autopatrolled, patroller
7051
правка
Изменения
Материалы:Николай Кленов. ГРОЗНЫЙ КАК ИТОГ ЭВОЛЮЦИИ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА (править)
Версия от 22:24, 29 февраля 2024
, 1 год назад→Почему же в XXI веке в России не будет никакой опричнины: +
«''И по цареву и государеву велению и по приговору '''околничей Алексей''''' '''(Адашев) ''и диак Иван'' (Висковатый) ''приговорили''''' ''на том, что царю и государю… послати Дербыша-царя на Асторохан да воевод своих…''» [10].
«''И по цареву и государеву велению и по приговору '''околничей Алексей''''' '''(Адашев) ''и диак Иван'' (Висковатый) ''приговорили''''' ''на том, что царю и государю… послати Дербыша-царя на Асторохан да воевод своих…''» [10].
[[Файл:Пехота Московского царства (первая половина XVI в).jpg|справа|. 1. - Аркебузир, 2. - Боевой холоп с аркебузой, 3. - Пеший лучник с 'татарским' комплексом вооружения (Osprey)]]
Но вот беда: '''завоеванную «подрайскую землицу» Казанского ханства оказалось крайне непросто пустить в поместную раздачу.''' Масштабная (зачастую весьма жестокая и всегда крайне тяжелая) работа по включению казанской элиты, казанского народа, казанской земли в состав Русского государства давала на первых порах совсем небольшую отдачу… И эти «трудности перевода» подтолкнули московские власти к началу масштабных наступательных действий на «Западном фронте», где, казалось бы, сложилась крайне благоприятная ситуация для приобретения землицы '''с крестьянами.''' А заодно изменение наступательного вектора внешней политики подорвало влияние группировки Адашева-Сильвестра. Как следствие, это привело к ожесточению политической борьбы в верхах и стремительному росту числа измен и «перелетов». А это в свою очередь привело к тому, что группировки старомосковского боярства, и в первую очередь группировка А. Д. Басманова-Плещеева, заключили союз с монархом для разрушения кренящейся поместной системы, ограничивающей самовластие Ивана Грозного, но и закрывающей путь на самую вершину для талантливого и честолюбивого «главного злодея» этого рассказа. Вот так причудливо заворачивается в кольцо сюжет статьи, и мы снова встречаемся с, казалось бы, прочно позабытым Алексеем Даниловичем. Он, да князь Вяземский, да еще несколько представителей знати '''второго эшелона''' предоставили царю свои организационные и военные возможности для обеспечения отчаянной попытки государственного переворота и построения, хотя бы в опричном уделе, настоящего самовластья. В качестве ответной любезности Иван Васильевич, используя свое служебное положение символа и верховного арбитра в качестве тарана, начал громить местническую систему, закрывавшую для поддерживающих его боярско-дворянских группировок путь к высшей власти. Поэтому в первом составе опричной Боярской Думы видное место занимали кланы Басмановых-Плещеевых, Колычевых, Морозовых-Салтыковых. А вот Ярославские, Ростовские, Стародубские князья чуть ли не в полном составе отправились в «казанскую ссылку» (ужасная замена необходимой интеграционной политики в этом крае!), лидер суздальских князей, герой Казани Александр Горбатый — на плаху. А дальше вступили в силу законы террора. Введение опричнины вызвало ожидаемую реакцию в обществе:
Но вот беда: '''завоеванную «подрайскую землицу» Казанского ханства оказалось крайне непросто пустить в поместную раздачу.''' Масштабная (зачастую весьма жестокая и всегда крайне тяжелая) работа по включению казанской элиты, казанского народа, казанской земли в состав Русского государства давала на первых порах совсем небольшую отдачу… И эти «трудности перевода» подтолкнули московские власти к началу масштабных наступательных действий на «Западном фронте», где, казалось бы, сложилась крайне благоприятная ситуация для приобретения землицы '''с крестьянами.''' А заодно изменение наступательного вектора внешней политики подорвало влияние группировки Адашева-Сильвестра. Как следствие, это привело к ожесточению политической борьбы в верхах и стремительному росту числа измен и «перелетов». А это в свою очередь привело к тому, что группировки старомосковского боярства, и в первую очередь группировка А. Д. Басманова-Плещеева, заключили союз с монархом для разрушения кренящейся поместной системы, ограничивающей самовластие Ивана Грозного, но и закрывающей путь на самую вершину для талантливого и честолюбивого «главного злодея» этого рассказа. Вот так причудливо заворачивается в кольцо сюжет статьи, и мы снова встречаемся с, казалось бы, прочно позабытым Алексеем Даниловичем. Он, да князь Вяземский, да еще несколько представителей знати '''второго эшелона''' предоставили царю свои организационные и военные возможности для обеспечения отчаянной попытки государственного переворота и построения, хотя бы в опричном уделе, настоящего самовластья. В качестве ответной любезности Иван Васильевич, используя свое служебное положение символа и верховного арбитра в качестве тарана, начал громить местническую систему, закрывавшую для поддерживающих его боярско-дворянских группировок путь к высшей власти. Поэтому в первом составе опричной Боярской Думы видное место занимали кланы Басмановых-Плещеевых, Колычевых, Морозовых-Салтыковых. А вот Ярославские, Ростовские, Стародубские князья чуть ли не в полном составе отправились в «казанскую ссылку» (ужасная замена необходимой интеграционной политики в этом крае!), лидер суздальских князей, герой Казани Александр Горбатый — на плаху. А дальше вступили в силу законы террора. Введение опричнины вызвало ожидаемую реакцию в обществе:
А Басмановы и Колычевы под конец своим мясом накормили разбуженное чудовище террора. Итог и приговор их работе прост: «''12 мая в день Вознесения крымский хан пришел к Москве… царские воеводы и воины были в других городах… татары зажгли город, пригороды и оба замка. Все деревянные строения были обращены в пепел… мертвыми пало… около 60 тысяч людей того и другого пола; затем взято около 60 тысяч лучших пленных… в живых не осталось и трехсот боеспособных людей… реки и рвы вокруг Москвы были запружены наполнившими их тысячами людей… народ очень поредел… на пути в 300 миль не осталось ни одного жителя, хотя села и существуют, но они пусты… в Деревской и Шелонской пятинах население составляло 9-10% от того количества, которое проживало в начале XVI столетия''» [13]
А Басмановы и Колычевы под конец своим мясом накормили разбуженное чудовище террора. Итог и приговор их работе прост: «''12 мая в день Вознесения крымский хан пришел к Москве… царские воеводы и воины были в других городах… татары зажгли город, пригороды и оба замка. Все деревянные строения были обращены в пепел… мертвыми пало… около 60 тысяч людей того и другого пола; затем взято около 60 тысяч лучших пленных… в живых не осталось и трехсот боеспособных людей… реки и рвы вокруг Москвы были запружены наполнившими их тысячами людей… народ очень поредел… на пути в 300 миль не осталось ни одного жителя, хотя села и существуют, но они пусты… в Деревской и Шелонской пятинах население составляло 9-10% от того количества, которое проживало в начале XVI столетия''» [13]
=== '''Выводы''' ===
Малого ледникового периода [14] и рассуждений о «демографическом сжатии» [15] совершенно недостаточно для объяснения таких итогов правления Грозного, особенно в сравнении с итогами той же эпохи для других государств Восточной и Северной Европы. Поэтому в виде дополнения к упомянутым «макроэкономическим» объяснениям тяжелейшего кризиса, поразившего Россию во второй половине XVI начале XVII века, я сформулирую 14 общеупотребительных тезисов для дискуссий о Грозном, собранных в работах Карамзина, Соловьева, Платонова, Веселовского, Зимина, Скрынникова, Хорошкевич, Фроянова, Володихина. '''Эти тезисы являются по сути своей описанием эволюции сложной динамической системы с положительной обратной связью, стремительно развивающейся, но и столь же стремительно выходящей на запредельные режимы работы.''' Ну и, естественно, практически все эти тезисы находятся в кардинальном противоречии и со взглядами режиссера и сценариста фильма «Царь», и со взглядами поборников «новой опричнины».
# Административная и военная машина российского государства окончательно сформировалась вместе с системой местничества в 50-ые / 60-ые годы XV века. Местничество оставалось сутью и стержнем московской внутренней политики на протяжении всего XVI века.
# Инкорпорировав за счет создания местничества военные элиты Суздальской, Ростовской, Ярославской земли, Москва получила ресурсы для покорения Господина Великого Новгорода. А этот военный успех, в свою очередь, дал в руки московских великих князей огромные земельные ресурсы — основу для создания поместного дворянского СЛУЖИЛОГО землевладения (по Скрынникову конфискации новгородских земель дали в общей сложности 72 000 обеж земли, из которой 51% оставался в руках великокняжеской администрации, 36% пошло в раздачу формирующемуся дворянскому корпусу).
# Блестящие военные успехи первого этапа российской истории, культурное влияние южных и восточных соседей, широкая поддержка со стороны нового дворянства, да просто сама роль «удерживающего» в разрешении местнических споров — все это укрепило личную власть московских самодержцев.
# Военная и административная элита Московского государства приняла правила игры во властелина «Божьим изволением», так как реальная власть государя над его «холопами» была ограничена отсутствием собственного репрессивного аппарата и сложностью сформированной системы управления государством.
# Таким образом, оптимальная структура власти для той России — это государь, искусно маневрирующий между могущественными фракциями-кланами Боярской Думы (70 / 90-ые годы XV века, 50-ые годы XVI века). При этом система регулярно уходила от оптимума то в сторону усиления великокняжеской власти и упрощения системы управления государством (правитель «сам-треть» решает все дела «у постели»), то в сторону ослабления великокняжеской власти и излишнего усложнения системы управления. Механизмы «защиты от дурака» в системе работали. Причем эти механизмы были закреплены законодательно, что вообще-то было не слишком характерно для средневековой Москвы: «''А которые будут дела новые, а в сем Судебнике не прописаны, '''а как те дела с государеву докладу и со всех бояр приговору вершается''', и те дела в сем Судебнике приписывать''»[16].
# Одним из важнейших противовесов растущей власти великого князя / царя являлась богатая и влиятельная церковь, хотя сложившаяся при Василии II Темном международная изоляция русского православия и уменьшила степень его независимости от светской власти. В конце XV века при Иване III Великом государство вело наступление на церковно-монастырское землевладение. Началось это наступление опять с присоединения Новгорода, ознаменовавшегося невиданным доселе изъятием церковных владений. Но довольно быстро акт завоевателя перешел в явно сознательную политику «земельной секуляризации»: были конфискованы многие земли пермского епископа, прошли новые изъятия церковно-монастырских земель в Новгороде, в 80-е годы XV — 10-е годы XVI в. значительно сократился рост вотчин Троице-Сергиева, Симонова и Кирилло-Белозерского монастырей, резко ограничены были и иммунитетные привилегии монастырей [17]. '''Церковь XV века, однако, и не думала мириться с такой политикой властей, публично называя правительство «церковными грабителями», «святотатцами», «сребролюбными хищниками», обещает властям «''иже церковнаа стяжаниа… отемлет… от святых отец отречен и отлучен наричеся зде и в будущем''»''' [18]. Ну а собор 1503 года, на котором потерпели крах попытки Ивана III поставить вопрос об отмене монастырского землевладения, показал, что за грозными словами стоит серьезная сила, способная при определенных условиях выступать в качестве одного из сдерживающих механизмов в сложной динамической системе Московского государства.
# Ко второй половине XVI века естественный рост правящего сословия вооруженных землевладельцев уперся в проблему обезземеливания и общего падения урожайности земель. Естественным решением этой проблемы в рамках существующей системы были войны за новые земли ('''и за возможность более эффективного освоения земель на юг от Оки!'''). Никаких стратегических или тактических решений завоевание Казани и Астрахани от Ивана Грозного не потребовало. В вину или в заслугу эти глобальные события ему не поставить.
# Сложности при «колонизации» Казанской земли вызвали кризис в боярском правительстве и смену внешнеполитической доктрины, чем и воспользовался Иван Грозный для усиления своей власти и личной мести. Задним числом видно, что уже первое по-настоящему самостоятельное политическое действие Грозного было злом для страны.
# Частные военные неудачи и обострение внутриполитической борьбы позволили Грозному найти союзников для попытки государственного переворота на базе максимального упрощения структуры управления хотя бы и в специально выделенном уделе-опричнине. '''Страну взорвала не бесконечная власть одного, а бесконечная спираль эскалации внутри- и внешнеполитической борьбы'''.
# При этом к началу опричнины возможности чуть не единственного структурированного «ограничительного» механизма на пути такой эскалации — Церкви — были серьезно подорваны. После того, как в 1521 году Василий III свел с митрополичьей кафедры близкого к нестяжателям Варлаама (по сообщению Герберштейна — за отказ содействовать вероломному захвату Шемячича, «запазушного врага» великого князя), влияние церковных иерархов сильно упало. Примета времени: могущественный Иван Великий вел политическую борьбу с митрополитами Филиппом и Геронтием, не пытаясь убрать своих противников (или «противников»?), зато боярские правительства середины XVI спокойно меняли митрополитов, в том числе и с применением насилия. И личное мужество ряда архиереев во времена опричнины удержать развязанный Грозным террор уже не могло.
# Опричный террор был ужасен (как ни ужасно произносить такое) в первую очередь не количеством казненных и не отвратительностью казней, '''но полной дезорганизацией военного и гражданского управления в условиях напряженной борьбы с опасными внешними врагами.''' Поэтому каждое имя из восстановленного Скрынниковым страшного синодика опальных стоит умножить то ли на пять, то ли на десять. И не надо тут про Елизавету Английскую: у неё Лондон и Йорк враги не спалили.
# Никакого позитивного исторического смысла в опричном терроре никому из исследователей найти пока не удалось. Источники говорят лишь о последовательном уничтожении ряда кланов с чадами и домочадцами (на первом этапе — преимущественно из княжеской знати, на втором — старомосковской), что в неудачный момент оказывались в оппозиции к временщикам. Эти повязанные кровью временщики со своими людьми и становились главными организаторами / исполнителями террора, уже понимая, что их ждет в ближайшем будущем, но не имея возможности остановиться в ненавидящей их стране. Помогла им и разобщенность врагов опричнины, и разбросанность по границам «земских» войск, и постоянное давление со стороны неприятеля на ту же земщину, ограждающую собой опричные земли. Система управления государством оказалась беззащитна перед излишне честолюбивыми умниками.
# После провала опричного эксперимента страна вернулась к прежней системе управления, пусть и изрядно поврежденной. А значит, вернулась все к той же проблеме утекающей из-под ног правящего сословия базы в виде земель с крестьянами и городов с людьми. Вот только ресурсов и времени для решения этой проблемы осталось на порядок меньше. А грозненская опричнина даже не выполнила функции социального лифта: единичные эксцессы в виде воеводства Н. П. Чепчугова в 1582 года эксцессами и остались, никак не решив накапливающихся проблем мелкого и мельчайшего дворянства. Впереди Смута… Как видим, n-ый тезис-этап основан на развитии тенденций (n-1)-го этапа, но и итоги (n)-го этапа усиливают породившие их тенденции. Типичнейшая положительная обратная связь, разорванная катастрофическим образом в конце XVI века. Кроме того:
# Никакой связи с нынешними бедами России трагедия находящегося на подъеме «московского хищника», разорванного своими же собственными силами, не имеет. Разве что стоит помнить: '''в России вполне возможны адекватные моменту, действительно эффективные правительства, адекватные моменту реформы. «Особый русский путь» этому ничуть не противоречит.''' А нужен для формирования и функционирования такого правительства всего лишь открытый соревновательный процесс, да механизмы, ограничивающие неизбежную в таком деле эскалацию насилия…
_____________________________________________________
[1] Р. Г. Скрынников, «Царство террора»
[2] Сборник русского исторического общества, т. 59; Хорошкевич А., Грааля И.
[3] Сборник русского исторического общества, т. 71; Фроянов И.
[4] «Повесть о мятеже», ПСРЛ, т. 13, продолжение
[5] СГГД, ч. 1, № 169
[6] ПСРЛ, т. 13, продолжение
[7] Р. Г. Скрынников, «Царство террора»
[8] Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским
[9] История о великом князе Московском
[10] ПСРЛ, т. 13, продолжение
[11] Пискаревский летописец, ПСРЛ, т. 34
[12] Г. Штаден, Записки немца-опричника
[13] записки о России Штадена, Горсея, Уленфельда, «Аграрная история Северо-Запада России»
[14] С. Алданов, Малый ледниковый период и загадка Ивана Грозного
[15] W. Abel. Bevolkerungsgang und Landwirtschaft im ausgehenden Mittelalter im Lichte der Preis- und Lohnbewegung. //Schmollers Jahrbucher. 58, Jahrgang, 1934; Postan M. Revision in Economic History: the fifteenth century // The Economic History Review. 1939. Vol. 9. № 2
[16] Cтатья 58 Судебника 1550 года
[17] АСЭИ, т. III, № 291, 291а, 2916; Горский А. Д. Борьба крестьян за землю на Руси в XV — начале XVI в.
[18] «Слова кратка…», ЧОИДР, кн II, отд. 2, с. 2-47