Материалы:С. Карамаев. Пионеры-герои. Сводный отряд послевоенного советского детства
НачалоПравить
Люди воевавшие редко рассказывают о пионерах-героях. По той причине, что они-то знали, что это такое: дети и война. Более жуткого сочетания не придумаешь. А пионерам страны Советов, которые родились через двадцать-тридцать лет после Парада Победы, страшная правда о войне была незнакома, да по большому счету и не нужна. Как сказал человек невоевавший, но войну помнивший: «А в подвалах и полуподвалах ребятишкам хотелось под танки». Хотелось подвига, хотелось, чтобы как Ваня Солнцев или Володя Дубинин, хотелось ночью прокрадываться под носом у немецких часовых, закладывать мины вместе с партизанами, отстреливаться из ППШ от наседающих гитлеровцев или доставлять срочный пакет через линию фронта.
Как и большинство магистральных тем, определяющих образ Победы, пионеры-герои массово вошли в советскую жизнь в 1960-х годах. Хотя повесть Валентина Катаева «Сын полка» была написана еще в 1944-м, погоды тогда она не сделала. Триумфальное шествие пионеров-героев началось с конца 1950-х — накануне очередного юбилея пионерской организации. Тогда Президиум Верховного совета СССР присвоил звания Героев Советского Союза Зине Портновой, Марату Казею и Вале Котику. Кстати, четвертый, точнее, первый юный герой Леня Голиков — единственный из всех, получивший Золотую Звезду еще в 1944 году.
Тогда же, с конца 50-х, начали появляться книги о других — так, в 1958 году вышла повесть Николаева и Щербакова для среднего и старшего школьного возраста «Когда смерть не страшна» про Обольское подполье и Зину Портнову. Но главная «пионерская» книга вышла в 1964 году, к 20-летнему юбилею Победы. Написали ее Лев Кассиль и Макс Поляновский — «Улица младшего сына», про керченского пионера Володю Дубинина, бывшего разведчиком в партизанском отряде и погибшего при разминировании Старокарантинских каменоломен. Кстати, «юбилейное» издание было уже вторым по счету, а первое хотя и привлекло к себе внимание, так, как в 64-м, разрекламировано не было.
С керченского пионера-героя и пошло. После этого в герои записывали всех — от Павлика Морозова и Коли Мяготина до Муси Пинкензона и Лиды Вашкевич. Добрая треть этих подростков к боевым действиям никакого отношения не имела. Уральский парнишка Павлик Морозов (историю которого творчески развил молодой журналист Виталий Губарев), как и курганец Коля Мяготин, пионерами не были, Советскую власть не защищали, а их убийства, как пишут в протоколах, «носили бытовой характер». Муся Пинкензон был обыкновенным еврейским мальчиком, игравшим на скрипке. И немцы его убили не за то, что он взрывал поезда, а за публичное исполнение «Интернационала». А Лида Вашкевич была просто наблюдателем — во время сходок подпольщиков она высматривала, не появятся ли немцы. Конечно, эти поступки требовали мужества, но по сравнению с деяниями Голикова или Казея подвигами их назвать трудно. А, например, Гриши Акопяна из Гянджи вообще не существовало — это чистой воды выдумка писателя, сделанная по заказу ЦК ЛКСМ Азербайджана. Но две трети остальных действительно имели боевые заслуги.
Традиция почитания пионеров-героев складывалась постепенно. Издавались книги, причем на регулярной основе, проводились пионерское сборы, пионерские отряды боролись за право носить имя героя, пионеры писали письма родным погибших, организовывали музеи. Излишне говорить, что на страницах популярной книжной серии пионеры-герои были образцовыми девочками и мальчиками. Постепенно оформился четкий список, который был закреплен в специально созданной Книге почета пионерской организации. В пантеоне была своя четверка отважных — увенчанные золотыми звездами Портнова, Казей, Котик и Голиков. Правда, Лене Голикову и Зине Портновой на момент гибели было почти 18 лет, и состояли они в ВЛКСМ, а не в юных пионерах, но на этом внимания старались не заострять, и хрестоматийные образы героев в качестве непременного атрибута включали в себя красный галстук на шее.
Только один раз в общественном сознании того времени возник юный герой, который абсолютно не укладывался в канон, и поэтому про него пионерам обычно не рассказывали. Это «Иван» из одноименного рассказа Владимира Богомолова. Юнец, у которого война перечеркнула детство, а вместо игрушек дала десяток ножей-финок и выжгла ему душу. Маленький старичок, про которого подполковник из разведки устало говорил: «Ненависть в нем не перекипела. И нет ему покоя...». Не вязался он с причесанными образами юных героев, которые любили папу с мамой, помогали сестре делать уроки, а как пришла война — ушли в партизаны и пали смертью храбрых в боях за свободу и независимость нашей Родины.
Володя ДубининПравить
Жизнь партизанского отряда в Старокарантинских каменоломнях Крыма зависела, как и у других партизан от Полесья до Орла, от оружия, еды и воды. Но главным была разведка. Если в Брянских лесах партизанам в какой-то мере было проще — хоть и лес, но небо открыто, и можно было выйти из чащи, чтоб осмотреться, то в каменоломнях жизнь была совсем другой. Над головой каменная толща, а все известные выходы закупорены немцами. И разведка, самая опасная часть деятельности отряда, в таких условиях становилась предприятием, которое требовало наибольшего риска. А посылали в разведку — самых младших. Пацан пролезет там, где взрослый застрянет, у него глаз позорче, и смелости порой побольше. Смерть для него — абстракция, а гибель в бою — почетна.
Тринадцатилетний партизан Дубинин успел стать глазами партизанского отряда, и не в последнюю очередь именно от него зависели жизни людей. За что он и получил боевую награду, которая не всякому взрослому доставалась — орден Боевого Красного знамени. За полтора месяца командир группы юных разведчиков пионер Владимир Никифорович Дубинин ходил на поверхность семь раз. Он выходил из каменоломен и пробирался назад практически на глазах у немецких часовых. В один из походов он узнал, что немцы собираются затопить каменоломни, и успел предупредить командование отряда. Благодаря вовремя возведенным перекрытиям отряд остался цел и планы немцев были сорваны. Юный партизан приносил командованию сведения о численности гарнизона, перемещениях военных и мероприятиях немцев. Володя Дубинин погиб 2 января 1942 года, когда помогал морякам, освободившим Керчь, разминировать проходы к каменоломням.
Марат КазейПравить
Марат Казей считался рано осиротевшим: отец умер, когда Марату не было семи — так гласила официальная версия. А на самом деле Иван Казей был арестован в 1934 году как «троцкист» и «вредитель» — реабилитировали его только в 1959 году. Позже арестовали и его жену — потом, правда, выпустили. Так что получилась семья «врага народа», которой сторонились соседи. Сестру Казея, Ариадну, из-за этого не приняли в комсомол. Казалось бы, от всего этого озлиться должны были Казеи — однако нет. В 1941 году Анна Казей, жена «врага народа», прятала у себя раненых партизан — за что была казнена немцами. Ариадна и Марат ушли к партизанам. Ариадна осталась жива, но стала инвалидом — когда отряд выходил из окружения, она отморозила ноги, которые пришлось ампутировать. Когда на самолете ее увозили в госпиталь, командир отряда предложил лететь с ней и Марату, чтобы он продолжил прерванную войной учебу. Но Марат отказался и остался в партизанском отряде.
Марат ходил в разведку, как в одиночку, так и с группой. Участвовал в рейдах. Подрывал эшелоны. За бой в январе 1943 года, когда, раненый, он поднял своих товарищей в атаку и пробился сквозь вражеское кольцо, Марат получил медаль «За отвагу». А в мае 1944-го Марат погиб. Возвращаясь с задания вдвоем с командиром разведки, они наткнулись на немцев. Командира убили сразу, Марат, отстреливаясь, залег в ложбинке. Уходить в чистом поле было некуда, да и возможности не было — Марат был тяжело ранен. Пока были патроны, держал оборону, а когда магазин опустел, взял в руки свое последнее оружие — две гранаты, которые с пояса не снимал. Одну бросил в немцев, а вторую оставил. Когда немцы подошли совсем близко, взорвал себя вместе с врагами.
О чем думал подросток, в свои последние мгновения? О том что страшно помирать в 15 лет? О том, что не увидит больше ни отца, ни сестру? О том, что своей смертью он приблизит победу?
Скорее всего — и про то, и про другое, и про третье. А более вероятно то, что двигала им отчаянная удаль, помноженная на лютую ярость, которая свойственна только молодым, поскольку жить осталось ровно до того момента, как немцы подойдут поближе, а смерть не страшна, потому что правильно написал Гайдар еще до войны — все равно в страхе побегут враги, громко проклиная эту страну с ее удивительным народом, с ее непобедимой армией и с ее неразгаданной Военной Тайной.
Леня ГоликовПравить
Уважаемая Екатерина Алексеевна! По сообщению командования, Ваш сын Голиков Леонид Александрович погиб за Родину смертью храбрых. За геройский подвиг, совершенный Вашим сыном в борьбе с немецкими захватчиками в тылу противника, Президиум Верховного Совета СССР Указом от 2 апреля 1944 года присвоил ему высшую степень отличия — звание Героя Советского Союза. Посылаю Вам грамоту Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Вашему сыну звания Героя Советского Союза для хранения как памяти о сыне-герое, подвиг которого никогда не забудется нашим народом.
Михаил Калинин
Как и Казей, Леня Голиков воевал не понарошку. Он был не просто рядовым партизаном, а бригадным разведчиком 67 отряда 4-й Ленинградской партизанской бригады. Голиков начинал простым дозорным и наблюдателем, но быстро научился взрывному делу. Всего участвовал в 27 боевых операциях.
На счету разведгруппы, в которую входил Голиков, значились: 78 немецких солдат и офицеров, два железнодорожных и 12 шоссейных мостов, два фуражных склада и 10 автомашин с боеприпасами. За мужество юный партизан был награжден орденом Красного Знамени и медалью «За отвагу».
В августе 1942 года, находясь в разведке, Голиков подорвал на шоссе Луга — Псков легковую машину, в которой находился немецкий генерал-майор инженерных войск Ричард фон Виртц. В ходе перестрелки Голиков застрелил из автомата генерала, сопровождавшего его офицера и шофера. После чего обыскал убитых, взял из машины портфель и направился в штаб бригады. То, что находилось в генеральском портфеле, представляло собой большую ценность: чертежи и описание новых образцов немецких мин, инспекционные донесения вышестоящему командованию и ряд других бумаг. За этот подвиг Голиков был представлен к званию Героя Советского Союза.
В декабре 1942 года партизанский отряд, в котором находился Голиков, был окружен немцами. После жестоких боев отряду удалось прорвать окружение и уйти в другой район. В строю осталось 50 человек, рация была разбита, патроны на исходе. Попытки установить связь с другими отрядами и запастись продовольствием заканчивались гибелью все новых партизан. Ночью 24 января 1943 года к деревне Острая Лука вышли 27 обессиленных бойцов. Разведка ничего подозрительного не обнаружила — гарнизон немцев располагался в нескольких километрах. Заняли три крайние избы. Командир отряда дозоры решил не выставлять, чтобы не привлекать внимания. Под утро сон партизан прервал грохот пулемета — нашлась «добрая душа», сообщила немцам, кто ночью пришел в село. Пришлось, отбиваясь, уходить к лесу…
В том бою погиб весь штаб партизанской бригады. Среди павших был и Леня Голиков. Достигнуть леса удалось шестерым, из них двое были серьезно ранены и не могли передвигаться без посторонней помощи. Только 31 января истощенные, обмороженные партизаны встретились с разведкой регулярных частей Красной армии.
И совершенно уже неважен тот факт, что на портрете, который висел в каждой пионерской комнате в каждой школе СССР от Эстонии до Чукотки, был изображен не Леня Голиков, а... его сестра Лида. Семья Голиковых жила небогато, фотокарточки — это роскошь, а если и были какие до войны, то сгорели еще в самом ее начале. Когда в 1958 году срочно потребовался портрет юного героя, то художнику Виктору Фомину в качестве «модели» позировала младшая сестра Лени. О том, что на плакате изображен не сам герой, его родные прекрасно знали. Но никогда об этом не распространялись. Советским пионерам нужен был образ героя. И какая, в сущности, разница, что на самом деле он выглядел чуточку иначе.
Зина ПортноваПравить
Ленинградская школьница Зина Портнова в июне 1941 года приехала из Ленинграда с младшей сестрой Галей на летние каникулы к бабушке в деревню Зуи (Шумилинский район Витебской области). Там ее и застала война. С беженцами уходить она не захотела и осталась в городе Оболь. Когда в городе была организована подпольная комсомольская организация «Юные мстители», Портнова стала ее членом. «Мстители» не только распространяли и расклеивали листовки, но и добывали для партизан сведения о действиях немцев. С их помощью удалось устроить несколько диверсий на железной дороге, причем не только на рельсах, но и на станции. Была взорвана водокачка, что задержало отправку на фронт десятка эшелонов. Подпольщики взорвали местную электростанцию, сожгли льнозавод, вывели из строя несколько грузовиков.
Портновой удалось устроиться в немецкую столовую для личного состава. Поработав там немного, она сумела осуществить жестокую, но эффективную операцию – отравила пищу. Пострадали более 100 немцев. В ответ на это гитлеровцы обрушили на город волну террора, и Портновой, чтобы избежать ареста, пришлось уйти к партизанам. В отряде она стала разведчицей, участвовала в подрывах эшелонов.
В 1943 году Обольское подполье было практически разгромлено. С помощью провокаторов гестапо удалось собрать всю необходимую информацию и осуществить массовые аресты. Командование партизанского отряда поручило Портновой установить связь с теми, кто остался в живых. Установить связь она успела, но вот доложить об этом в отряд – нет. В деревне ее кто-то увидел и сообщил полицаям, что девушка не местная. На всякий случай полиция ее задержала и переправила в Оболь. Там ею плотно занялось гестапо, поскольку Зина была в списке подозреваемых в диверсии в столовой. Во время одного из допросов ей удалось взять со стола пистолет, ранить следователя и, воспользовавшись переполохом, выбежать из здания. Скрыться она не успела – ее ранили, после чего отправили в Витебскую тюрьму. Там ее уже не допрашивали – принадлежность Зины к «бандитам» у немцев сомнений не вызывала, а просто методично мучили, заставляя признаться в диверсии в столовой. 13 января 1944 года Зину Портнову расстреляли.
...и другиеПравить
Их было много. Обыкновенные школьники, ставшие подпольщиками и партизанами. Отдавшие жизни за то, чтобы другие школьники могли спокойно расти в мирное время.
Валентин Котик — подпольщик-разведчик из Шепетовки. Подрывник в партизанском отряде — на счету шесть взорванных эшелонов. Погиб в бою с немцами.
Юта Бондаровская — ленинградская школьница, которую война застала под Псковом, где она была на каникулах. Связная и разведчица партизанского отряда. Погибла в бою с немцами.
Василий Коробко — разведчик и диверсант Черниговского партизанского отряда. Уничтожил девять эшелонов. Погиб в бою с немцами.
Александр Бородулин — партизан-подрывник. Уничтожил несколько броневиков немцев. Погиб, прикрывая отход партизанского отряда.
Галина Комлева — подпольщица поселка Тарновичи, Ленинградской области. Связная подполья, распространитель листовок. Расстреляна немцами.
Виктор Хоменко и Александр Кобер — подпольщики из города Николаева. Разведчики и связные «Николаевского центра». По заданию центра пересекали линию фронта для доставки в Москву сведений. Расстреляны немцами.
Лариса Михеенко — ленинградская школьница, разведчица 6-й Калининской партизанской бригады. Взорвала железнодорожный мост через реку Дрисса. Расстреляна немцами.
Дети и войнаПравить
Участие детей в боях Великой Отечественной советской идеологической машиной подавалось исключительно в героическом духе. Все, что не вписывалось в официальную версию, аккуратно замалчивалось. С точки зрения воспитания подрастающего поколения, это, наверное, было правильно. Но пропаганда и реальная жизнь не всегда соответствуют друг другу.
Много детей воевало на фронте, в составе действующих армий. Катаевский Ваня Солнцев вряд ли был придуман автором – иначе название книги не стало бы именем нарицательным, а сама книга не получила бы такого резонанса. В составе частей находились и 13-ти, и 14-ти летние, а уж о тех, кто постарше, и говорить нечего. И понятно, почему они бежали на фронт – во все века мальчишки стремились к подвигам, и усидеть дома, когда враг напал на твою родину, было просто невозможно. Примерно по тем же мотивам дети уходили и к партизанам. Но как признавался после войны один из тех, кому в 1941 было 13 лет, он «играл в реальную войну». «Я делал то, что не могли взрослые, и ситуаций, когда они что-то не могли, а я мог, было очень много»,— вспоминает ветеран.
Кстати, многие юные участники войны, особенно те, кто, отвоевав в партизанских отрядах, остался жив (за исключением героев, о которых писали в книгах), после войны ветеранами Великой Отечественной официально не значились, а следовательно, и никаких полагающихся им льгот не имели. Даже те, кто был награжден боевыми орденами и медалями. Со взрослыми-то партизанами порой подолгу разбирались — воевал он или не воевал, а уж с бывшими «детьми партизанских отрядов» и подавно.
Была и еще одна тема, о которой в советское время говорить было не принято. Если посмотреть на статистику, то окажется, что пик разгрома немцами различных подпольных организаций на оккупированных территориях приходится на конец 1942 – начало 1943 годов. Что вполне объяснимо – к этому времени немцы наладили на местах управление и принялись уничтожать всех, кто мешал работе администрации. И практически всегда подполье проваливалось по одной причине – из-за предательства своих. И не всегда предателями оказывались взрослые и умудренные жизнью люди.
Немцы не стеснялись использовать в своих интересах советских детей и подростков. Они вербовали 12-летних ребят, и те выполняли определенные задания. В частности, такие малолетние немецкие агенты использовались для того, чтобы пересекать линию фронта и собирать сведения на советской стороне. Что с ними стало после войны – история умалчивает…
Ушедшие в историюПравить
С каждым годом День Победы становится все более грустным праздником. Уходят ветераны Великой Отечественной. И, приходится с печалью признавать, что с ними уходит и память о той войне. Нынешнее юное поколение знает о подвигах своих дедов-прадедов примерно столько, сколько о войне 1812 года. Две-три фамилии военачальников, пару названий битв — и это в лучшем случае. Гавроша, воспетого Виктором Гюго, помнят практически все. А хотя бы одно имя такого же «гавроша» времен Великой Отечественной среди сегодняшних пятнадцатилетних мало кто назовет. В школах историю Второй мировой изучают только в старших классах, при этом Великой Отечественной войне в программе выделяется настолько мало времени, что ученики получают лишь минимум сведений. Где уж там рассказать о каждом герое по отдельности.
Вот и получается, что пионеры-герои остались частью советского прошлого, начинавшегося с книг и телефильмов о юных партизанах. Истории эти были лакированными и в чем-то официозными, но, несмотря на это, они заставляли пионеров мечтать о возможности почувствовать себя взрослыми. С годами пионеры-герои превратились из простых смертных в знаки и символы. Тем, кто рос в семидесятые и восьмидесятые, оставалось только додумывать — как они жили, чему смеялись, над чем печалились? А для большей части нынешних подростков пионерия — это миф, ретро-экзотика без определенного внутреннего содержания, но с хорошо узнаваемой формой, нечто вроде «старых песен о главном».
Можно поднять все архивы и доказать, что большая часть подвигов пионеров-героев была выдумана писателями после войны по заказу идеологического отдела ЦК КПСС. Можно и вовсе утверждать, что сами пионеры-герои — это миф, порожденный тотальной пропагандой. И в принципе это будет верно, но вот о чем все же не следует забывать: эти 13-17-летние погибали по-настоящему. Кто-то подорвал себя последней гранатой, кто-то получил пулю от наступающих немцев, кого-то повесили во внутреннем дворе тюрьмы. Эти ребята, для которых слова «патриотизм», «подвиг», «доблесть», «самопожертвование», «честь», «родина» являлись абсолютными понятиями, заслужили право на все. Кроме забвения.