Материалы:Алексей Исаев. КОМАНДОВАЛ ЛИ А.А. ВЛАСОВ 20-Й АРМИЕЙ В ДЕКАБРЕ 1941 г?
.jpg)
Переход командующего 2-й ударной армии А. А. Власова на службу к немцам, безусловно, был одним из самых неприятных для нашей страны эпизодов войны. Были и другие офицеры Красной армии, ставшие предателями, но Власов был самым высокопоставленным и наиболее известным.
Сказать, что писавшие после войны мемуары сослуживцы Власова были поставлены в неловкое положение, это не сказать ничего. Напишешь про бывшего командующего хорошо скажут «Как же ты гада такого не разглядел?». Напишешь плохо — скажут: «Почему не бил в колокола? Почему не доложил и не сообщил куда следует?».
В простейшем случае предпочитали просто не называть фамилию Власова. Например, один из офицеров 32-й танковой дивизии 4-го механизированного корпуса описывает свою встречу с ним так: «Высунувшись из кабины, заметил, что командир полка разговаривает с высоким генералом в очках. Узнал его сразу. Это командир нашего 4-го механизированного корпуса. Подошел к ним, представился комкору» (Егоров А.В. С верой в победу (Записки командира танкового полка). М.: Воениздат, 1974, С.16). Фамилия «Власов» на протяжении всего повествования о боях на Украине в июне 1941 г. вообще не упоминается. В случае с 4-м механизированным корпусом табу, наложенное на имя генерала-предателя, играло скорее на руку советской историографии. В 4-м мехкорпусе к началу войны было собрано 52 КВ и 180 Т-34, и объяснять куда они делись на фоне рассказов об их «неуязвимости» было делом непростым.
Умолчание было повсеместным. М. Е. Катуков также просто предпочел не упоминать, что его бригада была подчинена армии, которой командовал А. А. Власов. Можно было бы предположить, что комбриг не сталкивался с командующим армией, но остались фотографии визита А. А. Власова в 1-ю гв. танковую бригаду. Командарм тогда поздравлял катуковцев с очередным успехом.
Впрочем, если бы даже Катуков написал про этот визит Власова, то вряд ли упоминание соответствовало действительному впечатлению декабря 1941 г. Если фамилия «Власов» упоминалась в мемуарах, то, скорее, со знаком минус. Например, кавалерист Стученко пишет:
«Неожиданно в трехстах — четырехстах метрах от передовой из-за куста вырастает фигура командующего армией Власова в каракулевой серой шапке-ушанке и неизменном пенсне; сзади адъютант с автоматом. Мое раздражение вылилось через край:
— Что вы тут ходите? Смотреть здесь нечего. Тут люди зря гибнут. Разве так организуют бой? Разве так используют конницу?
Подумалось: сейчас отстранит от должности. Но Власов, чувствуя себя неважно под огнем, не совсем уверенным голосом спросил:
— Ну и как же надо, по вашему мнению, наступать?» (Стученко А. Т. Завидная наша судьба. М.: Воениздат, 1968, С.136-137).
Примерно в том же духе высказался Мерецков, пересказывая слова начальника связи 2-й ударной армии генерала Афанасьева: «Характерно, что в обсуждении намечаемых действий группы командарм-2 Власов никакого участия не принимал. Он совершенно безразлично относился ко всем изменениям в движении группы» (Мерецков К.А. На службе народу. М.: Политиздат, 1968, С.296). Верить или не верить такому образу это личное дело читателя. Возможно, кстати, что именно Афанасьев стал свидетелем надлома личности Власова, приведшего к предательству. В плен командующий 2-й ударной попал буквально через несколько дней после «обсуждения намечаемых действий». Так что это описание может быть сравнительно точным и объективным.
На этом фоне, когда Власов или вовсе не упоминался, или упоминался однозначно со знаком «минус» нужно было что-то делать с периодом, когда он командовал 20-й армией. Эта армия наступала и довольно успешно, причем на важном направлении. Если Катуков мог отмолчаться на страницах мемуаров, то в более общих описаниях проигнорировать роль 20-й армии и ее командующего было уже невозможно. Поэтому была выдвинута версия о том, что Власов, будучи формально командующим армией, реального участия в боевых действиях не принимал вследствие болезни.
На фото: Командующий 20-й армией генерал-лейтенант Власов и дивизионный комиссар Лобачев вручают награды отличившимся в боях танкистам танкистам 1-й гвардейской танковой бригады. Западный фронт, январь 1942 года. После предательства Власова его лицо было закрашено тушью. Источник: «Фронтовая иллюстрация» 2007–04. «1-я гвардейская танковая бригада в боях за Москву».
Собственно первым версию о том, что А.А.Власов был болен и в ходе декабрьского контрнаступления советских войск под Москвой 20-й армией не командовал, озвучил Л. М. Сандалов. Он сам в тот период был начальником штаба 20-й армии. В сборнике статей и воспоминаний, вышедших к юбилею Московской битвы, Сандалов написал:
«— А кто назначен командующим армией? — спросил я.
— Недавно вышедший из окружения один из командармов Юго-Западного фронта, генерал Власов, — ответил Шапошников. — Но учтите, что он сейчас болен. В ближайшее время вам придется обходиться без него. Ехать в штаб фронта у вас уже нет времени. Кроме того, у меня есть опасение, что войска вашей армии могут раздать в новые оперативные группы. У командиров этих групп нет ни штаба, ни связи для управления боем, ни тыла. В результате такие импровизированные оперативные группы через несколько суток пребывания в боях становятся небоеспособными.
— Не надо было расформировывать корпусные управления, — заметил я.
— Напутствие мое вам такое, — перебил меня Шапошников, — быстрее сформировать армейское управление и развернуть армию. Ни шагу назад и готовиться к наступлению» (Битва за Москву. М.: Московский рабочий, 1966).
Соответственно появление А. А. Власова Сандалов датирует 19 декабря: «В полдень 19 декабря в селе Чисмене начал развертываться армейский командный пункт. Когда я и член Военного совета Куликов уточняли на узле связи положение войск, туда зашел адъютант командующего армией и доложил нам о его приезде. В окно было видно, как из остановившейся у дома машины вышел высокого роста генерал в темных очках. На нем была меховая бекеша с поднятым воротником. Это был генерал Власов» (Там же). Нельзя отделаться от мысли, что в этом описании сквозит мрачное будущее «человека в бекеше» — темные очки, поднятый воротник.
Бывший начальник штаба 20-й армии на этом не останавливается и сдвигает время перехода командования к «человеку в бекеше» на 20–21 декабря 1941 г.: «Молча, насупившись, слушал все это Власов. Несколько раз переспрашивал нас, ссылаясь, что из-за болезни ушей он плохо слышит. Потом с угрюмым видом буркнул нам, что чувствует себя лучше и через день-два возьмет управление армией в свои руки полностью».
Если называть вещи своими именами, то Власов в воспоминаниях своего начальника штаба приступает к своим обязанностям в момент стабилизации фронта. Наиболее крупные достижения остались позади, и началось упорное и медленное прогрызание немецкого фронта под Волоколамском и на реке Ламе.
Практика умолчания стала системой. В 1967 году книге «Московская битва в цифрах» в «Указателе командного состава фронтов, армий и корпусов, участвовавших в битве под Москвой» в качестве командующего 20-й армией вместо Власова назван генерал-майор А. И. Лизюков. Здесь налицо двойная ошибка: к началу битвы А. И. Лизюков был полковником и генерал-майора получил только в январе 1942 г. Сандалов в этом отношении, как человек хорошо знакомый с реалиями войны, более последователен. Лизюков у него в воспоминаниях упоминается полковником и является командиром оперативной группы. Полковник в качестве командующего армией это абсурд даже по меркам 1941 г.
Генерал-лейтенант А.А. Власов (справа) вручает Орден Ленина командиру 1-й гвардейской танковой бригады, генерал-майору танковых войск М.Е. Катукову. Западный фронт, январь 1942 года. Источник: «Фронтовая иллюстрация» 2007–04. «1-я гвардейская танковая бригада в боях за Москву».
В наши дни в статье в «Военно-историческом журнале» (2002. № 12.; 2003. № 1), посвященной Л. М. Сандалову, была изложена его версия относительно временных рамок отсутствия А. А. Власова. Авторы статьи, генералы В. Н. Маганов В. Т. Иминов, сделали Сандалова человеком, фактически исполнявшим обязанности командующего армии. Они написали: «Назначенный командующим армией генерал-лейтенант А.А.Власов был болен и до 19 декабря находился в Москве, поэтому вся тяжесть работы по формированию армии, а в дальнейшем и по управлению её боевыми действиями легла на плечи начальника штаба Л.М.Сандалова».
Однако если в 1960-е годы, когда доступ к документам ВОВ был практически закрыт для независимых исследователей, можно было невозбранно писать про больные уши и прибытие на командный пункт 19 декабря, то в наши дни это уже малоубедительно. Каждый командующий армией оставил после себя след в виде сонма приказов со своей подписью, по которым можно отследить периоды активного командования и дату вступления в должность.
В фонде 20-й армии в ЦАМО РФ среди приказов автору удалось найти всего один, подписанный А. И. Лизюковым. Он датирован ноябрем 1941 г. и Лизюков в нем обозначен как командующий оперативной группой. После этого идут декабрьские приказы, в которых в качестве командующего армией называется генерал-майор А. А. Власов.
Самое удивительное, что один из первых боевых приказов 20-й армии подписан не Сандаловым. В качестве начальника штаба фигурирует некий полковник Лошкан. Фамилия «Сандалов» появляется на приказах, начиная с 3 декабря 1941 г. Правда с появлением Сандалова приказы армии начинают печататься на машинке.
.jpg)
Как мы видим, на документе присутствуют две подписи — командующего армией и его начальника штаба. Подпись члена Военного Совета появляется несколько позже. Ситуации, сходной с некоторыми приказами 4-й армии лета 1941 г., когда приказы подписывал один начальник штаба, не наблюдается. Тогда, несмотря на наличие командующего (генерала Коробкова), часть приказов осталась только с подписью Сандалова. Здесь перед нами ситуация, разительно отличающаяся от описанной в мемуарах. «Человек в бекеше» был не гостем, а хозяином в штабе 20-й армии к моменту прибытия в нее Л. М. Сандалова.
Может быть, А.А.Власов числился командующим 20-й армией, а подпись на приказах ставил совсем другой человек? Для сравнения возьмем документ, который был гарантированно подписан Власовым — донесение 4-го механизированного корпуса командующему 6-й армией (июль 1941 г.).
Если взять подпись командира 4-го мехкорпуса и взятую наугад подпись на приказе 20-й армии и с помощью графического редактора поставить их рядом мы увидим, что они похожи:
Невооруженным глазом видны характерные черты двух подписей: похожее на «Н» начало росписи, четко просматривающиеся «л» и «а». Можно сделать вывод, что А. А. Власов подписывал приказы 20-й армии начиная, по крайней мере, с 1 декабря 1941 г. Если он и болел в этот период, то расположения штаба на длительное время не покидал. Стилистика приказов примерно одинаковая, соответствующая принятым тогда нормам и правилам написания приказов. Вначале даются данные о противнике, затем положение соседей, после этого задача войск армии. Характерной чертой приказов 20 А, несколько выделяющих их из аналогичных документов других армий, является вписывание времени начала атаки уже в готовый документ.
Попытки вычеркнуть из истории войны деятельность А. А. Власова в качестве комкора и командарма объяснимы, но бесполезны. Особенно в текущих условиях. В конце 1941 г. и в начале 1942 г. Андрей Андреевич Власов был на хорошем счету. Это является историческим фактом. Достаточно сказать, что по итогам наступления под Москвой А. А. Власову Г. К. Жуковым была дана следующая характеристика: «Генерал-лейтенант Власов командует войсками 20-й армии с 20 ноября 1941 года. Руководил операциями 20-й армии: контрударом на город Солнечногорск, наступлением войск армии на Волоколамском направлении и прорывом оборонительного рубежа на реке Лама. Все задачи, поставленные войскам армии, тов. Власовым выполняются добросовестно. Лично генерал-лейтенант Власов в оперативном отношении подготовлен хорошо, организационные навыки имеет. С управлением войсками армии — справляется вполне. Должности командующего войсками армии вполне соответствует». Как мы видим, Жуков прямо указывает, что в первой половине декабря 1941 г. руководство 20-й армией осуществлялось именно Власовым. Боевые действия под Солнечногорском и завязка боев под Волоколамском происходили именно в это время.
История советского генерала А. А. Власова, приведшая его на заслуженный эшафот, остается одной из загадок Второй Мировой войны. Автор открытого письма «Почему я встал на путь борьбы с большевизмом» длительное время был вполне обычным, ничем особо не выделяющимся человеком. Попытки просто вычеркнуть его деятельность из истории войны скорее помешали выяснению причин надлома, с таким треском сломавшего личность генерала Власова.