Изменения

===   '''''2.1. Загадка новгородских путей и границ.''''' ===

===   '''''2.1. Загадка новгородских путей и границ.''''' ===

Совсем немного времени прошло после новгородской «революции» 1136 года, как город вошел в полосу новых «суздальских войн». И на этот раз источники указывают на новый и крайне важный для понимания всей фабулы нашей истории источник новгородско-суздальской напряженности. Началось все с того, что Мстиславичи, представители которых – Святополк, Ростислав и Изяслав – закрепились в середине 1140-ых в Новгороде, Смоленске и Киеве соответственно, вступили в очередную войну с Юрием суздальским. Новгород оказался вовлечен в это масштабную междоусобицу, хоть и нельзя уверенно утверждать, что против воли: желание отомстить за поражение на Ждановой горе могло быть вполне близко горячим новгородцам, да и восстановление влияния на Северо-Востоке Руси было важным стратегическим приоритетом для Города. В результате  «''Въ лЂто 6655'' [1147]. ''На осень ходи Святопълкъ съ всЂю областию Новъгородьскою на Гюргя, хотя на  Суждаль, и воротишася на Новемь търгу, распутья дЂля''» [1].

Совсем немного времени прошло после новгородской «революции» 1136 года, как город вошел в полосу новых «суздальских войн». И на этот раз источники указывают на новый и крайне важный для понимания всей фабулы нашей истории источник новгородско-суздальской напряженности. Началось все с того, что Мстиславичи, представители которых – Святополк, Ростислав и Изяслав – закрепились в середине 1140-ых в Новгороде, Смоленске и Киеве соответственно, вступили в очередную войну с Юрием суздальским. Новгород оказался вовлечен в это масштабную междоусобицу, хоть и нельзя уверенно утверждать, что против воли: желание отомстить за поражение на Ждановой горе могло быть вполне близко горячим новгородцам, да и восстановление влияния на Северо-Востоке Руси было важным стратегическим приоритетом для Города. В результате  «''Въ лЂто 6655'' [1147]. ''На осень ходи Святопълкъ съ всЂю областию Новъгородьскою на Гюргя, хотя на  Суждаль, и воротишася на Новемь търгу, распутья дЂля''» [1].

Двадцать лет после этого знакового похода в Новгороде доминировали сменяющие друг друга потомки Мстислава, причем на первое место в Руси вышел в те годы Ростислав Мстиславич «Смоленский» –  так в очередной раз сплетались судьбы «Северной столицы» и Смоленска.  В это время Мстиславичи регулярно меняют новгородских князей, и лишь изредка, после особо впечатляющих перегибов, вроде погибшей в киевских подвалах влиятельной «новгородской братии», их ненадолго меняют… представители «суздальского» дома. Что поделаешь: других Рюриковичей у Новгорода не было, да и те «суздальцы», что появлялись, например, в 1161 году, сидели лишь до тех пор, пока «старшие» князья «не уладися» по новгородской проблеме [5].

Двадцать лет после этого знакового похода в Новгороде доминировали сменяющие друг друга потомки Мстислава, причем на первое место в Руси вышел в те годы Ростислав Мстиславич «Смоленский» –  так в очередной раз сплетались судьбы «Северной столицы» и Смоленска.  В это время Мстиславичи регулярно меняют новгородских князей, и лишь изредка, после особо впечатляющих перегибов, вроде погибшей в киевских подвалах влиятельной «новгородской братии», их ненадолго меняют… представители «суздальского» дома. Что поделаешь: других Рюриковичей у Новгорода не было, да и те «суздальцы», что появлялись, например, в 1161 году, сидели лишь до тех пор, пока «старшие» князья «не уладися» по новгородской проблеме [5].

А между тем в Ростово-Суздальской земле поменялся старший князь и старший город. Юрия «Долгорукого», пару раз коснувшегося копьем киевского стола, сменил его старший сын Андрей, прозванный «Боголюбским» по месту своей любимой резиденции, а «старые» столицы земли сменил Владимир-на-Клязьме. В 60-ые годы XIII века Северо-Восток, который с этого времени для избегания путаницы стоит называть Владимирской землей, впечатляюще вышел на сцену общерусских войн, приняв, мягко скажем, заметное участие в крушении Киева в 1169 году.

А между тем в Ростово-Суздальской земле поменялся старший князь и старший город. Юрия «Долгорукого», пару раз коснувшегося копьем киевского стола, сменил его старший сын Андрей, прозванный «Боголюбским» по месту своей любимой резиденции, а «старые» столицы земли сменил Владимир-на-Клязьме. В 60-ые годы XIII века Северо-Восток, который с этого времени для избегания путаницы стоит называть Владимирской землей, впечатляюще вышел на сцену общерусских войн, приняв, мягко скажем, заметное участие в крушении Киева в 1169 году.

Андрей Юрьевич убедительно продемонстрировал значение такого оружия как блокада транспортных путей для земли, попавшей в зависимость от внешних источников продовольствия. И год рождения реальной новгородской «воли» сменился годом окончательного оформления оружия против этой воли.

Андрей Юрьевич убедительно продемонстрировал значение такого оружия как блокада транспортных путей для земли, попавшей в зависимость от внешних источников продовольствия. И год рождения реальной новгородской «воли» сменился годом окончательного оформления оружия против этой воли.

 

«Боголюбский» торжествовал недолго, но его смерть и последовавшая за ней распря между братьями Андрея и его племянниками наглядно продемонстрировала рождение еще одной крайне важной для истории России и крайне опасной для истории Новгорода тенденции: во Владимирской земле начало оформляться «оседание» князей на землю. Именно после убийства Андрея местная Лаврентьевская летопись определенно говорит о «новгородских» по своему стилю выборах князя во Владимирской земле — «''Ростовци и  Сужьдалци и Переӕславци и вся дружина от мала до велика. съѣхашася к Володимерю и  рѣша се.... по кого хочемъ послати''» [7], причем ход событий показывает, что разные города не только выбирают «своего» князя (Ростов стоит за «суздальских Ростиславичей», племянников Андрея «Боголюбского», Владимир – за братьев Андрея Михалку и Всеволода), но и яростно сражаются за свой выбор с оружием в руках [8] (что, увы, далеко не всегда готовы были делать новгородцы). Новгородцы попытались ловить тогда рыбку в мутных водах ростово-владимирских столкновений, но без особого успеха («суздальские Ростиславичи», на которых они поставили, были разбиты и даже в конце концов ослеплены то ли Всеволодом Юрьевичем «Большое Гнездо», то ли разъяренными жителями Владимира). Но бедой для Новгорода стало не это поражение, а принципиальная разница между борьбой за «волю новгородскую» с Юрьевичами – и борьбой за те же новгородские интересы с теми же Юрьевичами и Владимирской землей. И ярче всего эту разницу отражает не пертурбации на новгородском столе (где Юрьевичи все чаще и чаще теснят Мстиславичей-Ростиславичей), а появление новых опорных пунктов Владимира и его князя на важнейших новгородских путях. '''Именно в правление Всеволода Юрьевича появился Великий Устюг у слияния Юга и Сухона, перекрывший новгородцам путь в Северную Двину''' (недаром в XIV–XV вв. новгородцы не менее шести раз пытались уничтожить или захватить эту «родину Деда Мороза» и владимирско-московского контроля над Севером). '''Именно в правление Всеволода Юрьевича после взятия и разрушения Торжка на еще более важном для новгородцев «южном хлебном пути» по Тверце появилась новая владимирская крепость Тверь, отрезавшая от «Северной столицы» еще и важный для неё Волок на Ламе. Эти опорные пункты серьезно изменили конфигурацию отношения в паре Новгород-Владимир: со времен Всеволода Юрьевича владимирский князь имел возможность не прилагая особых усилий и перекрыть подвоз хлеба в Новгород, и перенять новгородские «дани», собираемые по Двине, Печере, Югре и ставшие кровью новгородской экономики.''' Даже битва под Липицей 1216 года, которую можно, не слишком погрешив против истины, расценить как крупную победу Новгорода на владимирской экспансией (хотя на самом деле тогда по разные стороны копья оказались люди и Владимирской, и Новгородской земель), не изменила кардинально положения дел. И с 30-х годов XIII века «трудами» Ярослава Всеволодовича, одного из младших сыновей Всеволода «Большое Гнездо», Новгород признал верховный суверенитет великого князя Владимирского. В 1250-ых Александр Ярославич «Невский» окончательно привязал «Северную столицу» к Владимиру и великому князю владимирскому (а «заодно» -- к государству Джучидов). Наконец, в совершенно неподцензурной приписке 1296 года на новгородской же рукописи из комплекта Софийских служебных миней [9] «Северная столица» называется «отчиной» Даниила Александровича Московского. Этот князь, конечно же, не имел никаких отчинных прав  на Новгород Великий, но тем ярче эта приписка характеризует отношение новгородцев к власти Александра Ярославича. История Новгородской республики выходила на финишную прямую.

«Боголюбский» торжествовал недолго, но его смерть и последовавшая за ней распря между братьями Андрея и его племянниками наглядно продемонстрировала рождение еще одной крайне важной для истории России и крайне опасной для истории Новгорода тенденции: во Владимирской земле начало оформляться «оседание» князей на землю. Именно после убийства Андрея местная Лаврентьевская летопись определенно говорит о «новгородских» по своему стилю выборах князя во Владимирской земле — «''Ростовци и  Сужьдалци и Переӕславци и вся дружина от мала до велика. съѣхашася к Володимерю и  рѣша се.... по кого хочемъ послати''» [7], причем ход событий показывает, что разные города не только выбирают «своего» князя (Ростов стоит за «суздальских Ростиславичей», племянников Андрея «Боголюбского», Владимир – за братьев Андрея Михалку и Всеволода), но и яростно сражаются за свой выбор с оружием в руках [8] (что, увы, далеко не всегда готовы были делать новгородцы). Новгородцы попытались ловить тогда рыбку в мутных водах ростово-владимирских столкновений, но без особого успеха («суздальские Ростиславичи», на которых они поставили, были разбиты и даже в конце концов ослеплены то ли Всеволодом Юрьевичем «Большое Гнездо», то ли разъяренными жителями Владимира). Но бедой для Новгорода стало не это поражение, а принципиальная разница между борьбой за «волю новгородскую» с Юрьевичами – и борьбой за те же новгородские интересы с теми же Юрьевичами и Владимирской землей. И ярче всего эту разницу отражает не пертурбации на новгородском столе (где Юрьевичи все чаще и чаще теснят Мстиславичей-Ростиславичей), а появление новых опорных пунктов Владимира и его князя на важнейших новгородских путях. '''Именно в правление Всеволода Юрьевича появился Великий Устюг у слияния Юга и Сухона, перекрывший новгородцам путь в Северную Двину''' (недаром в XIV–XV вв. новгородцы не менее шести раз пытались уничтожить или захватить эту «родину Деда Мороза» и владимирско-московского контроля над Севером). '''Именно в правление Всеволода Юрьевича после взятия и разрушения Торжка на еще более важном для новгородцев «южном хлебном пути» по Тверце появилась новая владимирская крепость Тверь, отрезавшая от «Северной столицы» еще и важный для неё Волок на Ламе. Эти опорные пункты серьезно изменили конфигурацию отношения в паре Новгород-Владимир: со времен Всеволода Юрьевича владимирский князь имел возможность не прилагая особых усилий и перекрыть подвоз хлеба в Новгород, и перенять новгородские «дани», собираемые по Двине, Печере, Югре и ставшие кровью новгородской экономики.''' Даже битва под Липицей 1216 года, которую можно, не слишком погрешив против истины, расценить как крупную победу Новгорода на владимирской экспансией (хотя на самом деле тогда по разные стороны копья оказались люди и Владимирской, и Новгородской земель), не изменила кардинально положения дел. И с 30-х годов XIII века «трудами» Ярослава Всеволодовича, одного из младших сыновей Всеволода «Большое Гнездо», Новгород признал верховный суверенитет великого князя Владимирского. В 1250-ых Александр Ярославич «Невский» окончательно привязал «Северную столицу» к Владимиру и великому князю владимирскому (а «заодно» -- к государству Джучидов). Наконец, в совершенно неподцензурной приписке 1296 года на новгородской же рукописи из комплекта Софийских служебных миней [9] «Северная столица» называется «отчиной» Даниила Александровича Московского. Этот князь, конечно же, не имел никаких отчинных прав  на Новгород Великий, но тем ярче эта приписка характеризует отношение новгородцев к власти Александра Ярославича. История Новгородской республики выходила на финишную прямую.