где самиздат был лишь одним из возможных проявлений более общего: “[[литературоцентричность Рунета|литературоцентризма]]”. Интернет был “Словом” прежде всего в силу технических условий: российские сети 1990-х позволяли передавать текстовую информацию, картинки закачивались долго, о видео еще и речи не шло. Однако это сугубо техническое условие, определившее текстовую природу раннего интернета, интерпретировалось современниками как знак судьбы, очевидно благоволившей к русской литературоцентричной культуре. Вот как описывал специфику, если не сказать “особый

путь” русского интернета филолог Михаил Эпштейн: “Думаю, когда Россия технически освоит эти пространства, она обнаружит в них много сродного традициям своей культуры – в частности, электронную соборность, пренебрежение к частной собственности и узкой специализации, метафизические пиянство и кочевье, дремучий лес, широкую степь, «раззудись, плечо, размахнись, рука» и т. д. и т.п... Среди российских традиций, которые обретут второе дыхание в электронных сетях, будет и «[[литературоцентризм]]» – вопреки всем недальновидным прогнозам о его кончине. Ведь виртуальное пространство – это пространство, сплошь запечатанное текстом, само состоящее из текста... Каждый учится быть писателем, претворять предметный мир в слово”. Мистическими метафорами описывает свои первые впечатления от интернета и математик, один из основателей “[[Zhurnal.ru|Журнала.ру]]” [[Qub|Михаил Якубов]]: “Самая первая электронная почта у меня была в конце 1980-х. Я закончил мехмат МГУ в 1988 году, устроился на работу в Институт машиноведения АН СССР, в сектор системных исследований. Довольно затхлое место, хотя мы занимались интересными разработками и у нас был свободный график. Моим боссом был [[Богуславский, Леонид Борисович|товарищ будущего олигарха Бориса Березовского]]. Поэтому я оказался среди первых 20 человек в компании «[[ЛогоВаз]]» – тогда у меня и появилась электронная почта. Вы запускаете PC, на нем модем, который подключен к «Демосу»/«[[Релком]]у», и начинает загружаться почта. Ощущение чуда было довольно отчетливое. Это было глубокое переживание. Расстояния постепенно сокращались – физические, социальные, национальные... В юности у меня была английская книжка о началах ведизма. Я запомнил из нее триаду: omnipresens, omniscience и omnipotence (вездесущий, всеведущий и всемогущий)... Интернет и был той самой всемогущей сущностью”. В этих описаниях киберпространства как места обретения мистического опыта можно увидеть переживание нового медиума, который предоставляет совершенно невероятные, фантастические возможности для коммуникации. Этот феномен хорошо известен исследователям истории медиа: один из самых знаменитых эпизодов приходится на подъем спиритуализма в эпоху изобретения [[телеграф]]а, но в последние годы исследователи обращают внимание и на связь компьютерных сетей с мистическими верованиями. В случае с русским интернетом вряд ли можно говорить о реальных мистических практиках – скорее о языке самоописания, о поэтическом выражении чувств, которые испытывали первые пользователи Сети. Интернет представал пространством полной свободы, что было невозможно вообразить еще 10 лет назад. А кроме того, возвращал тексту его силу, отменяя формулу [[Иосиф Гольдин|Иосифа Гольдина]] “царство слов мертво”. Наконец-то слово нашло свое идеальное вместилище и интернет стал иным, лучшим миром русской литературы. "

путь” русского интернета филолог Михаил Эпштейн: “Думаю, когда Россия технически освоит эти пространства, она обнаружит в них много сродного традициям своей культуры – в частности, электронную соборность, пренебрежение к частной собственности и узкой специализации, метафизические пиянство и кочевье, дремучий лес, широкую степь, «раззудись, плечо, размахнись, рука» и т. д. и т.п... Среди российских традиций, которые обретут второе дыхание в электронных сетях, будет и «[[литературоцентризм]]» – вопреки всем недальновидным прогнозам о его кончине. Ведь виртуальное пространство – это пространство, сплошь запечатанное текстом, само состоящее из текста... Каждый учится быть писателем, претворять предметный мир в слово”. Мистическими метафорами описывает свои первые впечатления от интернета и математик, один из основателей “[[Zhurnal.ru|Журнала.ру]]” [[Qub|Михаил Якубов]]: “Самая первая электронная почта у меня была в конце 1980-х. Я закончил мехмат МГУ в 1988 году, устроился на работу в Институт машиноведения АН СССР, в сектор системных исследований. Довольно затхлое место, хотя мы занимались интересными разработками и у нас был свободный график. Моим боссом был [[Богуславский, Леонид Борисович|товарищ будущего олигарха Бориса Березовского]]. Поэтому я оказался среди первых 20 человек в компании «[[ЛогоВаз]]» – тогда у меня и появилась электронная почта. Вы запускаете PC, на нем модем, который подключен к «Демосу»/«[[Релком]]у», и начинает загружаться почта. Ощущение чуда было довольно отчетливое. Это было глубокое переживание. Расстояния постепенно сокращались – физические, социальные, национальные... В юности у меня была английская книжка о началах ведизма. Я запомнил из нее триаду: omnipresens, omniscience и omnipotence (вездесущий, всеведущий и всемогущий)... Интернет и был той самой всемогущей сущностью”. В этих описаниях киберпространства как места обретения мистического опыта можно увидеть переживание нового медиума, который предоставляет совершенно невероятные, фантастические возможности для коммуникации. Этот феномен хорошо известен [[История русских медиа 1989—2011|исследователям истории медиа]]: один из самых знаменитых эпизодов приходится на подъем спиритуализма в эпоху изобретения [[телеграф]]а, но в последние годы исследователи обращают внимание и на связь компьютерных сетей с мистическими верованиями. В случае с русским интернетом вряд ли можно говорить о реальных мистических практиках – скорее о языке самоописания, о поэтическом выражении чувств, которые испытывали первые пользователи Сети. Интернет представал пространством полной свободы, что было невозможно вообразить еще 10 лет назад. А кроме того, возвращал тексту его силу, отменяя формулу [[Иосиф Гольдин|Иосифа Гольдина]] “царство слов мертво”. Наконец-то слово нашло свое идеальное вместилище и интернет стал иным, лучшим миром русской литературы. "

=== Глава «Политтехнологии: от русского интернета к Русскому миру» ===

=== Глава «Политтехнологии: от русского интернета к Русскому миру» ===