Новость:Параплан – это сон наяву
17 октября 2025, где?
Лето, согласитесь, прибавляет нам всем возможностей. В «лётную погоду» на велосипед садятся и пионеры, и пенсионеры. Да что там велосипед! Порой и в экстриме люди старшего поколения дадут фору молодым! Удивительно (и очень приятно) было узнать, что такой степенный человек, как Борис ЧУВИН, член Союза писателей России, член-корреспондент РАЕН, увлечён парапланеризмом, а прежде серьёзно занимался альпинизмом, скалолазанием, спуском на байдарках по горным и таежным рекам, парусным и подводным спортом.
ЛЕТУЧИЕ «БРОШКИ»…
– Борис Тихонович, недавно Вы предстали перед читателями «Маяка» как писатель, что особенно убедительно прозвучало в Год литературы. И вот, как было обещано, навестили нас по возвращении с полётов. Где побывали? Что повидали?
– Вместе с друзьями летали в районе Пятигорска. Там есть знаменитая гора Юца, это практически вторая Мекка после Коктебеля с его историческим парапланеризмом. Познакомился с местными ребятами. Полёты были замечательными!
– Вот так каждый год стартуете в горах?
– И не только летом. В прошлом году зимой удалось хорошо стартовать во Франции. Изумительные полеты над горными Альпами! Раньше мы туда приезжали на горных лыжах покататься. Я всегда мечтал подняться здесь в воздух.
– Давно летаете?
– С юности. Предыстория такова. Когда я учился в 9 классе в Пушкинской школе № 1, к нам на урок пришёл лётчик, старший лейтенант, в форме, и пригласил в клязьминский аэроклуб. А тогда же все мальчишки мечтали стать лётчиками. И мы с друзьями, конечно, загорелись. Я съездил на аэродром, посмотрел на самолёты, но «положил глаз» именно на планер и сознательно стал заниматься им после 10 класса, когда уже подрабатывал в редакции радиовещания диктором-оператором.
Поначалу летал на учебных Бро-9, Бро-11 (так называемые брошки), затем на более серьёзных аппаратах. Но поступил в МГУ, и вышел перерыв, хотя успел съездить в Коктебель и подняться в воздух на польском цельнометаллическом «Бланеке», они тогда только появились.
Потом были учёба, работа, от авиации я как-то отошёл, но эта мечта меня не оставляла, и каждый раз, уходя в горы с альпинистским снаряжением, поднимаясь на очередную высоту на Кавказе, думал: вот отсюда бы полететь.
А в 1979-м узнал, что появились первые сверхлёгкие летательные аппараты на основе переделанных десантных парашютов. Параплан – парашют планирующий, с объёмным крылом, большой подъёмной силой.
Но судьба меня свела поначалу с дельтапланом. И первые полёты на нём я совершил с Левковской горы в Пушкино в начале 80-х. Потом были полёты под Дмитровом, Сергиевом Посадом…
Начались регулярные поездки в Коктебель. Там есть знаменитая планерная школа Узун-Сырт, где и Антонов, и Яковлев, и Королёв занимались до войны планерным спортом. До сих пор сохранилось здание аэроклуба, создан замечательный музей планеризма. В общем, в Крыму я стал летать по-настоящему.
ЛУЧШЕ ПТИЦЕЙ, ЧЕМ ИКАРОМ
– Знаете, мне довелось однажды летать на мотодельтаплане. Это был пугающий полёт под высоким небом…
– Совсем другое дело параплан. Ловишь восходящий поток, набегающий, скажем, на гору, он тебя поднимает на высоту 100-200 метров и – паришь, как птица… Свободное парение в тишине, но парение управляемое, можно заложить хороший виток, спираль, уйти в вираж, то есть ты полностью управляешь своим «крылом», как птица.
– Наверняка неземные откровения посещают, мысли…
– Когда набираешь высоту, смотришь больше за техникой, знаешь, где поймать термик, как правильно войти в него и выйти. А вообще по ощущениям полёт на параплане – это, скорее, то, что мы в детстве испытываем во сне. Полёт во сне. Только наяву. Вы летали во сне? Я до сих пор летаю во сне, но теперь ещё и на параплане. Даже площадки выбираю во сне... И, верите или нет, видел несколько раз свои предстоящие полёты – с незнакомым ландшафтом. Потом, когда там оказывался, испытывал некое дежавю…
– И всё же этот экстремальный вид спорта далеко небезопасен.
– Параплан, думаю, не более опасен, чем автомобиль. Если выполнять все условия, ничего страшного не произойдёт: основная причина трагических исходов – человеческий фактор. Причём чаще гибнут молодые. Те, кто, получая кайф от полёта, начинает выделывать всяческие пируэты и теряет контроль над ситуацией. Или не знает метеорологических условий, при которых отправляется в полёт. А тут может и затяжка в облако произойти, а там кипение воздушных потоков таково, что параплан мгновенно превращается в комок, и надежда только на запасной парашют…
– Но современный и старый параплан, наверное, небо и земля?..
– Сейчас другие материалы, другая аэродинамика, стропы, подвески, запасные парашюты… Всё это делают из инновационных материалов. Качество летательного аппарата – это количество метров, которые он пролетает по горизонтали, теряя при этом один метр высоты. У моего спортивного параплана сейчас качество 10, то есть высокое.
А вообще сделан колоссальный рывок в небо! Мой приятель Валерий Жеглов, основатель российского дельта- и парапланеризма, чемпион России, призёр мировых соревнований, был много лет бессменным президентом федерации легкомоторного и планерного спорта России. Мы с ним сходимся во мнении, что с 70-х годов до сего дня этот летательный аппарат заметно преуспел в надёжности и финансовой доступности.
– Тогда, в 60-х, стал ли кто-то из Ваших одноклассников лётчиком?
– А как же! Мой школьный друг Владик Котович пошёл в отряд моторной авиации, затем окончил военное лётное училище, стал заслуженным лётчиком-испытателем СССР. А ещё – прототипом героя книги Даниила Гранина «Иду на грозу», попавшего в ураган со своей летающей лабораторией. Сам Владик, будучи командиром ИЛ-18, в небе над Вьетнамом провёл шесть часов в центре тайфуна, но экипаж выжил, вернулся, добыв при этом бесценные сведения – первые в мировой истории.
Считаю, что парапланеризм как вид спорта надо прививать современной молодёжи. Можно создать и в нашем Пушкино настоящий клуб пара- или дельтапланеристов. Молодёжь наверняка бы потянулась. Это дисциплинирует, воспитывает чувство гармонии.
И потом, когда с высоты птичьего полёта видишь землю, по которой ходишь, начинаешь любить её немножко иначе.
СВЕРХУ ВСЁ ЭТО НЕЖНЕЕ ХРУСТАЛЯ
Когда над Пушкино появились первые парапланы, крылатую диковинку воспринимали с земли как космолёты Уэллса, свалившиеся на наш сухопутный город. Теперь к особому транспортному сообщению попривыкли. Но как только на месте взлётной полосы в Заветах Ильича развернулась грандиозная стройка, взмывать в небо наши «адреналинщики» стали реже. Неужели вместе с ними из города исчезнет сказка?
– Куда ж мы денемся! – отвечает парапланерист с более чем 10-летним стажем Александр Фролов, прилетавший обычно из соседней Мамонтовки. – Просто переместились на другие поля.
Что касается практической пользы, парапланеристы могут отследить, к примеру, стихийные свалки, пепелища после пожара или деревья, которые нужно вырубать от короеда. Держат сверху на контроле линии электропередач и газопроводы безопасности.
Ещё помогают в поиске угнанных машин. Воздушные волонтёры находят объявленных в розыск людей. Когда пять лет назад в Подмосковье случились верховые пожары, дельтапланеристов наряду с вертолётчиками подключали к воздушному патрулированию. Да и распылять сверху удобрения для полей они большие мастера, некоторые даже на этом подрабатывают.
Галина РАТАВНИНА.
Фото автора и из архива Бориса Чувина.
На снимках:
Борис Чувин много лет любуется землёй с высоты птичьего полёта.
Александр Фролов готовится к полёту.
Сверху видно, как много поражённых короедом деревьев.
Автор: Ратавнина Галина Александровна